В деревне Раково Псковской области режиссер Дмитрий Месхиев снимает психологическую драму "Свои". Действие происходит в 1941 году. Главную роль угрюмого старика, в прошлом — раскулаченного, ныне — немецкого старосту, от которого зависит жизнь трех окруженцев, в том числе его собственного сына-снайпера, играет народный артист СССР, бывший министр культуры Украины БОГДАН СТУПКА. В перерыве между съемками бесчинств полицаев под предводительством Федора Бондарчука он ответил на вопросы МИХАИЛА ТРОФИМЕНКОВА.
— Да тут меня все зовут Сильвестром Сталлоновичем.
— Кто ваш герой?
— Старик. Иван Петрович. Сложная личность, он и зол, и добр, как все люди. Но совершает не злые поступки, за детей готов горой постоять. Не обозлился, хотя ему советская власть и насолила. А что он стал старостой, так его выбрали люди, знали, что справедлив. Он помогает троим окруженцам, хотя и тут все сложно. Двоих он хотел убить, чтобы оставить только сына, но не получилось. Хотел пристрелить чекиста, тот на коленях ползал, он его пожалел, отпустил. Главное, что он любит землю, на которой живет и имеет Бога в сердце.
— Как вы относитесь к людям, вынужденным выбирать из двух зол, нацизма и сталинизма?
— По-разному. Война — трагедия: один порядок меняется на другой, который ничуть не лучше прежнего. Что такое власть? Всегда насилие. Один мой знакомый говорил: демократия кончается там, где начинается власть. Для того чтобы осуждать кого-то, надо самому пожить в той эпохе. Неизвестно, как вы и я поступили бы при таких обстоятельствах. Для меня важно, что такое патриотизм. Многие видят в нем хорошее питание, хорошие должности.
— Вы испытали облегчение, скинув бремя власти, уйдя в отставку с поста министра культуры Украины?
— Я не был властью, я играл роль, и мне было интересно. Короля играет окружение. Как передо мной стали кланяться, пылинки сдувать. Даже в театре актеры смотрели на меня другими глазами. "Как с тобой теперь общаться?" Я говорю: "Что, я изменился что ли? Я такой же, как был. Это вы изменились". Окружение начинает меняться мгновенно. Это сладкое слово "власть". Трудно возвращаться из власти, не все умеют. Для меня же как худрука Театра имени Ивана Франко важно другое, связи, которые я приобрел и которые использую во благо театра, выбивая деньги в банках на гастроли, на ремонт, на журнал "Наша драма". А я играл роль министра, ходил без галстука. Одновременно снимался в кино, меня покрасили в рыжий цвет, ходил с косичкой, в кожаных брюках и пиджаке. И никто меня не трогал. Когда мне в 2000 году вручали премию "Человек года" во дворце "Украина", я на сцене сделал балетное па и прочитал стихи одного журналиста, посвященные мне, по образцу Мандельштама. "Ах, Богдан Сильвестрович, зачем вы влипли в этот бред! Вы и так для нас король". Господи, думаю, что я читаю. Потом меня руководство спрашивает: "Что это вы читали?" "А что, — говорю, — хорошие стихи". А они отвечают: "Ну-ну".
— Правда ли, что режиссеры Юрий Ильенко и Николай Мищенко упали перед вами на колени, когда пришли просить денег на фильмы о Мазепе и Богдане Хмельницком?
— Правда. Они ко мне на коленях ползут. А я к ним. Так и разговаривали.
— А как вы оказались в фильме Дмитрия Месхиева?
— Я в Питере играл с Лией Ахеджаковой "Старосветскую любовь" в постановке Валерия Фокина. Передали сценарий, я его прочитал, забрал, забыл. Вдруг звонок. "Понравилось?" — "Понравилось". Как примерку провести? У вас — 300-летие, не приехать, не прилететь. Дмитрий Дмитриевич и я встретились в Москве. Он на меня смотрит и говорит: "Ну чего, хотите сниматься?" "Хочу". Так я и оказался в Ракове.
— Вас не смущает несколько экстравагантная манера господина Месхиева руководить актерами?
— Я уже привык, но неделю ходил в шоке. Костенька Хабенский и Гармаш уже знали его, а я сбоку припека, в возрасте. Сначала снимали пробежки с винтовкой, кульбиты в жижу, в воду, стрельбу. Я думал: зачем мне это, вставать в пять утра, чтобы в жиже валяться. Потом сыграл одну сцену, увидел, что что-то получилось и вошел в компанию. Не до конца, но это и хорошо: на роль срабатывает. Старик ведь на все сбоку смотрит, что-то считает, высчитывает. А мат на съемочной площадке я и похлеще слышал. Помню, снимался у одного режиссера. Там бандуристов снимали, людей пожилых. Так он такое загнул, что у них все струны полопались.