визит
Вчера закончился визит президента России Владимира Путина в Италию. В ходе визита его итальянский визави проявил себя абсолютно непредсказуемым оратором и, по наблюдению специального корреспондента Ъ АНДРЕЯ Ъ-КОЛЕСНИКОВА, совершенно типичным мужиком.
Начать этот репортаж следует с пресс-конференции лидеров России и Италии в отеле Abi Doru. Сильвио Берлускони, показавший основные достопримечательности одной из своих многочисленных вилл на Сардинии своему российскому коллеге, имел чрезвычайно жизнерадостный вид. Все шло по плану господина Берлускони, кроме одного. Итальянский премьер-министр никак не мог простить солнцу того, что оно в этот день светит не так ярко, как обычно (он жаловался на это всем, и журналисты не стали исключением). Между тем на солнце, имя которому Сильвио Берлускони, не было ни пятнышка. Лично мне, например, трудно даже представить себе, что можно так откровенно наслаждаться жизнью во время пресс-конференции по итогам двусторонних переговоров.
Премьер-министр еще пытался держать себя в руках, пока сам произносил вступительное слово, хотя все время, конечно, пытался отменить визовый режим России со странами Евросоюза, председателем которого он недавно стал и будет еще почти полгода. За эти полгода ему надо многое успеть. Так, премьер-министр заявил буквально следующее:
— В ближайшее время Восток должен стать частью Запада.
Эта масштабная задача, по мнению господина Берлускони, находит понимание у его российского коллеги. Вот его слова:
— Президент Путин, несмотря на противоречия, которые он встречает в своей собственной стране в плане объединения с Западом, делает для этого объединения очень много. Все это влияет на развитие мирового порядка и его основных ценностей.
Тут господин Берлускони сделал хорошую паузу и закончил:
— Свобода — вот что это за ценность!
Впрочем, в какой-то момент итальянский премьер, кажется, подумал, что перехвалил своего коллегу, и решил объяснить, почему он это делает.
— Россия является главной мировой ядерной державой. Она может десять раз уничтожить свое ядерное оружие, и оно все равно у нее останется.
Тут итальянский премьер наконец понял: пока из его слов не очень понятно, почему все-таки граждане его страны должны с пониманием относиться к симпатии, которую он испытывает к господину Путину. И решил высказаться более определенно:
— Россия в 17 раз превышает по размерам нашу страну. Там живет 150 миллионов граждан, имеющих высокий образовательный ценз. В ней есть много молодежи. И она дала миру такого лидера, как Владимир Путин.
И опять, в общем, получалось как-то чересчур. Но господину Берлускони, видимо, надоело подбирать выражения, и закончил он с явным вызовом:
— В общем, я не боюсь об этом говорить. Более того, я говорю об этом смело!
Получивший слово Владимир Путин с некоторым, кажется, веселым недоумением подтвердил:
— Сильвио искренне считает Россию частью Европы!
И пока господин Путин излагал подробности своего видения этой проблемы (а проблема тут, можно не сомневаться, есть, как и во всем, что касается России), господин Берлускони, не в силах спокойно стоять на месте, начал вдруг корчить рожи итальянским журналистам, сидевшим в первых двух рядах. В какой-то момент он даже высунул язык и показал им. Я тоже сидел в первом ряду и, признаться, не верил своим глазам. Итальянские журналисты в первом ряду, впрочем, только польщенно хихикали.
Российский президент не видел происходящего по левую руку от него. Он как раз перешел к проблеме постепенности в деле отмены визового режима со странами ЕС. А в это время его коллега, понимая, конечно, что Владимир Путин ничего не замечает, начал творить и вовсе невообразимое.
Впрочем, на этот раз его даже можно было понять. Дело в том, что из третьего ряда на ступеньку в центральном проходе села эффектная дама в чрезвычайно коротком платье. Она оказалась в метре от обоих лидеров и протянула к Владимиру Путину руку с диктофоном. Нужно ли было при этом расставлять ноги так, как это сделала она,— бескомпромиссно и с какой-то доверчивой гостеприимностью, что ли?
Так или иначе, но открывшаяся картина, судя по реакции Сильвио Берлускони, и не снилась агентам ФБР, которые допрашивали Шарон Стоун в "Основном инстинкте". Итальянский премьер сначала театрально закрыл ладонями глаза, потом сжал кулаки, поднял большие пальцы и протянул к ней руки.
Но леди вся без остатка была обращена к нашему президенту. Она словно демонстративно не замечала своего. Нужно ли говорить, что Владимир Путин в этот момент перешел к вопросам иракского урегулирования?
Тогда господин Берлускони, не в состоянии держать себя в руках, жестами стал описывать всем присутствующим на пресс-конференции ту перспективу, которая была открыта ему одному. А привычные ко многому (но, видимо, не ко всему) итальянские журналисты уже и хихикать перестали.
Между тем что это были за жесты! Я понял даже детали.
Тут, к счастью для иракского урегулирования, Владимир Путин закончил свою речь, а господина Берлускони, наоборот, спросили про Саддама Хусейна. Как ни трудно было ему переключиться с заведомо увлекательной темы на совершенно бесперспективную, а пришлось. Господин Берлускони без выражения, но довольно толково (и явно не в первый раз) рассказал, что его страна давно решила стать надежным союзником США, и уже неважно, по его словам, есть оружие массового поражения (ОМП) в Ираке или нет его там:
— Я сказал Бушу, что Саддам уже уничтожил ОМП или отправил его за границу. Но оно у него было. На основании фотографии, которая у меня была и которую я предоставил Бушу, я говорю: было ОМП!
