братский визит
Вчера состоялась долгожданная встреча президентов Белоруссии и России, которую, по сведениям белорусской стороны, изо всех сил старались омрачить российские СМИ. В результате, по подозрению специального корреспондента Ъ АНДРЕЯ Ъ-КОЛЕСНИКОВА, ее омрачили сами президенты.
Перед началом этой встречи происходили, надо сказать, довольно странные маневры. Для начала что-то непонятное творилось с датой переговоров. Несколько дней назад стало известно, что они состоятся 13 сентября. Но 12-го поздно вечером стало известно, что переговоры переносятся на 15-е. Почему? Появилось много версий, некоторые были довольно увлекательными. Так, по данным из более или менее информированных источников, белорусская делегация должна была жить в санатории "Беларусь". И вот за день до приезда господина Лукашенко один из районных судов города Сочи решил, что гаражи и дачи вокруг санатория построены незаконно, методом самозахвата, и принял решение о сносе всех этих построек. Церемония сноса была назначена как раз на 13 сентября. Жить в условиях сноса белорусская делегация категорически отказалась. У нас, в свою очередь, суды, слава богу, независимы: перенести снос на более поздний срок не представлялось возможным. И тогда белорусский президент принял единственно верное решение: перенести свой визит.
Впрочем, эта романтичная версия не описывала всех нюансов происходящего. Так, именно в субботу началось эшелонированное наступление федеральных телеканалов на суверенного президента Республики Беларусь. На господина Лукашенко, интервью которого достали из различных архивов, жалко было смотреть. Говорил он горячо и как-то невразумительно. Было, правда, понятно, что проблема есть и что речь идет о приватизации "Белтрансгаза".
Зато глава "Газпрома" господин Миллер, который вообще-то редко выступает по телевидению, на этот раз дал обширное интервью и высказывался гораздо яснее. В неофициальной справке, подготовленной сотрудниками его ведомства и распространенной среди российских журналистов накануне встречи, вся ситуация была разложена по пунктам. Так, перечислялись условия белорусской стороны, которые она выставляла при создании СП по транспортировке газа через территорию Белоруссии. Условия были такими:
"1. Увеличение поставок газа 'Газпромом' в Белоруссию по внутренним российским ценам.
2. Сохранение за республикой Беларусь контрольного пакета акций.
3. Реализация предназначенного 'Газпрому' пакета акций по цене, назначенной правительством Белоруссии. Цена 100% пакета акций определена в сумме 5 миллиардов долларов США.
4. Передача в качестве части взносов за выкупаемый пакет акций белорусского участка газопровода 'Ямал--Европа', принадлежащего 'Газпрому'..."
Любой здравомыслящий человек должен был бы понять, что эти условия нереальны. В качестве альтернативы предлагался вариант "Газпрома". В нем также было несколько пунктов:
"1. Паритетное участие в капитале — приобретение 'Газпромом' пакета акций не менее 50% от уставного капитала.
2. Покупка пакета акций по рыночной цене. По оценкам 'Газпрома', она близка к номинальной стоимости (100% акций — около 600 млн долларов США).
3. Внесение белорусского участка магистрального газопровода 'Ямал-Европа' в уставной капитал создаваемого предприятия не предусматривается..."
Для тех, кому еще что-то было не ясно, существовали подробности. По мнению "Газпрома", "Белтрансгаз" не стоит $5 млрд. "Сумма впечатляющая, но в данном случае неважно, большая она или маленькая. Важно, на чем основана такая оценка. Это не покупка мешка картошки, когда можно на глазок определять, хорошая или плохая, дорого или дешево. В таких крупных сделках требуется тщательный юридический, технический аудит, проведение независимой оценки активов с привлечением консультантов, чьим выводам принято доверять во всем мире. В Минске считают, что достаточно оценки, сделанной правительством Республики Беларусь... 'Газпром' — это не инвестиционный фонд, который может купить небольшой пакет акций и ждать своих дивидендов. 'Газпром' — это стратегический инвестор. Если мы создаем единое государство, то, соответственно, и 'Белтрансгаз' вливается в единую систему газоснабжения этого государства, входит в систему 'Газпрома'. С пакетом акций меньше 50% это невозможно.
