Песня стала танцем

В Мариинском театре дала спектакль "Сим Чхон" корейская труппа современного танца "Чхан му". Она сделала это в рамках Недели Республики Корея. Корейскому танцу дивилась ЮЛИЯ ЯКОВЛЕВА.

       Неделя эта посвящена 300-летию Петербурга, просто корейцы решили не толкаться в мае с другими иностранными гостями, а показать себя позже, подробнее и не спеша. Большого ажиотажа в зале среди балетоманов, впрочем, не наблюдалось — сразу было видно, что в творческий прорыв корейской стороны в области балета у нас верят слабо. Родину любить и поддержать соотечественников собрались в основном местные корейцы. "А Илюша где?" — необычайно правильно и чисто переговаривались из партера с ложей, так что казалось даже, что это, к примеру, казахи.
       Хореографиня Ким Мэ Чжа у себя на родине фигура ранга Никиты Михалкова. Ей доверяют задания государственной важности: в частности, она ставила закрытие Сеульской олимпиады. Вначале она занималась старинными корейскими танцами — возрождала, собирала, исполняла. А потом стала сочинять, не отрываясь от народной почвы, современные. Спектакль, привезенный в Петербург, как раз такого фасона: "Сим Чхон" — это древнее песенное сказание.
       В фойе перед началом бесплатно распространяли многословный текст, начинавшийся так: "Единство жизни и смерти, окутанное тайной метемпсихоза перевоплощения души человека после смерти тела". Когда свет погас, эти же слова побежали по электронному табло над сценой, где обычно размещают оперные субтитры. Но бежали они так быстро, что публика не успевала читать, выхватывала обрывки вслух и страшно развлекалась. Наконец, поднялся и занавес. Выдвинутая в углу к самой оркестровой яме народная сказительница принялась скрипуче что-то рассказывать-напевать. Барабанщик, замерший у ее ног, время от времени расставлял ударами ритмические акценты.
       Танцовщики, замершие в противоположном углу пустой сцены, кто на одной ноге, кто на боку, кто на голове в страшно неустойчивых позах, тем не менее не шевелились. Они были похожи на коралловый риф. "Странно, — удивленно сказала из темного партера какая-то женщина, — что-то непонятно". И непонятно, на что она рассчитывала предыдущие пять минут ввиду корейского языка. На нее быстро зашикали и объяснили, что сказительница исполняет то, что пробежало по-русски субтитрами. Наконец, и танцовщики зашевелились. Под заунывные возгласы и напевы сказительницы они принялись потихоньку расползаться, чтобы принять очередную позу и снова замереть. Это было очень скупое и крайне медитативное зрелище. И прямо удивительно было, как эта женщина хорошо устроилась. Под прикрытием эпосов и сказаний можно подпустить на сцену любое занудство. Никто и не пикнет. Будут сидеть и уважать, потому как уж, видно, такая она — народная мудрость.