Снисходительное подведение

В Москве и Санкт-Петербурге в ночь на 21 июня члены жюри конкурса имени Чайковского по специальностям «фортепиано», «скрипка» и «виолончель» объявили результаты прослушиваний первого тура. Сегодня ночью станут известны полуфиналисты по специальностям «сольное пение» и «деревянные духовые». Комментируют Юлия Бедерова и Илья Мозырский.

Если не считать досадных мелочей — острой нехватки буклетов, которые традиционно представляются публике неотъемлемой частью конкурсных событий и будущих архивов, а также неторопливого официального сайта, конкурс Чайковского проходит ладно и без скандалов. Из-за экстремально плотно составленного графика вторые туры там, где итоги первого этапа уже подведены, начались сегодня же — без выходных и промедлений. Но и оттуда, где первые туры еще продолжаются, поступают сообщения, заставляющие публику нервничать: все ли происходит по правилам? Аудитория конкурса Чайковского привычно опасается подвоха.

Так, наблюдательные слушатели обнаружили некорректную подачу информации о конкурсантах в дисциплине «медные духовые»: на официальном сайте об этом ни слова, но на сайте партнера конкурса компании Medici.tv, ведущей трансляции из всех залов, значится, что четверо выступающих — ученики одного из членов жюри. В самом по себе этом факте нет ничего предосудительного — такой член жюри просто не голосует за учеников. Но подозрения в сокрытии информации портят публике настроение.

Впрочем, точность «Медичи» в словах и буквах не стоит преувеличивать. Трансляции компании хоть и небесперебойны, но очень хороши, количество просмотров за первые дни вдвое превзошло цифры первых дней прошлого конкурса и достигло 3 млн. А вот с информацией все не так безоблачно. В частности, ночью после объявления результатов первого тура у скрипачей на сайте появился некорректный список полуфиналистов. В нем была Ольга Волкова — концертмейстер оркестра Мариинского театра, имя которой на объявлении результатов не прозвучало. Это была техническая ошибка, но каких только объяснений этому удивительному факту ни возникло в ночи среди чувствительных слушателей. Но главное, у самой участницы был повод всерьез понервничать, что не делает конкурсу честь.

Зато в соревновании виолончелистов все прошло без накладок в организационном и художественном смыслах — в полуфинал вышли 12 участников. Среди них: особенно полюбившиеся публике иностранные музыканты Сантьяго Каньон-Валенсиа и Златомир Фанг, а также все россияне, за выступлениями которых внимательно следили и от которых и дальше ждут удач и успешной игры: Анастасия Кобекина, Федор Амосов, Иван Сканави и Иван Сендецкий сыграли если и не без конкурсных шероховатостей, то, как это принято у виолончелистов, не столько конкурсные упражнения, сколько по-настоящему живую, тонко сделанную музыку.

Но есть и другие известия из Санкт-Петербурга, которые не дают расслабиться тем, кто следит за точностью регламента. На конкурсе вокалистов жюри проявило редкий, по мнению многих, необъяснимый гуманизм и позволило одной из конкурсанток «перевыступить», дав ей второй шанс в другой день и заполнив таким образом освободившееся место, когда другой участник отказался от соревнований. История нашумела, но и на этот счет регламент никак не ограничивает судей. Так можно было. К тому же гуманизм в этом году веет, где хочет — в частности, много его на конкурсе пианистов.

Фортепиано: две с половиной сенсации

В специальности, которая, пусть и неофициально, по традиции считается главной среди прочих и собирает полный, жаркий БЗК почти с самого первого дневного прослушивания, первый тур преподнес сразу три сенсации — небольшие, но каких никто не ждал.

Начать с того, что гуманистические настроения судей (или чистая математика, во что, впрочем, люди не привыкли верить) привели к тому, что в полуфинал вместо 12 прошли аж 14 музыкантов. И это радость: уровень конкурсантов действительно оказался высок, и чем больше хорошей музыки в хороших исполнениях при таком сокращенном графике (и при отмененном втором этапе второго тура, где с 2011 года звучали концерты с камерным оркестром) можно будет услышать — тем лучше.

Увеличение количества полуфиналистов не нарушает правил, а начать подозревать судей в доброжелательном настрое можно было еще на старте: к участию в конкурсе уже было отобрано на одного пианиста больше, чем предполагалось.