Сейчас же предлагается только неконтрольный пакет акций. А оплатить его просят в том числе передачей в собственность СП магистрального газопровода 'Ямал-Европа'. Но это совсем другой проект, к распределительным сетям Белоруссии прямого отношения не имеющий...".
Вывод, который делали авторы этого документа, был безжалостным: "С нового года условия поставок газа в Белоруссию будут такими же, как и для других стран СНГ,— без скидок на особенности бизнеса по-братски".
В воскресенье пропагандистская машина не затормозила, а наоборот, заработала на полную мощность. Федеральные телеканалы неистово отрабатывали тему господина Лукашенко во всех аналитических программах. У самого господина Лукашенко была возможность убедиться в этом. 14-го вечером он приехал в Сочи и остановился в гостевой резиденции "Ривьера" и весь вечер увлеченно смотрел телевизор.
Увиденное произвело на него, видимо, огромное впечатление, и на следующее утро он только об этом и мог говорить — впрочем, перед телекамерами тех же самых телеканалов. Между тем в день его приезда снова перенесли дату его встречи с президентом России. Ее вдруг назначили на поздний вечер воскресенья. А через пару часов нам как ни в чем не бывало объявили, что переговоры пройдут в понедельник.
Уверенность в том, что переговоры все-таки состоятся, у меня лично появилась только вчера утром, когда я увидел в резиденции несколько белорусских журналистов. Они как-то жались друг к другу и отказывались отвечать на самые невинные вопросы. Было видно, что все происходящее вокруг они воспринимают как одну большую провокацию. При белорусских журналистах был их багаж. Вопрос, почему они приехали в "Бочаров ручей" с чемоданами, потряс их и вверг в состояние шока и трепета. Один из них пробормотал, что ведь, вполне возможно, придется экстренно эвакуироваться из Сочи.
— Разве вас кто-то гонит? — с недоумением спросил я.
— Нас-то нет. А вот батьку могут,— со страшной горечью в голосе сказал один белорусский журналист.
— И куда же вы тогда полетите? — я старался скрыть охватившую меня жалость, но, кажется, мне это не вполне удалось. А вопрос был вызван тем, что все равно ведь через пару дней поблизости, в Ялте, состоится саммит глав государств СНГ, где господин Лукашенко собирается присутствовать.
Впрочем, мой собеседник, кажется, даже как-то расположился ко мне.
— В Казахстан полетим, к Назарбаеву,— поделился он.
— Думаете, у него газа, если что, попросить? У него ведь, кажется, есть. Но он, кажется, не даст.
— Мы предпочитаем не думать,— опомнился коллега.— Мы освещаем визиты и встречи нашего президента.
Одна такая встреча и началась через полчаса. Разумеется, многое зависело от начала переговоров. Было известно, что белорусская сторона делает особую ставку на протокольную часть: теле- и фотосъемку первых пяти минут. Александр Лукашенко собирался что-то сказать. По информации, которая была у меня к этой минуте, российская сторона даже обсуждала, вступать ли в бой на первых же секундах или дождаться, пока белорусский президент останется один на один с нашим.
