Названы имена лауреатов Нобелевской премии по литературе, присужденной — беспрецедентный случай — сразу за 2018 и 2019 годы. Ольга Токарчук — самый известный польский прозаик, лауреат Международной Букеровской премии (2018) за роман «Бегуны» (2007). Австриец Петер Хандке — живой классик и сценарист шедевров Вима Вендерса «Ложное движение» (1975) и «Небо над Берлином» (1987). Михаил Трофименков нашел в двойном вердикте неожиданную для «Нобеля» логику и счел, что сексуально-инсайдерский скандал, едва не похоронивший Нобелевский комитет, пошел мировой литературе на пользу.
В лице Ольги Токарчук и Петера Хандке премия впервые за многие годы отметила центральноевропейский литературный контекст
Фото: EPA / Vostock Photo
В лице Ольги Токарчук и Петера Хандке премия впервые за многие годы отметила центральноевропейский литературный контекст
Фото: EPA / Vostock Photo
Прошлогоднее решение Нобелевского комитета взять годичную паузу звучало погребальным звоном над литературной премией, по инерции считавшейся самой престижной в мире. Победы журналистки Светланы Алексиевич (2015), навлекшей на себя многочисленные обвинения в неаккуратном обращении с исходным материалом ее книг-интервью, и музыканта Боба Дилана (2016) вызвали сомнения в профессиональной вменяемости жюри. Словно этого было мало, грянул сексуально-литературный кризис. Фотографа Жан-Клода Арно, мужа члена комитета Катарины Фростенсон, обвинили в сексуальных домогательствах — в октябре 2018-го он получил два года за изнасилование — и заподозрили в сливе издательским домам информации о грядущих лауреатах.
В результате безобразного скандала Нобелевский комитет практически развалился. Поправ устав, постулирующий пожизненное членство, большинство академиков ушли в отставку и несознанку, порушив весь кворум: личные обещания короля что-нибудь придумать звучали не слишком убедительно. Казалось бы, что тут придумаешь? Однако придумали. Лауреатов за два года определил расширенный комитет в составе четырех академиков и пяти сторонних экспертов, выбрав отменных писателей.
Взаимосвязь творчества и философии Хандке и Токарчук несомненна, несмотря на их принадлежность к разным поколениям и традициям.
Хандке в декабре исполнится 77 лет, он — один из самых ярких нонконформистов «поколения 1968 года»: еще в 1966-м прославился скандалом на собрании литературной «Группы-1947», объединявшей самых ярких представителей послевоенной немецкой литературы. В начале литературной карьеры он, упрямо называвший себя романтиком, считался продолжателем «эпического театра» Брехта (знаменитая пьеса «Оскорбление публики»), адептом театра абсурда и продолжателем французского «нового романа». Но к 1980-м навлек на себя подозрения в классицизме.
Ольга Токарчук, которой в январе 2020-го исполнится 58 лет, плоть от плоти, казалось бы, канувшей в прошлое «центральной Европы», где польские, немецкие, украинские и еврейские ручьи сливались в полноводный культурный поток. Этому безумному миксту культур, языков и религий посвящен ее знаменитый роман о Якове Франке, мессии-авантюристе середины XVIII века, красноречиво озаглавленный «Книги Иакова, или Большое путешествие через семь границ, пять языков и три большие религии, не считая маленьких» (2014).
В лице Ольги Токарчук и Петера Хандке премия впервые за многие годы отметила центральноевропейский литературный контекст
Фото: EPA / Vostock Photo
В лице Ольги Токарчук и Петера Хандке премия впервые за многие годы отметила центральноевропейский литературный контекст
Фото: EPA / Vostock Photo
Предыдущий же ее бестселлер назван в честь беспоповского течения в старообрядчестве той же середины XVIII века: бегуны, разорвавшие любые связи с государством и обществом, проводили жизнь, убегая от Антихриста, чье царство уже свершилось. И неважно, что бегуны Токарчук вроде бы ни от кого, кроме самих себя, не бежали, а на современных средствах передвижения направлялись, скажем, в отпуск. Все равно: они были такими же пылинками на ветру бездушной цивилизации, подсознательно искавшими и не находившими той точки, где возможна гармония времени и места.
Но ведь и Хандке — поэт бесприютности, текучести, бегства, выпадения из времени и пространства, нарушения логических связей, искаженных ракурсов. Все передвижения его героев, включая самого Хандке, главного героя собственных книг и автора множества путевых заметок,— «ложные движения». Так назывался великий фильм Вендерса по сценарию Хандке, привольно адаптировавшего к реалиям Западной Германии книгу Гете «Годы учения Вильгельма Мейстера». При этом нарушение пространственно-временной логики не обязательно было связано с физическим перемещением. Достаточно, как в «Страхе вратаря перед одиннадцатиметровым» или «Женщине-левше», внезапного, как озарение, выпадения из логики общества потребления. И в этом отношении Токарчук, конечно же, духовная дочь Хандке: оба они придают посредством отточенного языка невозможную гармонию дисгармоничности современной цивилизации.
И Токарчук, и Хандке — еретики. Токарчук — враг торжествующего в Восточной Европе национализма. Хандке подвергся беспрецедентной травле, включавшей отмену постановки в «Комеди Франсез» и лишение премии Гейне, за книгу «Справедливость для Сербии» (1996).
Возвысив голос против железобетонного единомыслия, возложившего на сербов всю вину за балканскую бойню, он был готов выступить свидетелем защиты на несостоявшемся суде над Милошевичем и произнес речь на его похоронах (2006). Единомыслие, впрочем, оказалось не столь железобетонным. В поддержку Хандке выступили бывшие и будущие нобелиаты Гарольд Пинтер, Патрик Модиано и Эльфрида Елинек. Актеры брехтовского театра «Берлинский ансамбль» собрали для него альтернативную премию: ее Хандке передал сербской деревне Величка-Хоча в Косово.
«Так называемый мир — вовсе не мир. Я не владею истиной. Но я смотрю. Я слушаю. Я вчувствываюсь. Я задаю вопросы». Под этими словами, сказанными Хандке как раз над гробом Милошевича, вполне могла бы подписаться и Токарчук: ведь это не что иное, как символ веры честного литератора в бесчестном мире.
