|
Война банкнот |
Десять лет назад тогдашний министр иностранных дел Андрей Козырев посетил Афганистан в ходе своей поездки по странам Среднего Востока. Официальная цель — стандартные переговоры с бывшими афганскими президентом и премьером Раббани и Хекматиаром. Но была у господина Козырева и другая цель — он хотел выпросить у Гульбеддина Хекматиара трех пленных советских солдат. Это оказалось непростой задачей.
Лидеры афганских таджиков и пуштунов недолго праздновали победу над просоветским режимом Наджибуллы. В Кабуле стреляли, когда туда прилетел со своей командой Андрей Козырев. Встретившись с Раббани, он поехал к Хекматиару, рассчитывая все же на охрану со стороны афганского президента. Зря — таджикские боевики мгновенно ретировались, завидев своих бывших пуштунских союзников. Но все обошлось.
Пуштунский предводитель с почестями принял российского министра, долго говорил о любви к русским воинам, с которыми ему выпала высокая честь девять лет сражаться, об упрочении российско-афганских связей, в том числе деловых. Но когда Андрей Козырев заговорил о пленных, Хекматиар помрачнел. Министр стал настаивать, упирая на мнение мирового сообщества. Премьер разозлился: "Плевал я на твое мировое сообщество! Пленных я отдам только тебе!" Министр было обрадовался. "Но тебе я их никогда не отдам",— уточнил повеселевший от собственного восточного красноречия главарь пуштунских формирований.
Вконец растерявшийся Козырев нашел в себе силы продолжить беседу: "Может, все-таки договоримся?" Хекматиар тут же развернул какой-то свиток: "У меня к русским восемь требований. Первое — дать денег, лучше долларов". Остальные семь пунктов тоже касались финансовой тематики. Козырев быстро записывал в блокнот. Казалось, консенсус вскоре будет достигнут.
Но хозяин душманской ставки, медленно свернув свиток, неожиданно заорал: "Почему твой Гознак печатает афгани только для Раббани, а я, законный премьер, не могу дождаться даже мелочи?!" Русский министр поспешил покинуть переговорную комнату: Гознак ему не подчинялся.
Бывшего министра иностранных дел можно понять. Производство ассигнаций в России всегда было делом особой государственной важности. В августе 1818 года Александр I даже учредил при Минфине Экспедицию заготовления государственных бумаг, правопреемником которой в 1919 году стал Гознак. Для нее на набережной Фонтанки сам Бетанкур выстроил целый город с бумагоделательными и печатными фабриками, хранилищем, казармами и больницей.
Правда, печатать ассигнации начали еще в 1769 году при Екатерине II. Но ее любимый внук, столкнувшись с коварством Наполеона, наводнившего Россию в 1812 году изготовленными в обозе "великой армии" банкнотами, повелел печатать ассигнации не хуже французских. Это оказалось непростым делом. В России не было такого типографского станка, как у Наполеона, а также нужной бумаги. Пришлось обращаться к немецким мастерам. Потом появились и русские эмиссионеры. Некий Иван Орлов (не путать с графом, выведшим знаменитого рысака) в конце XIX века придумал многокрасочную печать, в результате чего до сих пор рубли совершенно не похожи на доллары.
Впрочем, Александру I новые, хорошо защищенные от подделок ассигнации не помогли, наоборот, вконец расстроили денежную систему. Бумажных денег эмитировали так много, что их номинация опустилась до копеек. Из-за этого ассигнации упали в цене. Серебряные монеты стоили гораздо дороже. При взаиморасчетах приходилось применять многоходовые комбинации, играя на курсах копеек в серебре и ассигнациях. Николай Карамзин, автор "Истории государства российского" и "Записок о старой и новой России", писал о безумной инфляции в эпоху Александра I. Но, по мнению воспитателя Николая I, Наполеон в ней не повинен. У французского императора был только один станок для печатания русских ассигнаций, остальные наводняли бумажными фунтами Британию. Целую денежную фабрику построил все же русский император.
Однако знаменитый историк был слишком строг к российским ассигнациям. Их в его время было, конечно, слишком много, но зато подделать их было крайне сложно. Как и сейчас — в Гознаке утверждают, что рубль подделать так же трудно, как евро, а вскоре будет еще труднее. В Европейском же центральном банке решили недавно напечатать новые банкноты номиналом 50 евро: нынешние хорошо освоили фальшивомонетчики. Так что у Гознака появились шансы выйти на европейский рынок, тем более что азиатский и африканский рынки он уже освоил. В свое время клиентом Гознака был даже Саддам Хусейн. Тогдашние динары были неподражаемы, а инфляция — минимальной. Но как только иракский диктатор решил сэкономить и сам стал печатать деньги, его режим покатился под гору и стал легкой добычей Джорджа Буша.
Хекматиар был прав, требуя сатисфакции у Гознака.
КОНСТАНТИН СМИРНОВ