Очень быстро стало понятно, что выбран второй вариант. Принял свои решения и господин Лукашенко. Он сразу заявил, что за спиной у российского президента происходят очень нехорошие процессы, в которые вовлечена и российская пресса. (Явно сказывался вечерний просмотр российских аналитических программ.) Более того, он добавил, что вечером, если кто-то из журналистов попросит его (он уверенно посмотрел на своих журналистов), то он расскажет об этом гораздо подробнее. Судя по всему, господин Лукашенко намекал на то, что он знает что-то очень и очень серьезное. В какой-то момент даже показалось, что он знает слишком много. Российский президент демонстрировал удивительную беззаботность. Он говорил о том, что просто рад видеть президента Белоруссии, и все тут. Он сказал, как надеется на то, что господин Лукашенко проведет время не только с пользой, но что ему еще будет и приятно (намек на то, чтобы расслабился и получал удовольствие?). Кроме того, он добавил, что вчера телевизор не смотрел, так как у него свой график, и поэтому не может прокомментировать, что там у него за спиной происходит.
Могло показаться даже, что первый раунд решающего поединка российский президент безнадежно проиграл и находится в некотором нокдауне. Но так мог рассуждать только тот, кто понятия не имел о второй модели поведения, выбранной перед самым началом переговоров. Высокопоставленный источник Ъ, с которым я поделился своими сомнениями, уверенно ответил, что все идет по плану, а если бы ставилась задача ответить сразу и во весь голос, противник был бы нокаутирован на второй секунде поединка.
Господина Лукашенко, таким образом, заманивали. И он, кажется, попал.
К тому же источник заявил, что за спиной президента России не могут происходить никакие нехорошие события. За его спиной происходят, таким образом, только хорошие события.
Переговоры продолжались больше шести часов. По информации, которая время от времени доходила до меня во время этих переговоров, они были действительно тяжелыми. Российский президент убеждал белорусского поступиться принципами, снизить заоблачную цену на "Белтрансгаз", продать "Газпрому" контрольный пакет (см. условия "Газпрома" выше).
— Он его "топчет",— с удовлетворением констатировал мой источник на этих переговорах.
— И как?
— Пока никак.
Вообще-то все ожидали, что по итогам переговоров два президента появятся перед телекамерами, признаются в особых чувствах, которые всегда испытывали и продолжают испытывать друг к другу, и заявят о том, что компромисс достигнут.
Но ничего подобного не произошло. Владимир Путин, конечно, топтал Александра Лукашенко, но ведь и Александр Лукашенко топтал Владимира Путина.
Поздним вечером, перед самой пресс-конференцией, стало известно, что, кажется, расстаются друзьями. То есть ни до чего не договорились. Но как-то все же не верилось. До сих пор было слишком похоже на то, что у всего происходящего до переговоров была только одна цель: настоять на своих условиях. А никак не переходить в самом деле на рыночные отношения в продаже газа. Ведь это автоматически ведет к тому, что и транзит российского газа по территории Белоруссии "Газпром" также будет оплачивать по мировым, рыночным, а не льготным ценам, существующим на сегодня.
Наконец, президенты вышли к журналистам. Владимир Путин сразу все сказал. По его словам, договаривающиеся стороны обычно спорят, стараются разобраться, кто прав, кто виноват, кто кому должен. В данном случае это оказалось слишком сложно.
— Поэтому мы договорились перейти на рыночные отношения,— заявил Владимир Путин.
Таким образом, результат переговоров следовало признать отрицательным. Если не считать того, что, как заметил другой источник Ъ, "белорусы зато поняли, что им конец".
Господин Лукашенко, в свою очередь, заявил:
— Трудно добавить что-нибудь к тому, что сказал российский президент. Единственное: мы не должны опуститься на уровень ниже, чем тот, на котором находимся сейчас.
Белорусский президент был как-то печален, что ли. Переговоры явно отняли у него много сил. И он, видимо, понимал, что результат отрицательный скорее для него. Он даже сказал об этом:
— Белоруссия не будет выступать против единства наших народов. Для Лукашенко это политическая смерть.
Между тем происшедшее вчера подрывает основы именно этого единства. И если белорусский президент не передумает (см. условия российской стороны выше), то быстрая политическая смерть — самое легкое из того, что ожидает его в ближайшем будущем.
АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ, Сочи