Слушать бы рад — прислушиваться тошно. Примерно так звучит современная формула конфликта властей с градозащитной общественностью.
Реку в центре Вологды местная власть уже второй год закатывает в бетонные берега
Фото: Движение "Река объединяет"
Реку в центре Вологды местная власть уже второй год закатывает в бетонные берега
Фото: Движение "Река объединяет"
А вот медики говорят, что надо прислушиваться к своему организму. Мол, просто так он сигналов тревоги (медики, конечно, скажут: симптомов) подавать не будет. И лучше слушать свой организм, чем ждать, когда он взбунтуется.
Если уподобить народ некоему организму, а это ведь так и есть, то и здесь нужно понимать, когда пора прислушиваться к его тревожным сигналам, чтобы не стало неотвратимо поздно и организм не взбунтовался. Но если прислушиваться тошно, то сей важный момент очень легко пропустить. На этом аллегории, впрочем, заканчиваются, и начинается проза жизни.
Река объединяет
В конце июля сотни горожан собрались у стен Вологодского кремля в защиту культурно-исторического ландшафта города
Фото: Александр Зенков
В конце июля сотни горожан собрались у стен Вологодского кремля в защиту культурно-исторического ландшафта города
Фото: Александр Зенков
В конце июля пресса, блогосфера и соцсети так увлеченно писали о народно-полицейских гуляниях в Москве, что почти начисто забыли о митинге в Вологде, состоявшемся в те же дни, 24 июля.
Как пишут местные жители, это был самый массовый митинг в областном центре за последние годы — до тысячи человек под проливным дождем собрались на Кремлевской площади, у стен Вологодского кремля. Что удивительно, собрала их не политика, не экономика и даже не «социалка».
Волокжане митинговали за реку Вологду, которую городская власть при поддержке областной уже второй год закатывает в бетонные берега, местами — вероятно, для пущей красоты — покрытые булыжником.
Митинговали, по сути, за виды родного города, за культурно-исторический ландшафт, исчезающий у них на глазах.
Митинг, быть может, и не выдался бы таким массовым, если бы не помощь вологодского губернатора Олега Кувшинникова. За несколько дней до события речь о бетонировании берегов реки Вологды зашла на одном из областных совещаний, и губернатор произнес буквально следующее: «Ну и что, что берега будут забетонированы, да и бог с ними… Чего там гундят в соцсетях диванные критики. Достали меня, честное слово. Надо делать и никого не бояться. Делайте. Делайте и никого не слушайте».
Растиражированные блогосферой, эти слова сработали лучше всякой агитации, и несколько сотен «диванных критиков» вышли к Вологодскому кремлю. Митинг был согласованный, никого не вязали, но река Вологда за спинами протестующих уже была скована бетонными берегами.
Вся эта вологодская история — какая-то безысходно странная, гнетущая, угрюм-бурчеевская. Впечатление такое, будто по бессмертной щедринской книге решили поставить спектакль под открытым небом, разобрали и выучили роли — и, невзирая на ужас и возмущенные крики публики, неумолимо ведут дело к финальному акту.
Реку бетонируют, бездумно уничтожая совершенно уникальный и замечательный, выделяющий Вологду из всех областных городов Европейской России, природно-культурный ландшафт, в рамках федеральной целевой программы по берегоукреплению. Финансируются эти работы (стоимостью 265 млн рублей) Федеральным агентством водных ресурсов.
«В центральной части города на месте зеленого склона формируется бетонная плита шириной 15 м на протяжении 3 километров берега,— пишут вологодские градозащитники.— Проект был выполнен и реализуется автодорожными организациями без архитекторов, реставраторов, надлежащего археологического контроля, с многочисленными нарушениями законодательства. Мы получаем безжизненный канал вместо современного качественного общественного пространства».
И не одни ведь «диванные критики» протестуют. Против бетонирования Вологды высказывались эксперты Научно-методического совета Минкультуры РФ, Союза архитекторов России, участники семинаров на фестивалях «Архнаследие-2019» и «Зодчество VRN», специалисты Экспертного совета Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИК). Нет — «делайте и никого не слушайте».