Значит, у него есть фотография. Да, постепенно я тоже с большой неохотой вслед за господином Берлускони возвращался к подробностям большой политики. В конце концов, они тоже могут заинтересовать какого-нибудь читателя-маньяка из тех, для кого международное положение важнее его собственного.
В это время господин Берлускони опять вернулся к проблеме отношений Востока--Запада.
— Мусульмане должны сотрудничать с нашей цивилизацией,— заявил он.
Нисколько не опасаясь восстановить против себя этим противопоставлением весь мусульманский Восток, итальянский премьер заявил затем, что ООН должна принять резолюцию, по которой "не только союзники платили бы такую горькую цену за мир в Ираке, как жизни их солдат".
А итальянский журналист поинтересовался у Владимира Путина,зачем он привел с собой на Сардинию ракетный крейсер "Москва" и чего он ожидает от председательства Италии в ЕС. Ведь, как сказал журналист, господин Берлускони пообещал господину Путину, что Россия вот-вот станет членом ВТО.
Российский президент при этих словах скептически улыбнулся, а итальянский премьер вскричал:
— Я такого не обещал!
— А в Москве?
— В Москве? — переспросил господин Берлускони.— А, в Москве...
Российский президент выручил его:
— Мы не не похожи на жениха и невесту и не даем никаких обещаний. Мы занимаемся политикой. А она такова...
И он объяснил в двух словах, какова она. После этого Берлускони тоже хотел было что-то сказать, но я счел своим долгом напомнить российскому президенту часть вопроса про крейсер "Москва". Владимир Путин даже обрадовался и перебил коллегу. Но тот уже увлекся и ничего не замечал. Тогда российский президент легонько толкнул его под руку. Но господину Берлускони и этого оказалось достаточно: он свалился со своей небольшой трибуны и обязательно упал бы, если бы наш президент не удержал его. В довершение Владимир Путин еще и сочувственно улыбнулся Сильвио Берлускони. Они даже как-то неловко обнялись — от некоторой растерянности, как мне показалось.
— Так вот, про "Москву", которую я привел с собой... Слава богу, крейсеры могут ходить и сами. И самолеты летают.— Российский президент помолчал.— И ракеты.
Впрочем, он назвал визит крейсера и свой визит на Сардинию случайным совпадением.
— Жаль,— сразу среагировал господин Берлускони,— а я думал, он принял мое предложение сыграть в морской бой.
Это была первая более или менее состоявшаяся шутка с его стороны за весь вечер.
Вечер этот, между прочим, наступил уже давно, а в зале, где второй час продолжалась пресс-конференция, кислорода не осталось вовсе. Кондиционеры в присутствии человека расписывались в своем бессилии. Один из людей, итальянский журналист, взмок так, что я, глядя на него, наоборот, холодел от отвращения. Видимо, что-то похожее испытал и итальянский премьер-министр, потому что даже сошел со своей трибуны, подошел к нему и дал пару бумажных салфеток.
Тем временем Владимир Путин как-то легко и без принуждения со стороны итальянских журналистов вдруг согласился, чтобы силами ООН в Ираке по новой резолюции командовали американские военные. Это была стопроцентная неожиданность.
Ночь прошла без происшествий. А утром в Баренцевом море затонула подлодка с экипажем. И шутки закончились. По протоколу вторую половину субботы и все воскресенье лидеры должны были работать по частной программе, то есть развлекаться и отдыхать. Так вот, программа эта была тут же сокращена. От нее почти ничего не осталось. Может, и знаменитый итальянский тенор Бочелли зря так спешил прервать египетские гастроли из-за встречи с прекрасным на Сардинии.
Утром в субботу два лидера появились на крейсере "Москва", несмотря на ту же, что и накануне, жару, в черных костюмах при галстуках (до этого были в белых рубашках). Мне показалось, Владимир Путин был очень сильно расстроен и даже раздосадован. В кают-компании он, комментируя происшедшее, не удержался (а говорят, его пытались удержать) и сказал, что море требует дисциплины и не прощает ошибок. Потом он еще раз повторил это. Мог сказать и в третий.
От высокопоставленных источников в российской делегации мне стало известно, что, по предварительным данным, при транспортировке подлодки были нарушены все мыслимые меры безопасности. Так, на ней не должно было быть вообще ни одного человека.
— Это ведь было обесточенное бревно! — в сердцах прокомментировал мой собеседник.
Разговор с матросами и офицерами в кают-компании, который планировался на полчаса, закончился через десять минут. На крейсере два лидера задержались только для того, чтобы посмотреть демонстративные полеты самолета-амфибии Бе-200, который, глиссируя по воде, за несколько секунд набирал 12 тонн воды, делал разворот и тут же сбрасывал их. Вода каким-то чудесным способом успевала окраситься в цвета итальянского флага. Через некоторое время огромное пятно тех же цветов уже расползалось по воде.
Два лидера мало разговаривали между собой. Казалось, итальянский премьер хорошо понимает настроение коллеги и не лезет к нему с расспросами и разговорами.
А я представляю, чего это стоило господину Берлускони.