Реформа Российской академии наук завершилась и провалилась. Больше половины членов РАН считают, что преобразования, задуманные властями шесть лет назад, повлияли на науку «отрицательно» или «крайне отрицательно». Таковы результаты опроса академиков, опубликованного 1 октября. Однозначно положительно оценивают перемены лишь 0,5% респондентов, еще 5,5% выражают сдержанный оптимизм. “Ъ FM” обсудил с учеными, что же их не устраивает в реформе РАН? Подробности — у Григория Колганова.
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ / купить фото
Комментируя результаты опроса, глава Академии Александр Сергеев отметил: «Ученые любят, когда с ними советуются при проведении различных реформ, и очень негативно воспринимают, когда эти реформы безальтернативно спускаются сверху». Но, кажется, не только в этом причины недовольства научного сообщества. Хуже всего к реформе относятся в Дальневосточном и Уральском отделениях РАН. Сотрудник последнего Григорий Зырянов объясняет, что преобразования не дали ничего положительного: «Суть любой реформы — всегда хотят сделать как лучше, но ничего не меняется. Добавилась бумажная работа. Многие ученые до сих пор опыты в тетрадках записывают, хотя появились уже электронные базы».
На заре реформы ее главный идеолог министр образования Дмитрий Ливанов говорил, что РАН — это сословно-иерархическая корпорация, которая заинтересована только в поддержании своего существования, но не в новых результатах. Академиков обвиняли в коммерческой деятельности, нецелевом использовании имущества и хищениях. Справиться с этим должна была реорганизация: собственностью стало распоряжаться свежесозданное Федеральное агентство научных организаций.
Агентство в прошлом году было упразднено, Дмитрий Ливанов давно уже на другой работе. Но то, что в результате получили ученые, заботой о науке не назовешь, говорит академик Евгений Александров: «Чудовищно перегрузили научный люд всяческой отчетностью, подозревая науку все время в мошенничестве, в котором погрязло как раз чиновничество.
Последовательно снижается финансирование науки. Получают те, кто близки к начальству».
Противники реформы изначально говорили, что истинная цель преобразований не самая благородная: у Академии наук высоколиквидные площади в городах-миллионниках, да и деньги на исследования выделяются немалые. И вот по прошествии шести лет, академик Валерий Рубаков признает, что некоторые опасения оказались ненапрасными: «Чего мы боялись в самом начале, что будет захват собственности, этого не произошло. Но появляются сейчас сигналы о том, что какие-то институты собираются “пощипать” на предмет зданий, сооружений, земли. Было желание отодвинуть научное сообщество от процесса принятия решений и финансовых потоков. Что и происходит».
Но, возможно, такая оценка реформы академиками закономерна? Все-таки, ученые по своей натуре довольно консервативны и часто прохладно встречают различные изменения? По крайней мере, первый зампред комиссии Общественной палаты по развитию науки Людмила Дудова полагает, что провальной реформу РАН назвать никак нельзя: «Если реформа ставила задачу усилить направления, связанные с прикладными научными исследованиями, мы видим, что многие научные разработки, действительно, были внедрены в практику. Если задача была сохранить кадры, если заработная плата научных сотрудников возросла, то, наверное, это позитивный результат реформы, а не отрицательный».
С одной стороны, реформа РАН даже после завершения не вызывает у большинства ученых положительных эмоций. Но ведь не подтвердились и главные опасения академического сообщества о том, что фундаментальная наука будет полностью уничтожена. Кажется, подобным результатом оканчивается большинство масштабных преобразований в России. Глава РАН Александр Сергеев заявил, что результаты опроса планируется передать во все уровни государственной власти. В Министерстве высшего образования и науки, к которому перешли функции ФАНО, не ответили на запрос “Ъ FM”.