Лист ожидания

Вопросы преемственности и наследования бизнеса обсуждаются все чаще: состоятельные россияне начинают задумываться о надежном сохранении капитала, формируя тем самым рынок соответствующих услуг. Тенденция к передаче бизнес-активов супругу при разделе имущества набирает обороты, наследственный фонд еще рано считать популярным способом передачи наследства, а интерес к семейным офисам с учетом все увеличивающейся налоговой нагрузки будет возрастать — к таким выводам пришли опрошенные “Ъ” эксперты.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Узкий круг

Индустрия управления благосостоянием переживает сегодня очередную трансформацию. Переходы к новым жизненным этапам вынуждают владельцев капитала одновременно решать большое количество разноплановых задач: от организационно-административного сопровождения до международного налогового планирования и compliance. Неудивительно, что в какой-то момент состоятельный клиент задумывается о желании нанять команду профессиональных консультантов, способных решать широкий спектр вопросов семьи и бизнеса. На помощь ему приходят семейные офисы — подразделения компаний, управляющие частными капиталами одной (классический вариант family office) или нескольких состоятельных семей (multi-family office).

Количество вопросов, в которых family office способен упростить клиенту жизнь, весьма велико. «Если раньше речь шла в основном о финансово-аналитических, брокерских вопросах, создании, структурировании и обслуживании компаний, ценных бумаг, то в последние несколько лет, в особенности после появления такого понятия, как «контролируемые иностранные компании», а также изменений в наследственном законодательстве, актуальными стали вопросы налогового и наследственного планирования»,— говорит Галина Павлова, управляющий партнер адвокатского бюро «Павлова и партнеры».

Российские семейные офисы имеют свои особенности. Среди них руководитель практики разрешения споров юридической фирмы «Баргест» Дарья Спиркина называет «преобладание задачи сохранения капитала семьи над его приумножением, а также пока еще редкое использование такого инструмента дополнительной мотивации сотрудников семейного офиса, как совместные и импакт-инвестиции (impact investing)». При этом степень «приближенности» сотрудников семейного офиса и погруженности их в дела семьи независимо от порядка организации и структурирования самого семейного офиса превращает их, по сути, в личных сотрудников владельца бизнеса, отмечает она. Поэтому степень доверия и соблюдение сотрудниками, предоставляющими услуги family office, должного уровня конфиденциальности представляются существенным условием. «На практике бывали случаи оформления управленческих должностей, пакетов акций на таких сотрудников, а затем разбирательства наследников с «доверителями». Обращение за такими услугами к специализированной, зарекомендовавшей себя компании может увеличить степень безопасности для бизнеса»,— делится наблюдениями госпожа Павлова.

Что касается компаний, позиционирующихся как multi-family office и предоставляющих услуги не одному, а нескольким бенефициарам, то их появление, по мнению юристов, стало результатом потребности владельцев бизнеса в сокращении расходов на содержание самостоятельного семейного офиса при одновременном сохранении и расширении уровня и спектра оказываемых экспертных услуг. Выбирая мультисемейный офис, клиент получает возможность «привлекать большее количество специалистов в различных отраслях права, а также финансистов, аудиторов, консультантов по ценным бумагам и так далее», поясняет Галина Павлова.

Связанные одной сетью

Все более актуальными для крупных клиентов, заработавших свое состояние в 1990-е годы, становятся проблемные вопросы преемственности бизнеса, которые имеют как психологическую, так и юридическую природу. С одной стороны, часто встречающаяся неготовность владельца капитала отдать бразды правления преемникам связана с целым комплексом причин: от особенностей выстраивания бизнеса в определенный временной период и на определенных личных отношениях до сомнений, а справятся ли наследники с этой задачей. С другой стороны, сегодняшнее состояние отечественного наследственного права не предоставляет крупным собственникам должной гибкости при планировании наследования «вдолгую».

