В этом году Вена в десятый раз подряд заняла 1-е место среди самых комфортных городов для жизни, а ее систему социального жилья считают одной из лучших в мире. Мало кто знает, что эта система придумана в драматическую эпоху Красной Вены. А знаменитые жилые комплексы, построенные тогда же, пережили артобстрелы, войны и до сих пор используются по прямому назначению. К уникальному опыту венцев, актуальному и для России, присмотрелся корреспондент «Огонька».
Здания Красной Вены, вроде Карл-Маркс-Хофа (на фото),— не просто впечатляющая
архитектура, но и символ успехов города в области социального жилья
Фото: Vienna Tourist Board, Nanja Antonczyk
Здания Красной Вены, вроде Карл-Маркс-Хофа (на фото),— не просто впечатляющая
архитектура, но и символ успехов города в области социального жилья
Фото: Vienna Tourist Board, Nanja Antonczyk
Тасним — девушка в форменной накидке и черном восточном платке — следит за порядком, прогуливаясь по площади. Ее задача: успокоить какого-нибудь буяна, если он вдруг выпьет лишнего, или подсказать кому-нибудь дорогу. Про сам Карл-Маркс-Хоф Тасним, правда, знает мало — она не из местных. Да и про Карла Маркса слышала лишь вскользь — это, припоминает она, «некто очень важный»...
При этом Карл-Маркс-Хоф — здание, о котором, конечно, стоит знать, и не только из-за его удивительной архитектуры. На какой-то момент оно стало главным местом боев короткой Гражданской войны в Австрии в 1934 году. А еще это один из символов венского социального жилья. Причем символ, так сказать, действующий. В рабочем состоянии.
Красные пришли
Но сначала исторический контекст: Красная Вена, юбилей которой как раз в эти дни отмечают в австрийской столице,— это период между 1919 и 1934 годом, времена Первой австрийской республики. Тогда большинство в венском парламенте получили социал-демократы (по-простому — «красные») и смогли провести самые передовые реформы в отдельно взятом городе. Кажется, что нам сейчас до этого? Однако парадокс в том, что похожие преобразования едва ли не пошагово проводили… большевики в Советской России! Разве что большевики пошли дальше и радикальнее.
Судите сами. После Первой мировой войны жизнь в Вене была не сахар.
В городе нечего есть, негде жить, повсюду болезни (туберкулез тогда так и называли — «венской болезнью»)… А тут социал-демократы со своей идеей о лучшей жизни: строят новые дома и библиотеки, развивают здравоохранение, образование.
Ну, например, именно тогда были придуманы знакомые сегодня всем и каждому... наборы для новорожденных! Простые люди не могли позволить себе такой набор (они стоили около 190 евро в нынешнем эквиваленте), а тут вдруг их стали раздавать бесплатно в рамках предвыборной кампании. Традиция потом прижилась.
Или, например, образование для рабочих: сейчас в моде термин life-long learning (от английского — образование длиною в жизнь). Так вот саму концепцию такого продолжительного образования придумали как раз в Красной Вене. Примерно тогда же в Советской России появились рабфаки — или рабочие факультеты. Правильно говорят: хорошие идеи витают в воздухе.
А вот уж совсем необычный пример: именно оттуда, из Красной Вены,— идея философа, экономиста и социолога Отто Нейрата о графической подаче сложной информации. Нейрат мечтал о демократизации знаний: как объяснить сложные статистические вещи тому, кто не умеет считать или писать? В музее MUSA в Вене, где сейчас проходит выставка о Красной Вене, в пример приводят его инфографику, посвященную автомобилизации в США. Вместо цифр там использованы пиктограммы машинок: по сравнению с остальным миром в США таких машинок в несколько раз больше… Понять может каждый! А в музее и вовсе уверены: это прообраз нынешних эмодзи!
Впрочем, конечно, самый известный тренд, заданный тогда Красной Веной,— это социальное жилье. И о нем стоит сказать подробнее.
