Из чего состоит кинематограф Квентина Тарантино

Фильм «Однажды в… Голливуде» выглядит как своеобразное подведение итогов, opus magnum, в котором режиссер собрал все свои любимые образы и приемы. Восемь мотивов, важных и для прежних фильмов Тарантино, и для новой картины, выбрала Юлия Шагельман.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Кино

«Я не ходил в киношколу, я ходил в кино»,— говорит сам Тарантино о том, как он учился режиссуре. Каждый из его фильмов — привет сотням, если не тысячам фильмов, снятых до него, и действие их разворачивается одновременно в двух пластах, реальном и кинематографическом. Даже вроде бы современные «Бешеные псы» родом из французской новой волны и Голливуда 1970-х, «Криминальное чтиво» уже названием отсылает к криминальным триллерам категории В, «Джеки Браун» — это одновременно нуар и blaxploitation; в дальнейшем игра с жанрами, аллюзиями и оммажами усложняется. При этом Тарантино беззастенчиво использует не только общеизвестные жанры, но и такие позабытые или имеющие узкую специфическую аудиторию, как фильмы про боевые искусства, аниме или, как в случае «Бесславных ублюдков», военное кино 1940-х. В «Однажды в… Голливуде», где действие происходит натурально в Голливуде, зрителя затягивает бесконечный лабиринт отражений кино и реальной жизни: герои, которые снимаются в кино, играют героев, снимающихся в кино о кино, в котором они снимаются.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Музыка

Действие «Бешеных псов», первого фильма Тарантино, хотя и происходит в начале 1990-х, озвучено придуманной радиостанцией, которая крутит хиты 1970-х (радио играет важную роль и в новой картине). Это задает столь любимое Тарантино ретронастроение и в то же время делает музыку не просто фоном, а полноправным участником действия. Тот же прием повторяется и в следующих фильмах. В «Криминальном чтиве» звучит классический рок-н-ролл, фанк, соул и серф-рок, задавая ритм и переключая внимание и эмоции зрителя между тремя сюжетными линиями, порезанными на кусочки и перемешанными, как плей-лист диджея. Сцена на титрах «Джеки Браун» идет под песню Бобби Уомака «Across 110th Street», написанную для одноименного фильма в жанре blaxploitation, и представляет главную героиню, которую играет Пэм Грир — вытащенная Тарантино из забвения звезда этого жанра. Музыкальная визитная карточка «Убить Билла» — инструментальная композиция Джеймса Ласта «Одинокий пастух», которая до того звучала, например, в корейском сериале «Воины кунг-фу».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Вестерн

Тарантино любит кино вообще, вне зависимости от жанровой принадлежности, но он очень американский режиссер, а самый американский жанр — это вестерн. Пусть даже у него он приобрел заметный итальянский акцент, потому что главные источники его вдохновения все-таки не Джон Форд и Говард Хоукс, а Серджо Леоне и Серджо Корбуччи. И только в новом фильме Тарантино возвращается к истокам — классическому американскому вестерну, причем в виде не киношедевров, а потоковой телепродукции 1950–1960-х. Но хотя чистых вестернов он снял пока только два и оба — «спагетти» («Джанго освобожденный» и «Омерзительная восьмерка»), элементы жанра встречаются и в других его фильмах. Например, «Бесславные ублюдки» — история охотников за головами, устанавливающих в оккупированной Франции порядки американского фронтира (не зря их вожак Альдо Рейн говорит с сочным теннессийским акцентом, а на шее у него шрам от веревки, словно у какого-нибудь outlaw XIX века), а «Убить Билла» — архетипичный для жанра рассказ об одиноком мстителе, разве что вместо пары револьверов у него (нее) катана.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Боевые искусства

Еще один любимый Тарантино пласт кинематографа, в каком-то смысле переоткрытый им для широкого зрителя,— азиатские кунг-фу-фильмы 1970-х. Настоящим признанием в любви к ним стала дилогия «Убить Билла», которая в то же время является мини-энциклопедией жанра боевых искусств в целом. Тут и гонконгские боевики, и китайские уся, и японские самурайские картины (так, персонаж Хаттори Ханзо был целиком вместе с играющим его актером позаимствован из сериалов 1980-х), и Дэвид Кэррадайн, который играл уже в американских сериалах про кунг-фу и, таким образом, становится связующим звеном между двумя кинематографическими традициями. И конечно, знаменитый желтый комбинезон и кроссовки Брюса Ли из его последнего фильма «Игра смерти». В «Однажды в… Голливуде» легендарный актер появляется уже «собственной персоной» в уморительно смешном эпизоде, который показался весьма обидным его дочери, а у людей с не такой обостренной чувствительностью, особенно помнящих времена видеосалонов, может вызвать только умиленную нежность.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Нелинейное повествование

