«Джокер» Тодда Филлипса выходит в России, как и в десятках других стран мира, спустя всего месяц после мировой премьеры и убедительной победы на фестивале в Венеции. Однако фильм вызвал и волну критики. Противоречивую реакцию на «Джокера» объясняет Андрей Плахов.
Прежде чем примерить маску злодея, герой Хоакина Феникса был затравленным неудачником
Фото: 22 & Indiana Pictures
Прежде чем примерить маску злодея, герой Хоакина Феникса был затравленным неудачником
Фото: 22 & Indiana Pictures
Венецианский фестиваль не слишком заморачивается политкорректностью и снобизмом; он — один из последних, где фильмы судят по их художественной силе, а не по другим параметрам. «Джокер», несмотря на свое «низменное» происхождение из семьи комиксов, показал такую мощь, с какой не смог состязаться ни один конкурсант. И умное жюри это признало. Но уже на фестивале в Торонто создателям фильма пришлось отбиваться от упреков в поэтизации и чуть ли не пропаганде насилия.
Мифология Джокера насчитывает восемь десятилетий и развивается по нарастающей. Комиксовый злодей дебютировал в кино в 1966 году в облике актера Сесара Ромеро, затем образ «Эйнштейна преступного мира» воплотили Джек Николсон, Хит Леджер и Джаред Лето. Популярность этой фигуры росла, иногда и в нежелательном отношении: семь лет назад во время сеанса «Темного рыцаря» в кинотеатре города Аврора, штат Колорадо, произошла стрельба, погибли люди.
«Джокер» Филлипса, как и положено, разыгрывается в гротескном Готэм-сити 1970–1980-х годов: город-монстр завален мусором, оккупирован крысами и бандами безнаказанных преступников. Однако фильм быстро дистанцируется от условного постапокалиптического мира комикса. Резкое разделение общества на элиту и плебс, наглость богачей, отгородившихся от «простого народа» заборами, неспособность власти сдерживать социальное напряжение, чреватое хаосом,— вот мрачная, токсичная, взрывная и узнаваемая атмосфера «Джокера».
Сказочный суперзлодей представлен на той стадии, когда еще был неудачливым комиком-аниматором Артуром Флеком: он выступает в детских садах и больницах, ухаживает за сумасшедшей мамашей и периодически становится пациентом психушки. Помимо прочих расстройств Артур страдает синдромом неконтролируемого истеричного смеха, который нападает на него внезапно и некстати, например в автобусе, искажая лицо жуткой гримасой. Затравленный, униженный неудачник в один прекрасный день вооружится пистолетом и станет угрозой всему неправедному миропорядку, а его маску с растянутым от хохота до ушей ртом примерят на себя сотни подражателей, для которых этот герой, он же антигерой, станет ролевой моделью.
Джокера играет Хоакин Феникс, внося могучий вклад в копилку мирового актерского искусства. Он бросает перчатку не столько даже прежним исполнителям этой роли, сколько своему партнеру Роберту Де Ниро, играющему другого, успешного комика — одновременно кумира и антагониста Артура. В свое время Де Ниро для роли в «Бешеном быке» Мартина Скорсезе набрал 27 кило весу. Феникс для «Джокера» потерял 23, а взамен обрел невиданный градус психологической интенсивности. Словно забыв о комиксовой родословной, «Джокер» объявляет себя прямым наследником великих ранних фильмов Скорсезе с молодым Де Ниро: тут и «Злые улицы», и «Мыс страха», но прежде всего «Таксист» и «Король комедии», из которых Филлипс заимствует целые сюжетные ходы и жесты. Но это не выглядит жалким подражанием: перед нами кино самостоятельное, энергичное и объемное — такое редко случается в голливудской индустрии.
Разумеется, такого рода провокативные фильмы вызывают неоднозначную реакцию. Теннесси Уильямс, в свое время возглавлявший каннское жюри, хоть и наградил «Таксиста» «Золотой пальмовой ветвью», выступил со специальным заявлением против эксплуатации насилия в кино. Сегодня тоже не знают, в какой ряд поместить «Джокера»: одни приписывают его к левой идеологии, другие ставят в вину то, что он вписывается в настрой сторонников Дональда Трампа. На деле этот фильм выше любой политической повестки. Недаром Филлипс в связи с образом Джокера вспоминает трагедии Шекспира: их роль в современной масскультуре и занимает комикс. Режиссер приводит еще один ассоциативный классический образ — «Человек, который смеется». Но не будем преувеличивать образованность голливудских профи: речь не о романе Виктора Гюго, а об экранизации 1928 года с Конрадом Фейдтом — она среди прочих вдохновляла Филлипса.