Я регулярно бываю в Вологде с 1985 года и ни разу не видел и не слышал, чтобы городские дома или памятники архитектуры рушились с крутых склонов и сползали в тихую и мирную реку Вологду. Но я, конечно, не специалист в берегоукреплении, очень может быть, река в нем в самом деле нуждается. Но почему удовлетворение этой нужды происходит в самой безобразной, самой оскорбительной по отношению к древнему городу и его ландшафту художественно-эстетической форме? Ведь Вологда — историческое поселение, согласно федеральному закону о наследии, в нем охраняются и ландшафт, и городские виды, и речные панорамы.
Наконец, есть ведь и альтернативные проекты, и другие, более щадящие способы укрепления берегов, но «диванных критиков» велено не слушать.
Правда, после того, как в начале 2019 года о бетонировании Вологды на одном из публичных форумов рассказали президенту Владимиру Путину, в городе начались обсуждения проекта. Возникли рабочие группы с участием общественности, пошли разговоры о корректировке проекта. Начались и ничем не закончились, а бетонирование продолжается.
В качестве компромисса вологодским градозащитникам, как они сами рассказывают, предложили такое «решение»: реализовать проект в неизменном виде, а позже сделать благоустройство поверх бетонной плиты.
Неужели травяные склоны поверх бетона постелют?
Ну и о промежуточном результате к концу июля. Участники митинга порешили: помимо рассылки протестной резолюции по федеральным ведомствам и подготовки к суду, создать массовое общественное движение «Река объединяет», которое будет и дальше вести борьбу за вологодский ландшафт.
Согласитесь, сбить из «диванных критиков» протестное общественное движение — непростая задача. Но вологодские власти, похоже, успешно с нею справляются.
Зарубки на память
28 июля 2019 года в Барнауле закончили сносить усадьбу купца Михайлова начала ХХ века, еще в 2006-м разжалованную из памятников архитектуры. О начале этого процесса и старте общественной кампании за сохранение усадьбы я писал в № 13 «Огонька» в апреле 2019 года.
На месте купеческой усадьбы из главного кирпичного дома и полукаменного флигеля должен вырасти внушительный восьмиэтажный комплекс зданий прокуратуры Алтайского края — должно быть, для того, чтобы с высокого этажа было сподручнее следить за соблюдением законодательства об охране культурного наследия.
Барнаульские общественники, как умели, всю весну боролись за сохранение усадьбы. Но не помогли ни митинги, ни петиции, ни обращения в суд, ни предложения вписать старинный дом в новый комплекс, ни попытки вновь поставить усадьбу под госохрану.
В мае краевое ведомство по охране культурного наследия — Алтайохранкультура — ответило отказом на заявление активистов «Гражданского патруля» о включении усадьбы в охранные списки, сославшись на отсутствие необходимых исторических сведений.
Зато в Барнауле все помнили свежее историческое сведение: апрельское публичное заявление губернатора края Виктора Томенко: «Законных оснований и возможностей вмешиваться в ситуацию у нас нет. Признаться, ума не приложу, как именно я могу повлиять на нее». Если губернатор решил не вмешиваться — стоит ли ждать этого от одного из краевых ведомств? Общественники пытались оспорить отказ Алтайохранкультуры в суде, но безуспешно.
Само собой, оказавшись в начале июня в Барнауле в составе делегации Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, на встрече с губернатором ваш покорный слуга не удержался и поднял вопрос о сносе усадьбы.
Я говорил, что если ее доломают, то в этой истории не будет выигравшей стороны, что снос усадьбы станет общим поражением. Что Барнаул, который вряд ли может похвастаться изобилием старинных зданий, теряет еще два, а мог бы и не терять. Что общественные защитники усадьбы будут теперь надолго разочарованы тем, что власти к ним не прислушались. А власти — и городские и региональные — тоже никаких плюсов себе в биографию не прибавят: сохранить усадьбу они не смогли или не захотели. И даже краевой прокуратуре эту историю будут долго вспоминать.
Губернатор со мною не согласился и, как показалось, стал немного раздражен. Он ответил, что «общее ли это наше поражение или естественное развитие событий — к этим оценкам еще надо прийти». А тезис о Барнауле, который не может похвастаться обилием архитектурных памятников, губернатор поставил под сомнение: в Алтайском крае около 4,5 тысячи объектов культурного наследия. «К сожалению, до большей части этих объектов руки сегодня не доходят в силу огромного количества причин, в первую очередь нехватки материальных возможностей. И мы в том или ином виде их теряем»,— сказал тогда Виктор Томенко.
