На этой спутниковой фотографии НАСА — часть массива Монблан. Сползающий на Италию ледник Планпансьё — вверху справа
Фото: NASA EARTH OBSERVATORY / EPA-EFE / Vostock Photo
На этой спутниковой фотографии НАСА — часть массива Монблан. Сползающий на Италию ледник Планпансьё — вверху справа
Фото: NASA EARTH OBSERVATORY / EPA-EFE / Vostock Photo
«Огонек» выяснял, по ком звонит альпийский колокольчик.
Массимилиано Фаццини, эксперт по климату
Массимилиано Фаццини, эксперт по климату
Ученые подчеркивают: этот сход ледника — далеко не первый звоночек с альпийских вершин. О том, чем это грозит и о чем предупреждает, «Огонек» поговорил с Массимилиано Фаццини, экспертом по климату низких температур, доцентом кафедры геологии университета Камерино, не раз лично участвовавшим в спасательных операциях в качестве специалиста по снежным лавинам.
— Что говорит ваш опыт: насколько опасна ситуация в Курмайоре?
— Хочу успокоить: ни местному населению, ни туристам в Валь-Ферре ничто не угрожает. Италия, возможно, отстает от других стран по части решения проблем экологии, но с точки зрения гражданской обороны она в передовиках: в Альпах, особенно в зонах, подверженных сходам лавин, планы защиты населения работают как часы. Такой план и был развернут коммуной Курмайора. Планпансьё — сложный ледник, от него куски откалываются чуть не каждое лето, а в этом году высокие температуры держались особенно долго — с 10 июня и до октября. Я видел замеры — на высоте 2400 м, там, где и происходит разлом ледника, температура на четыре градуса превышала среднюю температуру за последние 20 лет. Ситуация критическая не только для ледника Планпансьё, но и для всей системы Альп: за два десятка лет они потеряли 35 процентов своих ледников.
К слову, речь не только об Альпах. Таяние ледников стало глобальным явлением. В Новой Зеландии, например, ледники исчезают столь же стремительно, как и в Альпах. А буквально на днях пришло известие об окончательном исчезновении 16-километрового ледника Окъекудль в Исландии. Существует глобальная циркуляция атмосферы, так что все взаимосвязано.
— Тогда почему так часто подчеркивают, что ситуация критична именно в Альпах. Почему, в конце концов, потек Монблан, а не другие вершины в Пиренеях, Карпатах или, допустим, в Андах?
— Монблан потек? Это, наверное, слишком сильно… Хотя очевидно, что в Альпах больше рисков — это самая густонаселенная и наиболее освоенная туризмом горная система в мире. При этом исследования показывают: если не считать полюсов, здесь теплеет сильнее, чем где бы то ни было на планете. Скажем, если за 40 лет средняя температура на Земле повысилась на один градус, то в Альпах — на 1,5 градуса. Обратите внимание: я называю вам данные замеров на высоте 3000–3500 метров, где никто не живет. А это значит, что это потепление нельзя объяснить человеческим фактором.
— Я верно понимаю, что вы не сторонник теории потепления как результата человеческой деятельности?
— Глобальное потепление резко усилилось с 1985 года — это момент невозврата. По статистике, до 1985-го наблюдались зигзагообразные потепления и похолодания, а вот с этого года глобальной контртенденции потеплению не отмечается.
Точной причины этого мы не знаем. Нет данных, что именно в тот момент резко увеличились выбросы углекислого газа, или наблюдалось какое-либо иное воздействие на природу, связанное с человеческой деятельностью.
Не исключено, кстати, что наша статистика в принципе не в силах объяснить эти процессы. Ведь она, скажем, не учитывает никоим образом фактор солнечной активности, которая в последние 25 лет, напомню, была чрезвычайно низкой. Могу предположить, что при большей солнечной активности потепление проходило бы еще интенсивнее. Впрочем, есть вариант проверить, как все это «работает»: на ближайшие семь-восемь лет астрономами прогнозируется низкая солнечная активность, и если в этот период мы сможем ощутимо сократить выброс углекислого газа, нам, по идее, удастся добиться того, что температура перестанет повышаться. По итогам этой «лабораторной работы» и можно было бы попытаться понять, является потепление следствием человеческой деятельности или тут действуют иные факторы.
— В чем главная опасность глобального потепления?
— Через 20–30 лет человечество столкнется с проблемой нехватки воды. Социологи предупреждают: войны будущего — это войны за воду. Давайте взглянем на примере все тех же Альп. В 1985-м Италия имела запасы 250 кубических километров ледниковых вод, сейчас — 73 кубических километра. Это те ледники, что пополняют реки в альпийских долинах и питают реку По, которая за четверть века потеряла 25 процентов воды. А ведь именно По дала название Паданской равнине и питает расположенную в ней крупнейшую индустриальную зону Европы. Я уж не говорю, что без необходимого количества ледниковой воды изменится экономика таких горных туристических оазисов, как, например, Валле-д’Аоста — горные долины первыми пострадают от грядущий засухи. Дождевой воды будет не хватать для выращивания винограда и фруктов, упадет производство вина…
— И какой выход?
— Пора экономить воду. В Болонье, где уже чувствуется ее недостаток, четыре года как введена дневная норма расхода воды 1020 кубометров на человека. Тех, кто ее превышают, штрафуют.
— Кроме таяния ледников есть еще проблема сокращения зон вечной мерзлоты…
— Есть два вариант вечной мерзлоты: та, что в высоких широтах, и та, что на большой высоте. В Альпах, там, где есть ледники, вечной мерзлоты мало. Ледники — производное холодного, но очень сырого климата, тогда как вечная мерзлота свойственна местам с чрезвычайно холодным, но сухим климатом. Впрочем, и здесь есть угроза: в горах вечная мерзлота — своего рода клей, сцепляющий горный массив изнутри, ее подтаивание — это угроза каменных бурь.
Но еще большую опасность составляет уменьшение слоя вечной мерзлоты в северных широтах. Чтобы консолидировать этот слой, необходимы очень низкие температуры между октябрем и декабрем. Но если раньше в Сибири, скажем, холода ниже 50 градусов могли стоять несколько месяцев, то теперь такие температуры наблюдаются лишь несколько недель, а то и дней. При этом в весенние и летние месяцы в этих краях стало теплее в среднем градуса на два. Вот поэтому верхний слой вечной мерзлоты, так называемый активный слой, истончился и может растаять. Это, в свою очередь, грозит выбросами метана, которого много в этих почвах. А это может стать причиной возгорания лесов, что и имело место этим летом как в Сибири, так и в Канаде. Ну а лесные пожары содействует повышению температурного фона…
— Вот вы все о потеплении. А в Москве уже третье подряд холодное лето…
— Когда мы говорим о глобальном потеплении, речь идет о данных, зафиксированных несколькими тысячами метеостанций. Но есть зоны — их примерно 10 процентов, которые демонстрируют похолодание. Так, на Аляске этим летом было выше 30 градусов. Но предыдущие семь-восемь лет там отмечались температуры ниже средних для этой зоны — противники теории глобального потепления призывали: смотрите на Аляску, там не теплеет! Словом, зоны локальных контртенденций есть всегда. А когда глобальная система имеет излишки тепла, атмосферные колебания становятся контрастнее: если в зоне антициклона — повышенная жара, то в противоположной ей зоне будет излишне холодно. Думаю, в силу этого западная часть России этим летом оказалась под воздействием северных ветров. Но на будущий год эти повышенные температурные амплитуды, вполне возможно, приведут к тому, что в Перми, например, будет на десять градусов холоднее нормы, тогда как в Москве — на десять теплее.