Мы наш, мы новый мир построим
В истории Карл-Маркс-Хофа были драматичные страницы: во времена короткой гражданской войны в Австрии он оказался в центре наиболее ожесточенных боев
Фото: Bettmann / Getty Images
В истории Карл-Маркс-Хофа были драматичные страницы: во времена короткой гражданской войны в Австрии он оказался в центре наиболее ожесточенных боев
Фото: Bettmann / Getty Images
Квартирный вопрос испортил не только москвичей — примерно тогда же он испортил венцев. Радиально-кольцевая городская планировка, разделение на бедные и богатые кварталы, чудовищные жилищные условия (люди жили по 10–15 человек в двух комнатах, без света и воздуха), наплыв переселенцев после войны... Проблему нужно было срочно решать, но если большевики пошли на уплотнение, а по сути — на изъятие излишков жилья, то в Вене нашли более изящный подход. Частные застройщики в те времена практически свернули деятельность в столице, цены на землю упали, и городские власти смогли дешево выкупить ее, а значит, получили возможность развернуть строительство социального жилья. Это был не первый опыт создания социального жилья в мире, однако, пожалуй, самый масштабный и главное — самый успешный. Только за период с 1923 по 1934 год (хотя начали еще раньше — в 1919-м) в городе было построено более 60 тысяч квартир в 380 новых домах! По сути, это была венская реновация: там сосредоточились на том, чтобы привести в порядок существующий город, а не расползаться вширь, как в США (хотя строительство малоэтажного жилья на окраинах тоже практиковалось).
Откуда социал-демократы нашли деньги на столь масштабный строительный проект? Все дело... в налогах. В частности, в городе ввели прогрессивный жилищный налог — чем больше было у вас жилье, тем больше приходилось платить. Цифры говорят сами за себя: бедное большинство, то есть 82 процента налогоплательщиков, обеспечивало лишь 23 процента сборов, в то время как богатые 0,5 процента давали целых 45 процентов!
Однако больше всего копий оказалось сломано вокруг другого налога — на богатую жизнь. Сборами были обложены те, кто посещал казино, бега или, допустим, покупал шампанское. Приходилось дополнительно платить за наличие слуг: чем больше у тебя слуг, тем больше платишь. Символ этих налогов — агитационный плакат времен Красной Вены — сегодня можно увидеть в любой экспозиции, посвященной этому периоду. На плакате красная и натруженная рука рабочего отбирает бутылку шампанского у мерзкого толстосума, развлекающегося с какой-то девицей. Для людей, выросших в Советском Союзе, символика очевидна. Тем более удивительно: сегодня эта агитация уже не работает!
— Как-то раз у меня была группа старшеклассников, так вот они неправильно поняли этот плакат,— рассказывает Джулия Шранц, работающая гидом в небольшом музее при Карл-Маркс-Хофе.— Они решили, что хорошие ребята на картинке просто тусуются, выпивают и отлично проводят время, а некто красный и зловещий крадет у них шампанское.
Сегодня эксперты утверждают, что сам налог на богатство давал не так уж много и, скорее, был просто пиаром. Но в любом случае деньги на масштабное строительство социал-демократы нашли — так в Вене появились всевозможные «хофы»: Карл-Маркс-Хоф, Рабенхоф, Виктор-Адлер-Хоф...
Однако если в других европейских странах развивался так называемый функционализм, а в Советском Союзе — конструктивизм, то Вена пошла своим путем.
Как писал один американский историк (его цитирует Михаил Борисенок с исторического факультета МГУ, автор исследования «Красная Вена и Красная Москва»), дома Красной Вены стали неким миксом из ар-нуво, ар-деко, псевдомодернизма и барочного декора. Это, кстати, недалеко от истины: тот же Карл-Маркс-Хоф напоминает то ли крепость, то ли дворец.
Интересно, что благодаря строительству таких комплексов социал-демократы убивали двух «зайцев»: решали жилищный вопрос и обеспечивали занятость населения на строительных работах. А заодно ввели новые стандарты жизни. Туалет, холодная вода, естественное освещение в жилых комнатах — сегодня это кажется нормальным, а тогда было едва ли не чудом.
Если пройти во внутренний двор Карл-Маркс-Хофа или, допустим, другого похожего комплекса — Рабенхофа, удивляешься тому, как там много зелени. Это тоже было принципиально — обеспечить людей свежим воздухом и местом для прогулок. Да что там — социал-демократы замахнулись на создание собственного «кольца» в Вене. Любой турист знает знаменитое Рингштрассе (уличное «кольцо», опоясывающее Внутренний город Вены, со множеством величественных имперских зданий). И далеко не каждый знает про Маргаретенгюртель — «Рингштрассе пролетариата», где буквально сконцентрировались здания Красной Вены. Правда, разводит руками Джулия Шранц из музея в Карл-Маркс-Хофе, сейчас это одно из самых загруженных с транспортной точки зрения мест в городе, так что мечта социал-демократов о зеленом рабочем рае сбылась не вполне.