Еще один статистический показатель доброго нрава судейской коллегии под председательством Дениса Мацуева имеет отношение к сомнительному гендерному вопросу, который пока, слава богу, не встает ребром — было бы обидно видеть конкурс, на котором объяснение решений жюри ищут и находят не только в возможных связях конкурсантов, судей и производителей роялей, но еще и в половом составе конкурсантов. Но так или иначе, обе пианистки, единственные, кто разбавлял отличной игрой мужскую компанию участников,— американка Сара Данешпур и россиянка Анна Генюшене — в полуфинале.

Вторая сенсация — стоячие овации, каких на первом туре не припомнить. Миниатюрный японский пианист с большущими техническими возможностями и большой душой Мао Фудзита по прозванию «Мини-Мао» заставил слушателей вскочить с мест. Это уже потом выяснилось, что учитель Мао в Токио когда-то учился у самого Льва Оборина, что еще больше растопило сердце московского меломана. Но сперва полюбили его не за это. От пианистически прозрачной и живой игры Мао Фудзита с первых звуков нереликтового Баха трудно было оторваться, его Моцарт совершенно просиял, «Думка» Чайковского вызвала сомнения чуть печальным, чуть лакированным или иначе — рафинированным — блеском (русским духом там не пахло, что иногда даже приятно), и виртуозные этюды не оставили сомнений в искренности чувств и подкупающей технической свободе без нажима. Кто-то в сети назвал игру музыканта пляской «розовых пони». Однако на фоне тех коней, которые резвились в музыке от Баха до Рахманинова у многих конкурсантов, эти пони, даже если это были они, смотрелись свежо и даже изящно.

Последняя же сенсация — непопадание в полуфинал 17-летнего Александра Малофеева — выглядит немного надуманной.

Очевидных знамений насчет того, что он непременно должен был пройти, не было. Но публика почему-то в большинстве была уверена, что Малофеева активно продвигают члены жюри, что у того административный ресурс. Тем временем пианист, очень юный и очень одаренный, сыграл на конкурсе что-то невообразимо дикое по темпам. И в этом жутко бешеном потоке трудно было разобрать, где кончается Бах и начинается бетховенская «Аппассионата» — лидер среди других сонат по числу конкурсных исполнений. А вот как раз «Думку» малофеевская страсть к подвижности очень украсила. Вообще, в манере пианиста кроме мрачной исступленности было много музыкальности, но только тогда, когда ее удавалось расслышать за стеной несущегося звука. В любом случае непопадание во второй тур не трагедия: Малофеев юн и сможет участвовать в конкурсе Чайковского еще дважды, а там, глядишь, жюри его уже не остановит.

Тормозило же оно после первых туров в прошлые разы Андрея Гугнина, Филиппа Копачевского, Дмитрия Шишкина, а теперь эти музыканты — большие мастера, они во втором туре, публика их обожает, и выступают они ей на радость. Другие полуфиналисты — Константин Емельянов с большой дисциплиной чувств и звука, меланхолический Арсений Тарасевич-Николаев (внук Татьяны Николаевой), Алексей Мельников с масштабным дарованием (все трое — ученики могущественного профессора Доренского), а также иностранцы. Среди них — Александр Канторов, новый ученик Рены Шерешевской, на прошлом конкурсе явившей миру феномен Люки Дебарга. Он даже внешне похож на предшественника, а еще похож по манере, и, хотя в ней меньше выделки, а в программе нет «Ночного Гаспара» Равеля, кажется, будто оба ученика Шерешевской в любой музыке умеют находить своего жутковато обаятельного «Скарбо». С ним и россиянами посоревнуются чуткий к драматургическим музыкальным приключениям Ань Тянсю (Китай), славный чистотой игры Дон Хе Ким (Южная Корея), ученик члена жюри Павла Гилилова аккуратный Александр Гаджиев (Италия), ценящий в музыке правила, и американец Кеннет Броберг с ясными стилистическими намерениями. Жаль, им не составят компанию многих подкупивший настоящей музыкальностью Артем Ясинский с Украины (украинским музыкантам в последнее время на «Чайковском» не везет) и испанский музыкант Альберт Кано Смит, хоть и не самый сильный участник, но все-таки из тех немногих, кто доказал, что не каждая грандиозная партитура, включая этюд,— это повод пасти народы.