Конечно, не Тарантино первым придумал показывать истории не от начала к концу, а в произвольном порядке, это он тоже увидел в кино. Эксперименты с нелинейной хронологией начались еще в немом кинематографе, а позже этот прием активно использовали режиссеры французской новой волны. «В фильме может быть начало, середина и конец, но необязательно в этом порядке»,— говорил Жан-Люк Годар, и именно этот принцип Тарантино взял на вооружение уже в первом своем фильме. «Бешеные псы» от сцены перед ограблением перескакивают сразу к тому, что случилось после (самого ограбления зрители так и не увидят), а потом история раскручивается во флешбэках и флешфорвардах. «Криминальное чтиво» разбито на главы, идущие друг за другом в порядке, который кажется едва ли не случайным (на самом деле, конечно, нет), в «Джеки Браун» одни и те же события показаны несколько раз с точки зрения разных персонажей, а в «Омерзительной восьмерке» ненадежных рассказчиков уже восемь, и поди разбери, где правда, а где вранье.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Диалоги

Начиная со знаменитого обсуждения песни Мадонны «Like A Virgin» в «Бешеных псах» и последовавшего за этим спора о чаевых, Тарантино наполняет свои фильмы бесконечной болтовней о всякой ерунде. В нарушение всех законов сценарного искусства его диалоги не двигают действие вперед и далеко не всегда сообщают зрителю что-то важное о героях (не считать же таковой информацию из «Криминального чтива», что во Франции четвертьфунтовый чизбургер называют «рояль с сыром»). Зато говорят очень много о самом режиссере — его любимых фильмах, музыке, комиксах и других источниках вдохновения (например, «Песни о нибелунгах» в «Джанго»). Тарантино в своих фильмах занят бесконечной деконструкцией поп-культуры (и, например, президент Линкольн для него такой же персонаж масскульта, как Супермен), и непрерывный треп о ее опорных точках подкладывает под его истории второй, третий и так далее постмодернистские слои. При этом разговоры всегда сняты не менее динамично, чем погони и перестрелки. Да и когда повисает «неловкое молчание», зрителю тоже скучать не приходится.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Насилие

Ультранасилие, потоки крови, внезапные выстрелы в упор или, наоборот, растянутое ожидание пытки, как в «Бешеных псах» или «Криминальном чтиве»,— еще одна фирменная фишка Тарантино, за которую, с одной стороны, мгновенно ухватились многочисленные подражатели и эпигоны, а с другой — упрекали режиссера блюстители нравственности, считавшие, что он эстетизирует жестокость. Парадокс, однако же, в том, что Тарантино и сам моралист, каких мало. Насилие в его фильмах (за исключением разве что «Омерзительной восьмерки») никогда не является самоцелью, это всегда только один из приемов, помогающий полностью раскрыть драматический потенциал истории и вызвать эмоции у зрителя. При этом, даже если оно эффектно, оно никогда не красиво и часто нешуточно страшно. Кроме того, герои, применяющие насилие ради собственной забавы, у Тарантино неизбежно несут наказание, а хорошие парни и девчонки всегда ступают на этот путь вынужденно. В конце концов в его фильмах добро всегда побеждает зло, и даже если не самыми парламентскими методами, то кто его упрекнет?

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Женщины

Премьера «Однажды в… Голливуде» всколыхнула дискуссию о том, как Тарантино — режиссер и человек — относится к женщинам и женским персонажам, и появились мнения, что отношение это неправильное. Довольно странная претензия в адрес режиссера, который начиная еще с 1990-х, эпохи расцвета Харви Вайнштейна, всегда создавал яркие и сложные женские образы. Фильм «Джеки Браун», в котором главной героиней была чернокожая женщина в возрасте за сорок, вышел на экраны в 1997 году, задолго до того, как Голливуд обеспокоился репрезентацией женщин и меньшинств. Красивыми телами (чего стоят фетишистские кадры ступней, без которых не обходится ни один его фильм) Тарантино любуется ничуть не больше, чем сильными характерами, вспомнить хоть Беатрикс Киддо и ее товарок, ставших противницами, из «Убить Билла», Шошанну из «Бесславных ублюдков», Брунгильду из «Джанго» или девичью компанию из «Доказательства смерти», которая весело расправляется с насильником под песенку, предрекающую «токсичным» мужикам расплату за их нехорошее поведение.