Неузнаваемо прежний

Летнему саду — 315 лет. Ровесник великого города (разница в год — не в счет!), он разделил с ним его судьбу и мечты.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 8

Хотелось бы сказать, что город меняется, а Летний сад остается прежним. Но нет, меняемся мы — меняется и он

Фото: Коммерсантъ / Александр Петросян

В Летнем саду теперь целыми днями ассамблеи, но демократичные, по большей части тут приезжие, для всех возрастов масса развлечений на все вкусы

Фото: Коммерсантъ / Александр Петросян

Развод караула и шпалеры — среди новых примет трехсотлетнего сада

Фото: Коммерсантъ / Александр Петросян

Торговля, ряженые… В саду зарабатывают кто как может

Фото: Коммерсантъ / Александр Петросян  /  купить фото

Летний всегда и во все эпохи был главный сад города

Фото: Коммерсантъ / Александр Петросян  /  купить фото

Сейчас Петр I один из участников монетизации Летнего сада

Фото: Коммерсантъ / Александр Петросян  /  купить фото

Мраморные статуи кажутся такими одинокими среди деловитых и многочисленных туристов

Фото: Коммерсантъ / Александр Петросян

Горожане узнают любимое место с трудом

Фото: Коммерсантъ / Александр Петросян  /  купить фото

Фото: Александр Петросян. Текст: Зинаида Курбатова

В октябре, до первого снега, статуи Летнего сада всегда прятали в серые ящики. Были они дощатые, нарочито грубо сделанные, похожие на гробы. Каждый год город с тоской следил за этим скорбным ритуалом, он символизировал конец витального, счастливого. И в этом смысле Летний сад, много раз вольно или невольно менявшийся, все так же отвечал замыслу Петра. Не только любование и отдых, но пища для ума и чувств. Все фонтаны, мраморные фигуры и группы скульптур, расположения и назначения, все, чем наполнили старейший сад императора Петра, в планировании которого он самолично участвовал,— все призвано было символизировать, учить, просвещать.

Разные сословия и обитатели разных частей города любили свои парки. Фабричные люди гуляли в Екатерингофском — там цыгане, гармошки, еда и самогонка прямо на траве. Политехники и физики имели свои парки в Лесном, с теннисными кортами и тирами, от Петроградской стороны один шаг до Островов, тут вид на Стрелку, купания, лодки. Город рос и появлялись новые парки — Сосновка, где подростки впервые пробовали принесенное украдкой горячительное. Жители северных районов полюбили новый парк 300-летия Петербурга. Но Летний всегда и во все эпохи был главный сад города.

Свидания испокон веков назначали в излюбленных местах. У сфинксов — очень красиво, можно коротко объясниться, посмотреть на волны Невы, которая в этом месте самая широкая, но гулять невозможно. Спуск к Неве у сфинксов скорее предназначен для последнего объяснения, разрыва отношений. Увидеться у Медного всадника или на Невском означает, что оттуда следует куда-то пройти, в кафе или кинотеатр. Это скорее дружеская или деловая история. А встреча в Летнем саду обещает быть долгой, очень значимой, важной.

Заложенный Петром, почти ровесник Петербурга, любимый многими великими, Летний сад пережил со своим городом все возможное и невозможное. У него были друзья и враги.

Петр прививал на родной почве любимое голландское. Летний сад — голландское барокко. Летний дворец в голландском стиле, уютный, камерный, цвета орехового пирожного стоит не по центру главной аллеи, как учит французский ленотровский классицизм, а в стороне. Такому саду положено удивлять, иронизировать и поучать. Петр проводил здесь ассамблеи, затеял лабиринты, в которые запускал подвыпивших гостей — пусть выбираются. Царь был мореплаватель, все его сады и парки выходили к морю или Неве, это их важное отличие. Летний сад, рядом с которым приставали корабли, был сам памятник выигранным сражениям. Потому среди мраморных аллегорий есть и «Ништадский мир». Заказал Петр и фигуры, представлявшие басни Эзопа, да еще и с надписями — гуляющие должны учиться. Сад и учил русских людей европейской символике, эмблематике и мифологии, царь любил и сам объяснять, что и для чего изображено в мраморе. Много позже в Летнем поставят статую дедушки Крылова, он грузно сидит в кресле, и очевидно, что скульптор Клодт больше внимания уделил животным из басен на пьедестале. Много поколений петербургских детей разглядывали лису и обезьянку, просвещались, играя в песочницах у подножия памятника.

У Петра были и фонтаны, давшие название реке Фонтанке, и всяческие постройки — оранжереи, и огород, за которым приглядывал швед. Такими были европейские сады — услаждали видами, запахами, звуками и вкусом. Для Елизаветы Петровны здесь впервые в империи вырастили бананы. Когда наводнение снесло фонтаны, их решили не восстанавливать. Сад менялся. Постепенно стал романтическим. Прочь от регулярности, вперед к пейзажному парку. Тут нужно предаваться меланхолии и философии, встречаться с друзьями и говорить о высоком, ну и, конечно, назначать нежные встречи. У Пушкина гувернер водил в Летний сад гулять Евгения Онегина, и сам поэт называл его своим огородом, куда можно зайти с утра прямо в халате.

