бизнес и власть
В субботу президент НК ЛУКОЙЛ ВАГИТ АЛЕКПЕРОВ прибыл в Сочи для встречи с президентом РФ Владимиром Путиным. По официальному сообщению пресс-службы президента, на встрече обсуждались вопросы транспортировки нефти из Западной Сибири в Европу. Владимир Путин спрашивал о проникновении ЛУКОЙЛа в европейскую экономику. За несколько дней до встречи об этом же главу ЛУКОЙЛа расспрашивал корреспондент Ъ ДМИТРИЙ Ъ-БУТРИН и задал ему вопросов чуть больше, чем президент.
— Аналитики связывали перспективы ЛУКОЙЛа с выходом на рынок США с покупкой Getty. Этот проект заморожен?
— Конечно, нет. Но не стоит забывать, что приобретение Getty делалось под конкретный проект — разработку Тимано-Печорской провинции. В свое время все части этого проекта заработают так, как мы планируем.
— ЛУКОЙЛ будет участвовать в тендере по приватизации румынской нефтяной отрасли?
— Мы рассматриваем возможность участия в приватизации Petrom, изучаем тендерную документацию. Пока неясно, будем ли мы действовать самостоятельно или в консорциуме. Нам интересна и переработка нефти, и добыча, благо что продаются они в одном пакете.
— Сохраняете ли вы интерес к польской Rafineria Gdanska (RG)?
— RG нам по-прежнему интересна, и мы готовим новые предложения по этому предприятию. Очень надеюсь, что польское правительство будет руководствоваться чисто экономическими интересами, принимая решение о его приватизации. В любом случае мы не собираемся оставлять рынок Польши, будем искать возможность покупки нефтепереработки в Восточной Европе.
Приобретение сербской компании Beopetrol находится в том же русле. У нас существует стратегия действий на юге Европы — необходимо в первую очередь завершить реализацию Балканского проекта, системы обеспечения энергоресурсами всего региона, основа которой — наши downstream-активы в Болгарии и Румынии. Поэтому нас интересует в Южной Европе и на Балканах буквально все, что можно встроить в эту схему.
— ЛУКОЙЛу чаще, чем другим компаниям, приходится участвовать во внешнеполитических взаимодействиях. Как дорого обходится компании вовлеченность в большую политику?
— То, что у нас есть интересы и деловые проекты и на Каспии, и в Европе, и в США, накладывает на нас необходимость участвовать в политических процессах как экспертов российского правительства. То, что наши интересы с правительством совпадают, естественно: ЛУКОЙЛ — российская компания. Работа в таких проектах — это вполне реальные политические риски, и мы уже сталкивались с этим на Каспии. Но они просчитываемы, как и другие риски. Кстати, в последние два-три года мы заметили ощутимую поддержку наших действий и со стороны МИДа, и со стороны российского правительства, что делает нас более цивилизованными игроками на этом рынке.
— Почему ЛУКОЙЛ не объявил об официальной поддержке кого-либо на выборах в Госдуму?
— ЛУКОЙЛ текущая ситуация и особенно тенденции развития устраивают; то, что происходит в экономике страны, позволяет нам развиваться. Налоговые вопросы? Покажите мне хотя бы одну компанию в любой стране мира, которая могла бы сказать: "Нас полностью устраивают налоги, которые мы платим". Налоги всегда и везде слишком высоки. Там, где вопросы политики касаются непосредственно нашей деятельности, например на региональном уровне, мы в ней участвуем активно. То, что мешает нефтяному бизнесу развиваться, всегда обсуждаемо с руководством страны. Я не помню ни одного случая, когда мне бы не удалось при необходимости связаться с премьер-министром, с руководителями ведомств. Вообще, стены между крупным бизнесом и властью в России не было и нет: у руководителей крупных промышленных холдингов всегда есть возможность донести свою точку зрения, в том числе на встречах с президентом.
— Насколько ЛУКОЙЛ беспокоят участившиеся претензии правоохранительных органов к руководителям нефтяных компаний? К вашей компании, в частности, предъявлялись претензии по поводу использования "байконурских схем". Как по-вашему, происходящее — это системные изменения в политике власти по отношению к нефтяникам?
— Мы эту ситуацию не считаем конфликтом. ЛУКОЙЛ, используя схемы с легальной минимизацией налогообложения через Байконур, действовал исключительно в законном поле. Государственные структуры, заметим, официально никогда не говорили, что кто-то нарушил закон, но им эта схема показалась неэтичной. Что же, мы допускаем такую точку зрения, неэтично так неэтично — мы заплатили в бюджет то, что было необходимо, на этом все претензии к нам были исчерпаны. С моей точки зрения, именно в этом ключе и имеет смысл разрешать подобного рода ситуации.
— Как вы относитесь к идее ряда политиков об изъятии сверхдоходов нефтяных компаний?
— Это — вопрос расчетов, а не политической дискуссии. Вряд ли кто-то, хотя бы поверхностно проанализировав российскую систему налогообложения нефтяного экспорта, может сказать, что некие сверхдоходы от вывоза углеводородов за пределы страны у нефтяных компаний уже не изымаются. Не знаю, что можно придумать эффективнее, чем действующая шкала зависимости пошлин от цен на нефть на мировых рынках.
— ЛУКОЙЛ — пока единственная крупная нефтяная компания, контрольный пакет акций которой обращается на рынке. Вас не пугает эта ситуация?
— Эта ситуация была заложена в планы развития компании. В целом ЛУКОЙЛ всегда рассматривался нами как компания, стоящая в одном ряду с мировыми лидерами нефтегазового бизнеса, компаниями, ориентированными на плановую, прогнозируемую прибыль от любого своего проекта в любой точке мира. Целый ряд компаний сегодня торгует на рынке 3-10% своих акций, что позволяет провести их скупку или продажу в течение дня. И тем самым повысить капитализацию или, наоборот, провести спекулятивный сброс акций. В ЛУКОЙЛе это невозможно.
Значительная часть наших инвесторов консервативна, их интересуют именно долгосрочные показатели, а не возможность спекулятивной игры на акциях. Акционеры видят, что планы ЛУКОЙЛа выполняются, что компания не готовится к продаже, что нет причин для ожидания серьезных негативных новостей. Так было и в 1997-м, и в 1999-м, то же они могут видеть и сейчас. Я заверяю, что ЛУКОЙЛ соответствует сегодня всем современным критериям крупной транснациональной компании.
Интервью взял Дмитрий Ъ-Бутрин