Эффект маятника

Движется ли мир в тупик, все больше увязая в собственном безумии? Об этом размышляет профессор Николай Незнанов, президент Российского общества психиатров, директор Национального медицинского исследовательского центра психиатрии и неврологии им. В.М. Бехтерева

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Чтобы говорить о современном состоянии психиатрии, важно понимать, как она развивалась. Так, в 50-е годы прошлого столетия в психиатрии произошла революция. Именно тогда были синтезированы первые психотропные препараты, которые корректировали поведенческие нарушения и различные галлюцинаторно-бредовые переживания у больных шизофренией. Но при этом они имели массу побочных эффектов, прием был чреват тяжелыми последствиями, вплоть до летального исхода, поэтому вне стационара такие лекарства не назначались. С тех пор были синтезированы новые группы лекарств, а в начале нашего столетия появилось новое поколение психотропных препаратов — группа антидепрессантов и антипсихотиков с меньшим числом побочных эффектов, но при этом столь же эффективных. Новые препараты — узконаправленные, поэтому они не оказывают общего угнетающего действия и дают возможность пациентам с психическими заболеваниями жить дома, ходить на работу, как будто у них обычная соматическая болезнь (соматическое заболевание — телесное, в противоположность психическому заболеванию.— «О»). Это позволило бороться с госпитализмом — вынужденным многолетним содержанием больных в стенах психиатрических больниц.

Союз души и тела

Сегодня в мире возрастает количество пограничных психических заболеваний. Думаю, причина в том, что у современного человека очень велика диспропорция между физическими и психоэмоциональными нагрузками. Условия труда, городская среда и общая скученность создают постоянное нервное напряжение. Работа становится более интенсивной, стресс — следствие постоянной конкуренции. В итоге появляется психическое напряжение, из-за которого повышается давление, перегружается сердечно-сосудистая система, нарушается мозговая деятельность, процессы дыхания и пищеварения. Если человек генетически уязвим, это приводит к сердечным и мозговым катастрофам.

Сейчас появилось много научных работ, доказывающих прямую и опосредованную связь между хроническими стрессовыми состояниями и заболеваниями, которые являются основными причинами смертности: гипертонической болезнью, ишемической болезнью сердца, инфарктом миокарда, заболеваниями желудочно-кишечного тракта, диабетом, той же онкологией. И наоборот, больные тяжелыми эндокринными, сердечно-сосудистыми, онкологическими заболеваниями в 70–80 процентах случаев имеют тревожно-депрессивные расстройства.

Природа как компенсация

Означает ли это, что мир движется в тупик? Думаю, нет. Скорее всего, сработают компенсаторные механизмы. Наблюдая за тем, что происходит, я рассчитываю на эффект маятника. Достигнув крайнего положения, маятник начинает двигаться в противоположную сторону. Сегодня в обществе растет понимание важности психического здоровья. Например, я вчера гулял по вечерней Москве, и было очень приятно видеть большое количество людей, которые либо ходят, либо бегут по набережной. Люди поняли, что здоровье находится в их руках. В Швеции, где существует культ здорового образа жизни, никто не удивляется, если человек в возрасте 80 лет едет на велосипеде или делает физические упражнения. А наши люди привыкли бросать назначенное лечение на полпути, а о профилактике только-только начинают задумываться. Но все-таки начинают.

Полюбить диспансер

В деле психического здоровья большую роль играет культура населения. У нас до сих пор есть большой страх перед психиатрами. К врачу большинство из нас решается пойти, когда тревожное состояние уже стало выраженным, появились навязчивые парализующие страхи, и человек больше не может заниматься интеллектуальной работой. Часть населения обращается к психологам, другие ищут ответы на свои вопросы в виртуальном пространстве. Психотерапевты в нашей системе — промежуточное звено, но, к сожалению, при больницах большинство психотерапевтических кабинетов закрывается. Психотерапия уходит в частные структуры, это неправильно. Необходимо создавать структуры, приближенные к населению. Пока в нашей стране задачи психиатров часто берут на себя неврологи, вплоть до эпилепсии и болезни Альцгеймера. Но я считаю, лучше так, чем совсем не получать квалифицированной помощи.

Чаще всего люди боятся, что поход к психиатру поставит клеймо на их жизни. Мало кто знает, что в диспансере есть две группы учета: диспансерное наблюдение и амбулаторное. В поликлинике человек получает адекватную помощь и забывает туда дорогу, а его карточка там лежит до случая повторного заболевания. Так же и с психоневрологическим диспансером. Если вы не стоите на диспансерном учете, вы спокойно получите права на вождение автомобиля и все нужные вам разрешения. Невроз не является противопоказанием для этого. Работодатель имеет право доступа к этой информации только через суд.

А вот диспансерное наблюдение подразумевает активность медперсонала по отношению к больному: пациента вызывают на обследования до тех пор, пока он в этом нуждается. Сейчас идет речь о всеобщей диспансеризации населения до 40 лет — в определенные периоды нужно обследоваться у разных специалистов, в том числе и у психиатра. Я считаю, что это правильно: согласно мировой статистике, каждый пятый человек на том или ином этапе жизни нуждается в помощи специалиста, занимающегося проблемами психического здоровья. А вот насколько это реализуемо в нашей стране — опять же вопрос культуры населения.