Летний стал меньше, ограничился искусными решетками. Со стороны Невы — фельтеновской. Интересно, что в годы борьбы с космополитами Фельтена старались не вспоминать, звучит лишь фамилия мастера Егорова. У этой решетки покушался на царя бомбометатель Каракозов, на этом месте установили часовню, которую убрали в советское время.

Бывали ли здесь раньше люди простого происхождения? Вряд ли. Кто поедет с рабочей окраины туда, где не расслабиться по-народному. После революции так же. Судя по воспоминаниям и изображениям, сад не был наполнен людьми в довоенную эпоху. Шестидневка, сложный быт, у людей нет возможности прохлаждаться в Летнем саду. Да и Эрмитаж в это время почти пуст, и швейцар знает каждого посетителя. Летний сад — место, где встречи носят возвышенный характер. Все располагает к особым случаям. Последний певец Летнего сада Анна Ахматова в своем стихотворении 1959 года оставила читателям массу аллюзий, намеков, загадок-отгадок. Летний сад связан с поэзией как ни один сад города.

Его любили, ценили, восхищались. Он и был в каждой семье подобно старинной фарфоровой чашке, которую вынимают из буфета по праздникам. Его спасали от наводнения 1924 года, потом спасали в блокаду. Тогда сад пропах гарью и порохом, некоторые деревья погибли, но ни одно не спилили. Статуи похоронили в земле лицами вверх, в том числе любимую ахматовскую статую Ночь. Весной на откосах Лебяжьей сделали огороды — голод, но невольно это было созвучно петровскому саду с его огородом. Блокадники собирали желуди и делали желудевый кофе. Курили тогда папиросы с толченой корой и иронично называли их «память Летнего сада».

Один из эпизодов блокады снял зимой 1942 года документалист Ефим Учитель. Измученный мужчина идет вдоль фельтеновской решетки, падает и умирает. Голодная смерть, запечатленная голодным оператором на фоне лучшей в мире из оград.

Кофейный и Чайный домики после войны превратились в питейные заведения, где герои войны рассказывают о штурме Кенигсберга и Берлина, а на дорожках гуляют выжившие полунищие люди и разговаривают со статуями.

Песня «Не слышны в саду даже шорохи» — конечно, о Летнем саде, была такая легенда. Все верили — композитор Соловьев-Седой ленинградец. Просто ему в те сложные времена не дали прославить Летний сад. А еще рассказывали, что дочь Утесова Эдит познакомилась здесь накануне войны с военным. Вспыхнула любовь, но отец противился отношениям и увез дочь в Москву. А военный тот погиб на фронте.

Главный сад города дожил до XXI века нищим. Одно время даже лебедей не было в Карпиевом пруду. Но он был особенно мил в эту эпоху. Обедневший, но по-прежнему благородный. Здесь советского образца плохо покрашенные скамейки, старые огромные деревья, и все так же романтично, и таинственно, и можно укрыться от городской суеты, забыть о печалях.

Став частью Русского музея, сад подвергся реконструкции. Эта тема обсуждалась несколько лет, решение давалось тяжело. Летний сад — это наше все. В конце концов решили вернуться к садам петровского времени, барочные принципы разбавив классицизмом. Соорудили постройки, птичники и оранжереи, кусты насадили и выстригли геометрическими объемами, появился Аптекарский огород, как при Петре. Устроили и фонтаны, немного а-ля Петергоф, но ведь чертежей не осталось. Теперь сюда везут толпы китайцев, им и говорят, что они в Петергофе. Гости верят и делают селфи у фонтанов. В Летнем саду теперь целыми днями ассамблеи, но демократичные, по большей части тут приезжие, для всех возрастов масса развлечений на все вкусы. Можно надеть костюм петровской эпохи и сфотографироваться. Послушать музыкантов. Поучаствовать в модном дефиле в костюмах 1940-х годов. Тишины, романтических крон, уединения нет. Зато много иронии — а это как раз свойственно садам барокко. 92 статуи теперь заменили копиями из мраморной крошки. Оригиналы выставлены в Инженерном замке — совсем рядом. По-прежнему посетители просвещаются, читая пояснения к статуям, которые представляют времена суток, муз — покровительниц искусств, и портреты великих. Отреставрирована гигантская порфировая ваза, в Карпиевом пруду живут лебеди. Серые ящики, похожие на гробы, решили оставить. Каждую осень статуи прячутся в них, каждую весну появляются на свет. Один из главных символов и ритуалов города остался неизменным.