Скрипка: тяжеловесы против новичков

Из 25 скрипачей, прошедших предварительный отбор, двое — итальянец Джузеппе Джиббони и украинец Дмитрий Удовиченко — снялись с конкурса досрочно. Таким образом, жюри, в составе которого и звезды нынешние (Кристоф Барати, Сергей Крылов, Дмитрий Ситковецкий), и живые классики (Сальваторе Аккардо, Виктор Третьяков), а также именитые педагоги (Борис Кушнир, Михаил Копельман), хранители традиций в лице лауреатов конкурсов прошлых лет (Акико Суванаи, Элмар Оливейра) и музыкальные менеджеры (Мартин Энгстрем, Михаэль Хефлигер, Алексей Шалашов), необходимо было оставить за бортом по итогам первого тура 11 человек. Объявляя результаты, художественный руководитель фестиваля в Вербье Мартин Энгстрем, участвующий в работе жюри конкурса скрипачей во второй раз, отметил заметно выросший общий уровень исполнителей, чему поспособствовала новая система отбора: отныне видеозаписи претендентов отсматривает полный состав жюри.

Вероятно, именно присутствие среди членов жюри интендантов двух крупнейших музыкальных фестивалей — в Люцерне и Вербье — привлекло в этом году в состав участников музыкантов-тяжеловесов с уже вполне состоявшимися сольными карьерами. Марк Бушков имеет в своем послужном списке выступления с Марисом Янсонсом и Кристофом Эшенбахом, Айлен Притчин — с Теодором Курентзисом и MusicAeterna (причем и как солист, и как концертмейстер первых скрипок), а Сергей Догадин — лауреат второй премии на конкурсе 2011 года (первая тогда не присуждалась). И хотя все трое сумели создать в первом туре запоминающиеся образы, сорвали заслуженные овации публики и пробились в следующий раунд, безупречными их выступления назвать нельзя.

Айлен Притчин вместе с пианистом Лукасом Генюшасом (нечасто участнику конкурса аккомпанирует действительный лауреат) представили утонченную программу, сыгранную легким и пластичным штрихом, в которой Чакона из Партиты №2 Баха стала изящным мостиком от Стравинского к Паганини. Однако общее впечатление оказалось смазанным из-за серьезных интонационных неточностей в 24-м каприсе — сказалось конкурсное волнение. Марк Бушков, напротив, продемонстрировал уверенность в себе, брутальный мужской стиль и яркую харизму — правда, в виртуозных пьесах и он испытал некоторые трудности. Что касается Сергея Догадина, то его технические возможности, кажется, безграничны, а открытая и экспрессивная манера игры вызывает неизменно бурную реакцию зала, однако фразировка, особенно в лирических фрагментах, показалась как минимум спорной, а выбор опереточно-джазовой фантазии Розенблатта на темы из оперы «Кармен» попросту озадачил.

Помимо записных фаворитов во второй тур вышли еще трое россиян: Равиль Ислямов, Анна Савкина и Леонид Железный.

Причем Равиль стал настоящим открытием первого конкурсного дня, поразив вдумчивостью и чистым, хоть и несколько сдержанным исполнением Баха и Паганини. Любимец консерваторской публики Леонид Железный — полная противоположность: его экспрессия бьет через край, иногда в ущерб отдельным нотам, однако невероятной красоты звук не может оставить равнодушным никого.

Среди других конкурсантов, пробившихся во второй тур, явным претендентом на награды выглядит 19-летний кореец Дон Хе Ким: к его исполнению попросту невозможно придраться, настолько оно вышло безупречным технически и одновременно чувственным, что при внешней аскетичности манер производит огромное впечатление. Не стоит также сбрасывать со счетов двух участников из Германии: и Лара Бошкор, и Альбрехт Мензель продемонстрировали умную, хоть и несколько неровную игру. Наконец, представитель Чехии Милан Аль-Ашаб — один из тех, вокруг выступления которого будет сломано немало копий. Подлинный виртуоз, он с легкостью преодолевает любые технический трудности, как будто даже не замечает их, однако не покидает ощущение стерильности и искусственности его игры. На месте еще двух полуфиналистов — Чисы Китагавы и Маюми Канагавы — вполне могли бы оказаться и другие участники, скорее всего, дело решил небольшой перевес голосов. Остается сожалеть, что мы не услышим больше на конкурсе 17-летнюю Элли Чой, которая своей непосредственностью и не по годам зрелыми трактовками влюбила в себя, кажется, всех без исключения.