расследование
Представители прокуратуры объединенной группировки вооруженных сил на Севером Кавказе (ОГВС), надзирающие за расследованием дела начальника Моздокского госпиталя Артура Аракеляна, сомневаются, что их коллеги из гарнизонной прокуратуры смогут доказать виновность подполковника. Они говорят — правда, пока на условиях анонимности,— что, если Аракелян виновен, вместе с ним надо судить руководителей всех силовых подразделений Моздока, а заодно Ингушетии и Чечни. Рассказывает СЕРГЕЙ Ъ-ДЮПИН.
Подполковника Аракеляна, напомним, обвиняют в неисполнении приказа и халатности. Согласно приказу командующего Северо-Кавказским военным округом (СКВО) генерал-полковника Владимира Болдырева, госпиталь, как и другие военные объекты на территории СКВО, должен был находиться под усиленной охраной и быть оснащенным средствами для принудительной остановки транспортных средств. Однако, как установила прокуратура Моздокского гарнизона, ни подполковник Аракелян, ни его предшественник на этой должности Владимир Сухомлинов приказ не выполнили. Правда, в отличие от подполковника Аракеляна полковника Сухомлинова арестовывать не стали, поскольку, как объяснили в прокуратуре ОГВС, "его халатность прошла бесследно, а халатность Аракеляна повлекла за собой тяжкие последствия".
Кроме того, было установлено, что охрана госпиталя даже не пыталась воспрепятствовать террористу-смертнику. "Никто в него не стрелял. Это все вы, журналисты, придумали,— заявил Ъ представитель прокуратуры, допрашивавший свидетелей происшествия.— И остановить 'КамАЗ' никто не пытался — солдат в этот момент вообще рядом не было. И ворота водитель не таранил — там просто не разгонишься, чтобы сделать это".
"Я хорошо помню,— рассказал следователям один из очевидцев, сотрудник госпиталя.— Сижу у себя в кабинете и вдруг слышу такие звуки: дзинь, дзинь... Выглянул в окно: 'КамАЗ' легко так толкает бампером полуприкрытые железные створки ворот, которые держатся на цепочке. На третий или четвертый 'дзинь' цепочка лопнула, и грузовик въехал в распахнувшиеся ворота. 'КамАЗ', опять же не торопясь, как будто за рулем сидит человек, не знающий дороги, порыскал по двору и остановился. Только тогда к нему побежали охранники, стали что-то кричать. В этот момент со стороны грузовика послышались негромкие щелчки (это, как считают в прокуратуре, вхолостую срабатывали заложенные в селитру электродетонаторы.—Ъ). Вместе с четвертым по счету щелчком раздался взрыв".
Тому, что военное медучреждение оказалось фактически беззащитно, было несколько причин. Первая и самая, пожалуй, главная заключается в том, что здание госпиталя было, по сути, не военным, а гражданским объектом — Минобороны лишь арендовало под него часть помещений у фабрики "Картон Моздока". Поэтому и приказ командующего на военврачей, строго говоря, не распространялся.
К примеру, дорога, идущая к госпиталю, принадлежит городской администрации, и поставить на ней противотаранные и противоскатные устройства, то есть бетонные блоки и шипованные металлические ленты, как того требовал командующий, военным никто бы не позволил. Тыльной стороной здание госпиталя выходило на территорию давно не работающей картонажной фабрики, которая вообще не охраняется, даже заборов нет: там просто нечего украсть.
"Я удивляюсь, зачем террорист вообще стал ломиться через центральный КПП,— сказал Ъ один из участников оперативно-следственной бригады.— Можно было спокойно сгрузить хоть 20 тонн селитры у задней стены здания, поставить таймер и уехать".
Таким образом, проявили халатность не только начальники госпиталя, но и руководители моздокских администрации, милиции, ФСБ, комендатуры, отвечающие за безопасность города в целом. Ведь, как установило следствие, до того, как попасть в госпиталь, террорист-смертник несколько часов ездил по Моздоку с четырьмя тоннами селитры на борту и спрашивал дорогу. Один из свидетелей утверждает, будто бы "КамАЗ" даже останавливали милиционеры. Но шофер, видимо, предъявил документы на автомобиль и накладную на груз: мол, везу в такой-то совхоз мешки с удобрением и заблудился немного. Террористу объяснили дорогу и отпустили с миром. В список виновных, если разбираться по-честному, должны попасть и те, кто прозевал подготовку теракта, то есть силовые структуры соседних Чечни и Ингушетии.
Зато новый начальник госпиталя Аракелян, как говорят его коллеги, пусть и не в полной мере, но все же озаботился безопасностью медучреждения. Так, до него в госпиталь могли пройти все кому не лень, а он в первые же дни своей работы ввел жесткий паспортный режим: в здание постороннего человека пускали только после того, как кто-то из лечащих врачей подтверждал фамилию визитера дежурному по телефону. Тот же Артур Аракелян попытался выяснить, кто и на каких условиях лечится в его учреждении. Оказалось, что вместе с ранеными военными, милиционерами и заболевшими жителями Моздока в палатах находились подозрительные личности из Чечни. Подполковник Аракелян, как рассказывают врачи, всех их попросил освободить койкоместа. Последний такой пациент выписался буквально накануне теракта. При этом военврач, как, кстати, и его предшественник Владимир Сухомлинов, не раз докладывал начальству в Ростов-на-Дону о том, что госпиталь своими силами охранять невозможно: 12 бойцов, у которых не было даже средств индивидуальной защиты, могли разве что скрутить разбушевавшегося больного, но никак не отразить атаку террористов. Дальнейшие события показали, что этого не смогла сделать и вооруженная внешняя охрана, которая выделялась местным гарнизоном и начальнику госпиталя не подчинялась.
В общем, в надзирающей прокуратуре не одобряют решение коллег из гарнизона об аресте подполковника Аракеляна. "Вспомни взрыв здания администрации в Грозном в декабре прошлого года,— сказал один из сотрудников прокуратуры ОГВС корреспонденту Ъ.— Ситуация была идентичной, с той лишь разницей, что дом правительства в Чечне охраняет чуть ли не батальон вооруженных до зубов спецназовцев. Кто-нибудь из чиновников ответил там за халатность? Да никто! А у нас 'чехи' полсотни человек положили, а мы, вместо того чтобы разбираться с ними, еще одного своего мочим".