Почти вдвое выросло отрицательное воздействие человека на мировой океан, гласит новый доклад западных ученых. Но есть и хорошая новость — российская Арктика может стать «ноевым ковчегом» для подводной жизни.
Подводная инсталляция у побережья Канкуна (Мексика) должна напомнить людям: океан под угрозой!
Фото: Reuters
Подводная инсталляция у побережья Канкуна (Мексика) должна напомнить людям: океан под угрозой!
Фото: Reuters
Замах ученых впечатляет: в расчетах учитывались как глобальные климатические изменения, вызванные деятельностью человека, так и чрезмерный вылов рыбы или, допустим, загрязнение водоемов...
Оказалось, что больше всего от совокупных угроз сегодня страдают Черное море, восточная часть Средиземного, восточное побережье Канады, юг Атлантики, а также юг и запад Австралии.
В группе риска — коралловые рифы, водоросли и мангровые заросли. Но есть и обратные примеры: в водах Южной Кореи, Японии, Великобритании и Дании негативные эффекты удалось заметно снизить, отмечает портал ScienceDaily, где публикуются пресс-релизы о научных исследованиях.
— Что делать — известно. И это в наших силах. Нужна лишь социальная и политическая воля,— уверен ведущий автор исследования и директор NCEAS Бен Халперн.
Однако самое любопытное, пожалуй, в другом: некоторые части мирового океана, где совокупное воздействие человека считается низким или снижается, могут стать своего рода «убежищами» для подводной жизни! И среди таких вот «убежищ» — русская Арктика. Что такое морские беженцы? Очень просто. Ну, например, недавнее исследование группы ученых из 17 научных институтов шести различных стран, опубликованное в журнале Marine Ecology Progress Series, удивило: оказывается, коралловые рифы сегодня мигрируют из экваториальных вод в более умеренные зоны. Подсчитано, что за последние 40 лет число молодых кораллов в тропических рифах упало на 85 процентов и в то же время удвоилось в субтропиках. Вот в прямом смысле миграционный поток!
Насколько человека можно винить во всем, что происходит с океаном? «Огонек» задал этот вопрос замдиректора Института физики атмосферы имени А. М. Обухова РАН Владимиру Семенову.
— Наибольшее воздействие на мировой океан связано с изменением теплового баланса на его поверхности. Это, конечно, результат человеческой деятельности — выброс парниковых газов в атмосферу увеличивает приток тепловой радиации к океанской поверхности,— говорит эксперт.— Еще один негативный фактор — подъем уровня океана. Одна из причин — термическое расширение (вода при нагревании расширяется), а кроме того, таянье ледников и выросший из-за обильных осадков речной сток… В результате уровень океана сегодня растет на 3,5 мм в год, что, конечно, очень много.
Впрочем, ученых не меньше беспокоит и сокращение арктических льдов. Согласно прогнозам, скоро мы можем не увидеть морских льдов летом в Арктике. И, наконец, серьезный вызов — закисление океана, связанное с тем, что избыточный углекислый газ, выбрасываемый в атмосферу, затем все равно попадает в воду. Все это прямо или опосредованно вызвано деятельностью человека.
Кажется, что нам до этих глобальных процессов? Однако Владимир Семенов напоминает: океан — своего рода драйвер климатических изменений. Ну, например, холодные зимы, установившиеся в последние десятилетия в европейской части России, как раз связаны… с сокращением арктических льдов (это сокращение влияет на атмосферную циркуляцию, а значит, и на характер погоды). Так что наша связь с мировым океаном вполне осязаема.
Стоит упомянуть и о самом спекулятивном последствии глобального потепления. В последнее время в прессе много писали о том, что Гольфстрим, приносящий тепло в Европу… может остановиться! Журналисты и эксперты рисовали апокалиптичные картины: мол, погода в том же Лондоне станет, как у нас в Сибири, пальмы замерзнут… А вот данные специалистов из Потсдамского института по изучению климатических изменений: оказывается, так называемая атлантическая меридиональная циркуляция, куда входит Гольфстрим, действительно ослабела — на целых 15 процентов с 1950 года. Всему виной таянье льдов в Гренландии и потепление океана. Сообщалось, что это, мол, самое низкое значение за последние… 1600 лет! Не пора ли европейцам запасаться телогрейками?
