В Петербурге завершился фестиваль неигровых фильмов «Послание к человеку». Документальное кино у нас в основном только и можно увидеть на фестивалях. Почему даже лучшие работы этого жанра не попадают в прокат?
Один из победителей «Послания к человеку» — фильм «Хозяин оленей» режиссера Ксении Елян
Фото: Marx Film
Один из победителей «Послания к человеку» — фильм «Хозяин оленей» режиссера Ксении Елян
Фото: Marx Film
…На фестивале ты ловишь себя на странном чувстве: все эти фильмы очень актуальны и важны; они создают уникальное пространство для рефлексии о нашем нынешнем обществе, чего напрочь лишено современное художественное кино в России. Бесчисленные комедии, драмы и даже новое, якобы «остросоциальное кино» представляют на экране фантастическую, выдуманную, несуществующую реальность. Казалось бы, документальное кино как раз и могло бы заполнить эту лакуну, пробел, в каком-то смысле документальное даже «лучше» художественного кино, поскольку описывает правдивые обстоятельства. На одном только «Послании к человеку» было 34 документальные российские премьеры, а сам фестиваль, по словам его директора режиссера Алексея Учителя, собрал 30 тысяч зрителей. Однако увидеть эти фильмы, кроме фестиваля, по-прежнему негде (всего в стране пять подобных фестивалей). На всю страну только один кинотеатр в Москве — Центр документального кино. Кинодокументалист Виталий Манский, чей фильм «Девственность» был первым документальным фильмом в российском прокате за 14 лет (!), сравнивает сегодня работу документалиста c «самосожжением в закрытом сарае», поскольку в России не существует системы проката документальных фильмов.
История о прокате — это как спор о курице и яйце: кинотеатры не берут документальное кино в прокат потому, что, как считается, их не смотрят зрители, а зрители не смотрят их потому, что этих фильмов нет в прокате.
При этом иностранные документальные фильмы, например недавний «Быть Харви Вайнштейном», собирают хорошую кассу. Режиссер Ксения Елян — выпускница Школы документального кино и театра Разбежкиной и Угарова, фильм «Хозяин оленей» — ее полнометражный дебют. Это рассказ о семье оленеводов-кочевников на Таймыре, которые принадлежат к одному из последних коренных народов Севера — долганской общине и продолжают традиционную кочевую жизнь на крайнем севере Сибири. Мировая премьера прошла на крупнейшем фестивале документального кино IDFA в Амстердаме, лента побывала в Таллине на DocPoint и Брюсселе на кинофестивале Millenium. По словам автора, у фильма будет небольшой прокат в России в октябре, однако режиссер не строит иллюзий по поводу зрительского интереса. Мало того, Ксения не уверена, что сама пошла бы смотреть свой фильм, узнай она о нем из анонса: «Когда читаешь аннотацию, кажется, что это про оленеводов, тундру… И только если сам посмотришь, то понимаешь, что это про другое. Мне кажется, что на такое кино пойдут люди, которые что-то о нем уже слышали, прочитали либо просто случайно пришли. Невозможно классифицировать зрителей документального кино — это совершенно разные люди: дети, подростки, взрослые, пожилые люди. Вероятно, это попросту любознательные зрители, те, у кого есть жажда к познанию».
Если прокат полнометражного документального кино еще можно представить, то с коротким метром вообще беда. Режиссер Алексей Евстигнеев снял 17-минутный фильм о машинисте и пассажирах последнего узкоколейного поезда на Кавказе. Алексей Евстигнеев: «К короткому метру прокатчики у нас относятся как к неполноценному кино. Никто не знает, что делать с коротким метром. Для показа в кинотеатрах их пытаются объединять в альманахи — зритель навряд ли пойдет в кинотеатр специально ради 10-минутного фильма». Впрочем, Алексей считает, что проблему могут решить стриминговые сервисы: «Интернет-платформы сегодня дают возможность людям открыть для себя заново жанр документального кино. В России существуют для этого и онлайн-кинотеатры, и такие платформы, как "Пилигрим". Их не смущает хронометраж, они не ограничены телевизионным форматом… Зритель может подписаться на контент целиком или оплатить выборочно любую работу».