На встрече прозвучало предложение к краевым властям: пересмотреть ранее принятые решения о снятии охранного статуса со старинных зданий в Барнауле и других городах края, чтобы предотвратить градостроительные конфликты в будущем.
Что ж, 28 июля барнаульский экскаватор подвел итог и этой дискуссии.
Нет, в Барнауле о создании массовых общественных движений пока не слышно, а митинг в защиту усадьбы Михайлова собрал гораздо меньше людей, чем в Вологде. Но это не значит, что в памяти горожан не осталось зарубки. Что, в самом деле, мешало к ним прислушаться, изменить проект, как предлагали общественники-архитекторы, сохранить старинный дом хотя бы в качестве «входной группы» нового комплекса?
Боровско-Королевская контрнаступательная операция
В подмосковном Королеве власти в 2016–2018 годах пытались снести квартал, где
в 1950-х начинался советский космос (на фото — одно из зданий квартала). По счастью, обошлось
Фото: Игорь Гришин, Коммерсантъ
В подмосковном Королеве власти в 2016–2018 годах пытались снести квартал, где
в 1950-х начинался советский космос (на фото — одно из зданий квартала). По счастью, обошлось
Фото: Игорь Гришин, Коммерсантъ
Нельзя не вспомнить, хотя бы кратко, еще две истории, в которых власти поначалу также не хотели прислушиваться к голосу города, а потом-таки пришлось.
В Боровске, маленьком старинном городке в Калужской области, осенью прошлого года власти решили снести 17 старинных домов — как ветхое, аварийное, расселенное жилье («Огонек», № 40, 2018). Городские общественники начали протестовать, выставлять пикеты, а власти начали сносить. На помощь Боровску подъехал градозащитный десант из Москвы: переговоры с мэром, массовые субботники у приговоренных домов. Процесс сноса затормозили, но старинные дома остались подвешенными под дамокловым экскаватором. А ведь Боровск должен был вскоре стать (правда, до сих пор не стал) историческим поселением.
И вот в самом конце 2018 года председатель Центрального совета ВООПИК Артем Демидов на заседании Совета при президенте РФ по культуре и искусству рассказал Владимиру Путину эту боровскую историю. И по итогам заседания было выпущено президентское поручение: обеспечить сохранение исторической застройки Боровска.
С тех пор о сносах в Боровске не слышно. Но никаких репутационных плюсов в глазах общественности, понятно, ни боровские, ни калужские власти себе в этой истории не снискали.
А в подмосковном Королеве власти в 2016–2018 годах все порывались расселить и снести так называемый «Исторический квартал» 1950-х годов, где жили ныне знаменитые, а тогда совершенно секретные люди, создававшие советскую космическую отрасль. Квартал (и еще два его ровесника по соседству) и сам по себе красив, а тут еще такая мощная мемориальная история. Но никакие воззвания подмосковного отделения ВООПИК и городских общественников у властей успехом не пользовались — они как раз ссылались на народное мнение: мол, горожане просят расселить и снести.
И вот в самом конце 2018 года председатель Центрального совета ВООПИК… думаю, читатель уж понял. По итогам заседания было выпущено президентское поручение: обеспечить сохранение исторического центра города Королева и поставить под госохрану здания, связанные с жизнью и деятельностью создателей советской космической техники.
Второе, правда, пока не сделано, но от идеи сноса исторического центра Королева городские власти публично отказались. И даже вывели «Исторический квартал» из программы тотальной реконструкции территории, ссылаясь на мнение горожан, требующих его сохранения. Видимо, тех самых, что до президентского поручения требовали его сноса…
И как, наверное, уже догадался читатель, никаких репутационных успехов из этой истории ни королевские, ни подмосковные власти не вынесли.
А умели бы, хотели бы прислушаться — что в Боровске, что в Королеве, что в Барнауле, что в Вологде — к симптомам общественного организма в самом начале, — благодарные земляки и современники, и я в том числе, восславили бы их без всяких президентских поручений. Так, может, не стоит их впредь дожидаться?