Существуют плохие фильмы, очень плохие и итальянские. Если фильмы первых двух категорий не вызывают эксклюзивных эмоций, то на современную итальянскую продукцию, тем паче продукцию "авторскую", хочется отреагировать так же, как старый гангстер Армена Джигарханяна из фильма Павла Лунгина "Линия жизни" реагировал на отступление подчиненных от здорового образа жизни: "Ты куришь, а мне больно". Они снимают, а нам больно, поскольку это не просто плохое кино, а наглая профанация наследия великой, уникальной итальянской киношколы, нечеловечески гениальной на протяжении почти 35 послевоенных лет. "С.О.С." (S.O.S., 1999, *) Томаса Робсама — случай настолько прискорбный, что заслуживает особого внимания. Всех итальянских мастеров, независимо от возраста, вероисповедания и сексуальной ориентации, отличала несдержанная чувственность, тяготевшая к порнографии, но порнографии гениальной. Пазолини снял "Сало", Бертолуччи — "Последнее танго в Париже". Подсевший на теорию переселения душ Белоккио раздел догола Беатрис Далль в роли средневековой ведьмочки в "Видении шабаша", парализованный Антониони — всех самых обаятельных европейских звезд в "Над облаками". О Марко Феррери и говорить нечего. Итальянизированный норвежец Робсам, похоже, считает себя прямым наследником Феррери и переписывает на свой лад его видения. Некий ловелас попадает в ловушку: влюбившаяся в него с первого взгляда девушка приковывает парня к кровати, насилует, кормит с ложечки. Когда ему удается освободиться, он приходит в ужас от действительности и добровольно возвращается в узилище. Ну типичный Феррери. Но Робсаму мало снять плотский кошмар, ему еще хочется и мораль прочитать. Девушка сковала ходока не просто так, из душного наваждения, как поступила бы героиня Феррери, а потому, что узнала о его разнузданном образе жизни и оскорбилась в своих лучших чувствах. Оставим в стороне вульгарные соображения: дескать, коли знакомишься по объявлениям с прозрачной целью потрахаться, будь добра принимать на веру клятвы партнера, что ты у него единственная. Беда в том, что фантасмагория на тему секса и нравоучительное развенчание донжуанства как такового — две вещи несовместные. И ни с тем, ни с другим уж совсем никак не сочетается хеппи-энд: парень покаялся, девушка поверила, и они радостно пошли под венец. Помимо воли автора с экрана порой звучат диалоги, способные доставить радость любителям трэша. Девица ласкает пленника. Пленник вопит: "Бей!" Ошеломленный зритель перематывает кассету назад: когда это он успел подсесть на садомазо? Да никогда, просто он смотрит по телику футбольный матч и подбадривает любимый "Ювентус". Апофеоз фильма — диалог, звучащий, когда взгляд героя падает на икону. "А ты знаешь, что большинство женщин хотело бы переспать с Иисусом Христом?" — "Да и я бы не прочь". — "Как? Ведь у тебя есть я!" Один к одному перевод на итальянский бородатого анекдота: "Меня принимают за Иисуса Христа. Даже в трамвае говорят: "Господи, да подвиньтесь же вы наконец". С другой стороны, бывают и приятные сюрпризы. "Джиперс Криперс" (Jeepers Creepers, 2002, ***) Виктора Сальвы первый час смотришь только ради того, чтобы понять, с какой стати Фрэнсис Форд Коппола спродюсировал этот никак снятый и безобразно сыгранный хоррор. Брат и сестра, катящие по американской глубинке, старательно, но неубедительно делают вид, что им очень страшно, когда раздолбанный грузовик с мощным мотором преследует их на пустынном хайвее. Когда некто в черном сбрасывает на обочине нечто, завернутое в окровавленные простыни, в какую-то трубу. Когда, наконец, мальчик падает в пресловутую трубу и находит там то ли 500, то ли 600 расчлененных и заново, на живую нитку, сшитых трупов. Но преднамеренно тупой фильм не так уж туп. Сальва время от времени позволяет себе дозированное хулиганство. К примеру, мальчик, особым интеллектом до тех пор не блиставший, так описывает полицейским открывшийся его взору кошмар: "Он создал из трупов свою Сикстинскую капеллу". Дальше — больше. Сестра давно пеняла парнишке за то, что мешок с его грязным бельем портит атмосферу в авто. Из мрака появляется адское создание и радостно нюхает те самые носки: это оно так выбирает жертву, по запаху. То, что перед нами — готический стеб над готическим жанром, проясняется окончательно, когда на экране появляется экстрасенс-афроамериканка, ранее предупреждавшая детей по телефону, что им надо бежать куда глаза глядят, заслышав легкомысленную песенку "Джиперс Криперс". "А вы знаете, почему она звучит, когда происходит самое страшное?" — завывает она. "А потому, что он всегда возит с собой патефон с пластинками". А мы-то думали. В финале Сальва позволяет себе полный беспредел: у гаденыша отрастают крылья, и он благополучно удирает от полиции, прихватив с собой мальчишку, у которого очень эстетски вырывает глазенки. И никакого хеппи-энда.