Зато концепция «города в городе», напротив, удалась: все эти большие комплексы были оборудованы всем, что только можно пожелать,— от прачечных и бань до библиотек и театров. Например, в Рабенхофе театр действует до сих пор! А вот еще одна любопытная историческая деталь: в Карл-Маркс-Хофе существовал «дизайнерский центр», где жильцам могли помочь с декорированием квартиры. Вот уж точно социальный рай!
Можно вспомнить и другие постройки Красной Вены — например, бассейн «Амалиенбад». Большой открытый зал, старомодные кабинки-раздевалки, мозаика... Некогда буржуазная пресса опасалась, что простые работяги украдут весь его декор. Однако сейчас, 100 лет спустя, можно утверждать: декор на месте, а бассейн — в действующем состоянии. Проверено на себе.
Пример для подражания
Вряд ли будет большим преувеличением утверждать: проект социального жилья в Вене оказался наиболее успешным в мировой истории. Сами эти здания не раз пытались «скопировать» в других странах и городах, например в Берлине. Но дело даже не в этом. По данным, приводимым СМИ, более 60 процентов венцев сегодня живет в «доступном жилье» — муниципальных или субсидируемых квартирах! Доступность, кроме прочего, означает низкую арендную плату — такой не могут похвастаться ни в одной из крупных мировых столиц. А группе журналистов из разных стран, собравшейся в эти дни в австрийской столице, ответственные лица с гордостью демонстрировали новые районы города — невысокая этажность, вся необходимая инфраструктура, парки для прогулок... Особенно здесь гордятся тем, что социальный состав венских районов разный — мол, никаких гетто!
Обычная «спальная» жизнь течет и в тех самых легендарных зданиях Красной Вены: днем в субботу в Карл-Маркс-Хофе тихо, играют дети, жильцы гуляют с собаками…
Ясмин — местная жительница. Пока ее муж занимает двухлетнюю дочку, Ясмин делится впечатлениями от жизни в знаменитом доме — они здесь уже шесть лет, перезнакомились с соседями и, если что, всегда могут «занять яйцо» (в России обычно говорят: «попросить соли»). Ясмин знает, что это старое здание, построенное социал-демократами, и в принципе всем довольна. Одна беда — тесновато. Так что они ждут, когда смогут получить квартиру побольше, но мечтают остаться здесь же. Чем не социальная идиллия?
Как заявил в интервью «Огоньку» Курт Пухингер, председатель консультативного совета Wohnfonds Wien (некоммерческого фонда, цель которого — жилищное строительство и городское развитие), такое жилье в Вене начали строить 100 лет назад и никогда не останавливались или, к примеру, никогда не продавали построенное.
— Так что венская модель имеет истоки именно в Красной Вене,— уверен эксперт.
Это, впрочем, не отменяет того факта, что сама эпоха Красной Вены завершилась трагедией: во время конфликта между социал-демократами и правительством в 1934 году в городе начались уличные бои. Военизированные отряды левых — так называемый шуцбунд — забаррикадировались в тех самых жилых комплексах, по домам был открыт артиллерийский огонь… Штука в том, что «красные крепости», конечно, не были никакими крепостями и оказались не приспособлены для осады. В музее MUSA, к примеру, демонстрируют книгу с застрявшей там пулей — как раз с тех самых времен. Так что у легкой, музыкальной Вены есть еще и такое лицо…
И последнее. В истории Красной Москвы и Красной Вены все же есть одно пересечение. Один из деятелей Красной Вены, Юлиус Тандлер (советник Венского муниципалитета по социальному обеспечению), впоследствии эмигрировал в Советский Союз и до конца жизни работал здесь консультантом — об этом в своей работе напоминает Михаил Борисенок. Так что история двух городов связана гораздо сильнее, чем можно предположить… А Карл-Маркс-Хоф был впоследствии дважды переименован — сначала в Бидерманхоф, а затем — в Хейлигенштедтерхоф.
— Перевести слово «хоф» трудно, потому что у него множество значений,— говорит Джулия Шранц.— Хоф может означать суд, например, имперский суд. Оно также может означать ферму, что-то вроде ранчо. И также — внутренний двор. Но здание — это тоже хоф... Так что хофом называется не только внутренний двор, но и весь комплекс.
Переводя на современный язык: ЖК имени Карла Маркса. Имя основателя марксизма ему вернули довольно быстро — уже в 1945 году.