По мнению партнера, руководителя практики частных клиентов адвокатского бюро ЕПАМ Дениса Архипова, по-прежнему сохраняет актуальность структурирование владения личными активами через зарубежные фидуциарные структуры (трасты и семейные фонды). «Разница в том, что если раньше эти инструменты использовались преимущественно в целях налогового планирования, то сейчас в основном для наследования и защиты активов». Также господин Архипов отмечает интерес клиентов и к новым российским инструментам наследования, например появившимся в сентябре 2018 года наследственным фондам. Однако он считает, что говорить об устоявшемся тренде преждевременно: «Пока мы не видим большого интереса к посмертным наследственным фондам. Ждем, когда законодатель разрешит создавать фонды прижизненные».

Дарья Спиркина полагает, что практику применения отдельных положений о наследственных фондах необходимо формировать индивидуально, «в результате тесной работы завещателей с нотариусами для исключения возникновения ситуаций, связанных с процедурными пробелами в создании наследственного фонда после смерти завещателя». «Такая ситуация, например, может иметь место при отказе лица, указанного в решении об учреждении фонда, войти в состав органов фонда и невозможности сформировать органы фонда в соответствии с решением об учреждении фонда. В этом случае, а также на случай отсутствия выражения волеизъявления указанных лиц или их смерти в решении об учреждении фонда рекомендуется максимально подробно и емко прописать запасные варианты формирования состава его органов»,— говорит юрист.

Ничего личного

В процессе работы бизнеса его владельцы стараются тщательно просчитать все риски, но без внимания часто остается один чрезвычайно непредсказуемый момент — правовые последствия брачно-семейных отношений. Соглашение о разделе имущества или брачный договор, несмотря на ограниченное количество норм, регулирующих эти правовые инструменты, позволяют супругам достаточно полно договориться насчет имеющегося или будущего имущества, приобретенного в браке, но и здесь не обходится без подводных камней. «Брачные договоры, заключенные в соответствии с российским законодательством, не признаются и не исполняются автоматически, к примеру, в европейских странах,— замечает партнер, руководитель практики частных клиентов юридической фирмы ЮСТ Татьяна Старикова.— Как известно, в состав совместно нажитого имущества все чаще включаются иностранные активы: объекты недвижимости, ценные бумаги. В таких случаях супругам приходится дополнительно проходить формальное закрепление договоренностей в отношении иностранных активов в соответствии с легальной процедурой государства, на территории которого эти активы находятся».

По словам Дениса Архипова, в бюро также наблюдают рост обращений, при которых стороны, заключающие брачный договор в России, хотят, чтобы он сохранял свою силу и на территории другой страны, куда они планируют переехать на ПМЖ: «По сути, удостоверяемый российским нотариусом брачный договор должен отвечать не только российским императивным требованиям, но и иностранным, которые зачастую достаточно сильно разнятся. Например, мы уже делали брачные договоры с прицелом на переезд в Англию, Австралию».

При разрешении споров о разделе совместно нажитого имущества эксперты отмечают набирающую популярность тенденцию к передаче бизнес-активов супругу — участнику, который осуществляет бизнес-процессы компании и отвечает за результаты ее работы.

«Поскольку отношения, возникающие по поводу перехода доли в ООО к другому супругу, не являющемуся участником общества, в случае раздела имущества супругов не урегулированы законом прямо, суды все чаще исходят из того, что с учетом экономической сущности ООО как объединения лиц, при котором личности участников общества имеют значение, законодателем установлены определенные правила для приобретения прав участника общества,— приводит пример Татьяна Старикова.— Если участники общества не согласуют принятие другого супруга в состав участников (что при наличии разногласий между супругами очень прогнозируемо), он должен получить компенсацию исходя из действительной/рыночной стоимости доли в уставном капитале ООО. Таким образом, супруг, претендующий на получение части доли в уставном капитале ООО, вправе рассчитывать на получение половины стоимости доли в виде денежной компенсации и не вправе в суде ставить вопрос о признании его участником общества, если против этого возражают другие участники».

При этом эксперты подчеркивают: приобретая при разделе долю в компании, супруг получает и обязанность единовременно уплатить другому супругу денежную компенсацию, которая по общему правилу составляет половину рыночной стоимости имущества, полученного при разделе. Зачастую это приводит к неизбежной продаже бизнес-активов, и подобный исход раздела с высокой вероятностью приводит к прекращению деятельности компании или значительному снижению ее эффективности.

Юлия Карапетян