Вчера президент Владимир Путин принял министра экономразвития Германа Грефа, который доложил об июльских темпах промышленного роста в 7,1% годовых. Правда, было отмечено, что от промышленности отстает животноводство, в частности свиноводство, несмотря на искусственное ограничение импорта. По-прежнему нерешенным остался теоретический вопрос о роли нефтяных цен в российском экономическом росте. Вроде бы нынешние успехи совпали со сверхвысокими ценами. Но сейчас любимой идеей правительства и ЦБ является стабилизационный фонд, рассчитанный как раз на ликвидацию последствий дороговизны нефти.
На встрече с президентом министр Греф рассказал, что в июле рост промышленного производства по сравнению с июнем составил 0,5%, а по сравнению с июлем прошлого года — 7,1%. Темпы роста за январь--июль 2003 года составили 6,8-6,9%. Как сообщили информационные агентства, "по просьбе президента Греф уточнил, что рост наблюдается в энергомашиностроении и по всем высокотехничным отраслям". Правда, он указал, что в сельхозмашиностроении рост почему-то отсутствует, а "президент выразил мнение, что отсутствие роста в сельскохозяйственном машиностроении связано с общим финансовым состоянием в сельском хозяйстве". Обсудили сельское хозяйство.
Герман Греф сказал, что в сентябре предполагается провести выездное заседание коллегий двух министерств (экономического развития и сельского хозяйства), с тем чтобы определить политику на ближайшие два-три года. Вместе с тем он отметил, что российские ограничения на ввоз мясных продуктов уже положительно сказались на прибыльности (следовательно, экономическом росте) производства кур. Но производство говядины и свинины не дало хороших результатов. В связи с этим министр заверил, что оба вышеупомянутых министерства будут совместно решать, что делать с квотированием продукции: сокращать или увеличивать.
Как министр объяснил чрезвычайно быстрый промышленный рост (прежде всего в высокотехнологичных отраслях)? Нынешними хорошими ценами на нефть. Тут дело окончательно запуталось. Потому что сейчас Герман Греф, как и вице-премьер и министр финансов Алексей Кудрин, придает чрезвычайно большое значение созданию стабилизационного фонда (об экономическом обосновании стабилизационного фонда и соответствующих поправках к Бюджетному кодексу см. справку на стр. 6). Как раз вчера руководитель управления по связям с государственными и общественными организациями Минфина Юрий Зубарев заявил, что объем стабилизационного фонда на конец 2004 года прогнозируется от 83,4 млрд до 264,3 млрд рублей, на конец 2005 года — от 184,9 млрд до 426,8 млрд рублей, на конец 2006 года — от 311,3 млрд до 668,1 млрд рублей.
Более того, любовь к стабилизационному фонду разделяет и Центробанк. Первый зампред правления ЦБ Олег Вьюгин подчеркнул, что только с созданием стабилизационного фонда изменится валютная политика России. От управляемого плавания рубль перейдет к свободному плаванию (на этом настаивает МВФ). Потому что лишние доллары, поступающие в Россию в связи с высокими нефтяными ценами, перестанут лишать российских производителей конкурентоспособности и мешать российскому экономическому росту. Минфин придерживается примерно такой же позиции. Во всяком случае, в подготовленном в феврале 2003 года проекте концепции стабилизационного фонда говорилось о том, что лишние нефтедоллары, поступающие в бюджет и не остающиеся на счетах специального фонда, экономике России не помогают, а мешают: вызывают рост бюджетных расходов, денежной массы и инфляции. Упомянем и о том, что впервые идею направлять нефтедоллары в особую часть бюджета (в так называемый второй бюджет) высказал Владимир Путин в послании Федеральному собранию еще на 2002 год.
Как бы то ни было, смысл концепции стабилизационного фонда в том, что нефтедоллары текущему росту российской экономики помочь не могут. Но российская экономика растет при росте нефтяных цен. И власти никак не могут понять, есть здесь связь или нет. Остается лишь констатировать рост, откладывать деньги в золотовалютные резервы ЦБ и стабилизационный фонд.
СЕРГЕЙ Ъ-МИНАЕВ