В Николаевском зале Зимнего дворца открылась выставка «Забытый русский меценат. Собрание графа Павла Сергеевича Строганова». Вспомнить одного из главных своих дарителей Эрмитажу помогали также немало получившие из строгановского собрания ГМИИ имени Пушкина, Русский музей, Тамбовская областная картинная галерея и Российская национальная библиотека. Как оказалось, что один из последних родившихся в России и поработавших на нее Строгановых ушел в тень своих предков, рассказывает Кира Долинина.
Фото: Коммерсантъ / Евгений Павленко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Павленко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Павленко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Павленко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Павленко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Евгений Павленко / купить фото
Для историков искусства и музейщиков имя графа Павла Сергеевича Строганова (1823–1911) забытым, конечно, не было: человек, завещавший Эрмитажу «Поклонение младенцу» Филиппино Липпи, «Оплакивание Христа с монахом-кармелитом» Джованни Батиста Чима да Конельяно, «Лес» Мейндерта Хоббемы, а также мраморного «Фавна» (предположительно созданного Баччо Бандинелли), в котором в то время видели руку Микеланджело, и еще четыре работы, закрывшие значимые лакуны в собрании императорского музея, сделал в него один из самых весомых частных вкладов начала прошлого века. Послереволюционные же перемещения добавили к этому личному дару еще десятка два картин. Пробема оказалась в том, что Строгановых в XIX веке было немало, что были они сказочно богаты и только «коллекций» у них можно насчитать шесть (а просто так, для украшения дворцов и усадеб, покупали произведения искусства все они без исключения) и что был уже в истории искусств Строганов-коллекционер, тот самый, президент Академии художеств, чье имя затмило потомков. Граф же Павел Сергеевич был человеком застенчивым, в свете не особо блиставшим, строго служившим на дипломатическом своем поприще, все чаще в Италии.
Именно Италия и ее искусство стали той высокой болезнью, которая захватила чувствительного юнца в его 16 лет во время первого, почти двухлетнего путешествия с семьей. Близкие определяли эту его особенность как «сладкое художественное наслаждение», в чем он, безусловно, был прямым наследником и отца своего, и деда, которого от собирательства оторвать смогли только войны с Наполеоном, и великого прадеда Александра Сергеевича, рулившего российской Академией и изящными искусствами при Александре I. Их коллекции были постоянным соблазном для мальчика, а барочный Строгановский дворец на углу Невского и Мойки станет для него, решившегося выстроить дом для себя и своего собрания, точкой отсчета.
Италия для графа Павла Строганова — это прежде всего проторенессанс, нежнейшие примитивы, мода на которые в XIX веке была велика, а путешествие по Италии со страстью к ним мгновенно превращалось в увлекательнейшую охоту: по таким забытым не Богом, но историками углам они прятались. С появлением в новом доме вернувшегося на родину Павла Строганова (на углу Сергиевской, ныне — улицы Чайковского, и Моховой) картинной галереи стала очевидна и ее особенность, и преемственность коллекционеров этой семьи. Куратор эрмитажной выставки, крупнейший специалист по строгановским собраниям Сергей Кузнецов выводит четкую линию: «Александр Сергеевич-старший собирал живопись XVI–XVII веков; Сергей Григорьевич начал покупать раннюю итальянскую и нидерландскую живопись для обогащения собрания невского дома; Павел развил замысел уже в сергиевском доме…» Про коллекцию Павла заговорили сразу же: «Просвещенный собиратель ее вследствие долговременного пребывания в Италии стал страстным почитателем итальянской живописи и преимущественно старинных ее школ, процветавших до Рафаэля. Собранные им произведения… с честью могли бы занять место в итальянском отделении Эрмитажа... Подобные сокровища в руках частного человека составляют редкое и отрадное явление в нашем отечестве».
Предсказание судьбы собрания из дома на Сергиевской было комплиментарным преувеличением, а оказалось реальностью. После 1917-го частные художественные собрания смешивались, перемещались, распродавались, еще раз перемещались и так далее. Строгановских рембрандтов сегодня можно найти в Институте Гетти и в Рейксмюсеуме, любимое Павлом Сергеевичем «Оплакивание» Чимы да Конельяно вопреки завещанию хранится сегодня в ГМИИ, в Москве, счастливо отделались вещи, которые революция застала в поместье графа Знаменское-Кариан Тамбовской губернии — они были переданы в областную картинную галерею.
Сегодня в Эрмитаже сошлись вместе 230 экспонатов, которые имеют прямое отношение именно к графу Павлу Строганову. Кроме европейских картин и скульптур здесь есть работы русских художников, книги из личной библиотеки, мебель, собственные рисунки графа, бывшего изрядным рисовальщиком и бравшего уроки у самого Федора Васильева, которому он покровительствовал. Тихий мир частных наслаждений, который так ценил Строганов, оказался в бальном зале Зимнего дворца. Это ли не низкий поклон тому, кому мы обязаны. История коллекционирования — тренд нынешнего лета. Щукин, Морозов, Строганов, Боткин — каждому по персональной выставке. И ведь это только начало списка.