— Большинство сообщений об остановке Гольфстрима и о последующем за этим ледниковом периоде — спекуляции,— разводит руками Владимир Семенов.— Гольфстрим переносит много энергии, но это не более 20 процентов от того, что берут на себя другие крупномасштабные циркуляции — тропическая или субполярная. Тут надо пояснить. Когда теория меридиональной циркуляции была сформулирована еще в 1960-х, стало понятно, что при определенных условиях она может замедлиться или даже прекратиться. Однако подобная ситуация в реальности практически нереализуема, и все современные океанические модели изменения климата не учитывают такой сценарий. Скажу больше: даже если это вдруг случится, не стоит ждать катастроф.
Как напоминает эксперт, океан переносит лишь четверть тепла в высокие широты, а более 75 процентов переносится атмосферой. Чувствуете разницу? Но главная надежда Европы — на так называемую компенсацию Бьеркнеса. Суть ее в том, что если океан переносит меньше тепла, то атмосфера это компенсирует, и наоборот.
— Конечно, замедление возможно, оно, собственно, уже происходит. Та вода, которая должна опускаться на глубину на севере, потому что она охлаждается и тяжелеет, сегодня становится более пресной и более легкой,— говорит Семенов.— На это указывают и климатические модели: над Северной Атлантикой мы видим холодное пятно, притом что вокруг все нагревается. Однако хочу успокоить. Никакого ледникового периода не предвидится — лишь региональное похолодание в Атлантике на пару градусов, возможно, станет чуть прохладней в Европе. И уж точно вам говорю: на нас в России это никак не скажется.
Экспертиза
Нас не затопит
Мировой океан сегодня на пике внимания: в конце сентября как раз выйдет доклад Межправительственной группы экспертов по изменению климата — он будет посвящен океанам и криосфере. Основные проблемы понятны уже сейчас. Главная — повышение уровня Мирового океана. Не надо представлять себе апокалиптические картины, как в фильме «Послезавтра»,— резких изменений не предвидится. И все же проблемы накатывают неумолимо, как асфальтовый каток: многие низменности или малые острова, в основном в Юго-Восточной Азии, окажутся затоплены во временном горизонте всего в 30–60 лет.
Алексей Кокорин, директор климатической программы WWF России
Наша страна неминуемо столкнется с той же проблемой, просто чуть позже — в XXII веке. Придется решать, к примеру, что нам делать с центром Санкт-Петербурга при повышении уровня моря.
В целом Россию, конечно, не затопит, как, допустим, дельту Ганга в Бангладеш или островное государство Кирибати. Наши прибрежные города, вроде Мурманска и Североморска, Владивостока и Петропавловска, расположены на скалах, им эта беда не страшна. Скажу больше — в чем-то Россия даже выиграет от тех процессов, что идут в Мировом океане. Например, Арктика медленно, но тоже неумолимо освобождается ото льда. Звучат прогнозы, что в ближайшие годы через нее пройдет сквозной путь из Европы в Китай и Японию, упростится газовый трафик в Азию. Можно радоваться? Не всему. Важно понимать: чем легче ледовый режим, тем, к примеру, больше штормов (на самом деле зависимость более сложная, но само явление уже наблюдается и вполне объяснимо с точки зрения физики). А чем больше штормов, тем меньше припайного льда, а значит, больше эрозия берегов. Это плохо и для человека (строить нужно на сваях с большим запасом), и для природы. Размываются кормовые места моржей, белым медведям становится сложнее охотиться на тюленей, и вот они уже идут… к человеку. Недавно к поселку Белушья Губа подошло 50 медведей — хорошо, что никто не погиб! Или вот еще пример: врачи в Архангельске говорили мне, что во время оттепели температура у них стала подниматься чуть ли не до нуля — и сразу бесконечные детские простуды. При привычных минус 15–25 этого не наблюдалось.
Не меньше пугает и повышение кислотности воды в верхних слоях океана. Обычно кислотность океанских вод имеет постоянное значение примерно в 8,1 pH, но этот показатель снижается. В единицах выглядит скромно — снижение всего, скажем, на 0,1 или 0,2 pH. Однако это логарифмический масштаб, и действительно много для морских организмов. От повышения кислотности страдают прежде всего те, что обладают панцирями, например копеподы (ими питаются лососевые). И сразу вопрос: как это скажется на кормовой базе рыб? Причем вопрос актуален не только где-нибудь в Азии, но и у нас в Баренцевом море, Охотском… Важно понимать: повышение кислотности, как и повышение уровня океана,— процессы неостановимые. Глобальное снижение антропогенных выбросов сможет затормозить, а потом и стабилизировать эти процессы, но речь уже про XXI–XXII века.