Представитель президента Украины Владимира Зеленского в правительстве Андрей Герус заявил 29 июля, что на предстоящих переговорах с Россией по газовым вопросам планируется обсудить прямые поставки сырья в страну. Он напомнил о решении Стокгольмского арбитража, по которому «Нафтогаз» должен закупать у «Газпрома» 5 млрд кубометров в год «по цене хаба без всяких плюсов» — то есть по цене для Германии.
Заведующий отделом бизнеса Юрий Барсуков
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ / купить фото
Заведующий отделом бизнеса Юрий Барсуков
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ / купить фото
Вероятно, вопрос прямых поставок — единственный в предстоящих переговорах, по которому у представителей Украины и России относительно близкие подходы.
Глава Минэнерго РФ Александр Новак говорил 26 июля: Москва выступает за то, чтобы Киев покупал российский газ напрямую. А в июне глава «Газпрома» Алексей Миллер несколько неожиданно заявлял, что именно прямые поставки на Украину, а вовсе не транзит газа, являются «самым главным первым вопросом» переговоров.
По его словам, «Газпром», не имея обязательств прямых поставок, сократит мощности газопроводов на украинской границе. Тогда реверсные поставки из Европы, которые сейчас являются для Украины единственным источником импорта газа, сократятся или вовсе прервутся. Правда, Алексей Миллер не упомянул — чтобы случилось последнее, «Газпром» должен полностью остановить и транзит через Украину, чего компания сейчас не может сделать, если хочет выполнять контракты перед европейскими потребителями.
С экономической точки зрения, даже продавая Украине газ по цене для Германии, «Газпром» будет зарабатывать больше, чем сейчас. Ведь по реверсной схеме газ у «Газпрома» покупают европейские трейдеры, компания платит за транзит этих объемов через Украину, а как только газ попадает в Словакию, Польшу и Венгрию, трейдеры продают его украинским потребителям по более высокой цене, чем покупают у «Газпрома». Возвращение к прямым продажам позволит «Газпрому» повысить свою маржу и одновременно снизит цены для потребителей Украины — по словам Алексея Миллера, на 25%.
Но есть и стратегический аспект — если 10–15 млрд кубометров в год украинского импорта газа «вернутся» на восточную границу страны, потребности «Газпрома» в транзите через Украину сократятся на аналогичный объем.
Это обстоятельство может стать крайне важным в ходе переговоров о транзите, поскольку потенциально укрепляет позицию «Газпрома» и дает компании шанс с трудом, но обойтись без прокачки через Украину при определенных сценариях уже этой зимой (например, при запуске «Северного потока-2» на 50% мощности). Именно поэтому вопрос прямых поставок на Украину, по которому найти компромисс было бы проще всего, едва ли может быть решен отдельно от общего клубка российско-украинских газовых проблем.