— Тогда в избирательной кампании было два явных фаворита — действующий губернатор и мэр Новосибирска. Кроме того, областная организация КПРФ находилась на подъеме, получив по итогам выборов 1997 года солидное число мест в облсовете. Все это делало кампанию очень напряженной.
Сейчас, мне кажется, такой интриги уже нет. Политическая элита оказалась консолидированной и фактически не выбирает между кандидатами. Коммунисты, получившие серьезный удар на выборах в облсовет в 2001 году, значительно ослабли.
— Можно ли определить степень заинтересованности Кремля и российских олигархов в исходе этих выборов?
— Новосибирская область не является стратегически важным регионом в этом смысле. Здесь нет угля, нефти, алюминия... Так что самое большое наше богатство — это люди. В Москве занимают мудрую позицию, встречаются со всеми кандидатами. Так было и в 1999 году. Наверное, для новосибирцев это даже хорошо. Олигархов же, пожалуй, здесь больше интересуют парламентские выборы.
— Новые политические условия диктуют политтехнологам новые приоритеты в ведении кампании?
— Приоритеты больше определяют новое выборное законодательство. Они устанавливают более жесткий контроль за СМИ. Поэтому кандидаты должны совершенствовать так называемую полевую структуру, способную доносить их послание до потребителя.
Кроме того, акцент в предвыборной борьбе, опять же из–за изменений в законодательстве, смещается в юридическую сферу. Соперника реально попытаться снять с дистанции, воспользовавшись нарушениями в ходе кампании.
— Кампании по выборам омского и томского губернаторов принесли что–то новое политтехнологам?
— Выборы в этих регионах никогда не приносили ничего нового. Там это просто техническая процедура. Другое дело, Красноярский край или Иркутская область, где в исходе голосования всегда заинтересованы федеральные власти и олигархи.
Интервью взял ВАЛЕНТИН РОМАНОВ