указания органам
В минувшее воскресенье поздно вечером Владимир Путин вызвал в Кремль генпрокурора Владимира Устинова и председателя Верховного суда Вячеслава Лебедева. В связи с недавним терактом в Моздоке президент высказал им свои претензии по поводу слишком длительного, по его мнению, расследования и рассмотрения в судах дел о терроризме. Между тем ускорить такие дела можно выйдя за рамки существующего Уголовно-процессуального кодекса.
Воскресный вечер генпрокурор Владимир Устинов и глава Верховного суда страны Вячеслав Лебедев провели в Кремле у президента Путина. Перед отъездом в Малайзию он решил высказать им два главных соображения, возникших в связи с терактом в Моздоке. Во-первых, сказал президент, предварительное расследование и рассмотрение в суде дел о терроризме длится "месяцами и годами", в результате чего у граждан создается впечатление, что государство "не в состоянии реагировать на события подобного рода". А во-вторых, у президента вызывает озабоченность "расхлябанность" военных и милиционеров, которая способствует совершению терактов. В Уголовном кодексе она называется халатностью и карается при тяжких последствиях лишением свободы на срок до пяти лет. Так вот, президент хотел бы, чтобы строго наказывались те, кто своим бездействием не предотвратил теракт.
Президенту возражать не принято, тем более когда речь идет о борьбе с терроризмом. Поэтому господа Лебедев и Устинов (последнего за выходные дни дважды вызывали к господину Путину для получения указаний) согласно кивнули и отправились исполнять волю первого лица государства. Правда, вчера пресс-службы Верховного суда и Генпрокуратуры категорически отказались говорить, как эти ведомства будут обеспечивать скорые следствие и суд, пояснив, что встречи их руководства с президентом не комментируются. Но неофициально сотрудники этих органов были едины в том, что быстрее судить и расследовать — это значит просто нарушать УПК России. В Генпрокуратуре даже припомнили фразу Владимира Устинова в одном из его интервью для Ъ: "Если мы будем выходить за рамки закона, мы будем похожими на Радуева и ему подобных".
И в прокуратуре, и в ФСБ, расследующих факты терроризма, давно зреет идея о внесении в законы изменений, предусматривающих более жесткую процедуру уголовного преследования террористов. Например, задержание их до предъявления обвинения на срок до 30 суток без санкции суда, ограниченный доступ их адвокатов к материалам дела, рассмотрение самого дела в закрытом режиме в стенах СИЗО, исключающее передвижение террористов в автозаках из изоляторов в суды.
Против этого возражают многие юристы и правозащитники, резонно заявляя, что причастность к терроризму еще нужно доказать, а до этого ограничивать подозреваемого в правах незаконно. Тем не менее на ближайшей сессии Госдумы особая процедура при расследовании и рассмотрении в судах дел о терроризме, скорее всего, будет принята. По-видимому, будет учтено и пожелание президента отдавать опасных преступников под суд как можно быстрее, реализуя принцип неотвратимости наказания. Пока же уголовные дела о терроризме будут рассматриваться в обычном режиме. Как, к примеру, нашумевшее дело Салмана Радуева, которое шло такими темпами: в марте 2000 года Радуева арестовали в Чечне; через год и пять месяцев передали его дело в суд; полтора месяца длился сам процесс (террориста приговорили к пожизненному заключению), а через год после приговора Радуев скончался в колонии Пермской области от неожиданной несворачиваемости крови.
Что же касается высказанного Владимиром Путиным генпрокурору пожелания привлекать к уголовной ответственности "разгильдяев", которые были обязаны предотвратить теракт, то касательно теракта в Моздоке оно уже выполняется: взят под стражу начальник пострадавшего госпиталя подполковник медицинской службы Артур Аракелян, которому помимо халатности вменяется невыполнение приказа старших по службе.
В целом же воскресная встреча с президентом была рядовой для генпрокурора Устинова, которого вызывают в Кремль для накачек едва ли не по каждому ЧП в стране, и стала достаточно неожиданной для главы Верховного суда Лебедева. Но и он не сможет формально приказать подчиненным вершить скорый суд над террористами, как об этом просил президент. Ведь сроки судебного процесса никаким законом вообще не ограничены — это прерогатива каждого конкретного судьи.
ЕКАТЕРИНА Ъ-ЗАПОДИНСКАЯ