Ксения Елян не считает, что интернет-платформы способны заменить полноценный прокат: «Мне кажется, это разные способы потребления кинематографа: пойти в кино или посмотреть дома на проекторе, на компьютере… Смотреть на большом экране — совсем другое ощущение. Например, он дает возможность оценить хороший звук в нашем фильме…»
Существует ли какой-то потенциальный зритель именно документального кино — и кто он? Алексей Евстигнеев: «В кинотеатрах у нас показывают фильмы о том, как "мы всех нагнули": есть надежда, что массовый зритель устал от этого и у него есть потребность увидеть что-то еще, какую-то правду о жизни. Основная проблема в том, что большинство людей просто не знает о существовании документального кино. Мне кажется, что наш зритель только еще должен появиться».
Существует мнение, что в СССР была традиция просмотра документального кино, была зрительская привычка и целая культура, но она исчезла после 1990-х. Историк кино Александр Шпагин опровергает этот тезис: «Документальное кино в СССР, по сути, навязывали зрителю, показывая его перед киносеансом. Народ зевал, но смотрел — куда деваться-то было?.. Почему-то более всего мне запомнился фильм "Энергия Экибастуза" — смотреть это было пыткой. Вообще, советская документалистика — это худшая разновидность советского кино. Документальное по природе своей обязано быть гораздо более правдивым, чем художественное, но здесь еще важна и художественная обработка материала. Жизненная правда здесь должна быть предельно естественной. А именно этого в советской документалистике и не было: люди, которые давали интервью, были, по сути, роботами; о реальности рассказывать было нельзя, нужно было творить миф. Помимо зарисовок о заводах и шахтах бывали еще видовые картины о путешествиях: про горы, скалы, море и птичек. Но это хоть что-то. А вот научно-популярное кино на этом фоне было поинтереснее: чувствовалось, что это была вольница для авторов, поскольку разговор был о науке. А когда началась перестройка, документальность мгновенно стала интересной: тайны советской власти, про Ленина, про Сталина… Но это был очень короткий период, он длился с 1986 года по 1990-й. Дальше просмотр кино переместился из кинотеатров в дома, началась культура видеомагнитофонов. Где-то до 1994 года по телевизору еще можно было увидеть неплохое документальное кино, когда еще не думали о рейтингах. А затем уже возник формат телевизионного кино — с жесткой структурой, четким форматом, с закадровым голосом. С тех пор любое другое документальное кино на ТВ практически не имеет шансов попасть».
То есть никакой собственно традиции, культурной привычки к просмотру именно документального кино в России в принципе нет. По сути, сегодня культура просмотра документального кино рождается заново.
Проблема еще и в том, что наше документальное кино по тематике очень локально, не универсально и поэтому неинтересно широкому кругу зрителей. На международном конкурсе «Послание к человеку» победил фильм «Полуночная помощь» Люка Лоренцена (США, Мексика). Фильм рассказывает о семье Очоа — владельцах частной скорой помощи в Мехико. Режиссер прожил вместе со своими героями три года. «Я видел, как им приходится сталкиваться с этическими вопросами — и это столкновение хорошего и плохого мне и хотелось показать». Другой победитель фестиваля — катаро-канадско-британо-американская копродукция «Полуночный путешественник». Режиссер Хассан Фазили представил зрителям историю владельца кабульского кафе, который из-за угроз террористов вынужден стать беженцем. Такие сюжеты понятны во всем мире — бедность, бегство, поиски лучшей жизни; возможно, именно универсальности высказывания часто не хватает российским документалистам, которые хотели бы видеть свои фильмы в прокате.