Энергостратегия России до 2035 года, если судить по названию, важный документ. Так что я хотел бы объяснить, почему, ознакомившись с проектом в начале сентября, мы приняли решение не писать о нем. Первая и неглавная причина в том, что эту энергостратегию Минэнерго пытается разработать более шести лет и несколько раз даже вносило в правительство, однако документ до сих пор не одобрен.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ / купить фото
И хотя собеседники “Ъ” утверждают, что на этот раз энергостратегию «точно примут» до конца года, полной уверенности нет.
Вторая и тоже неглавная причина: основное содержание документа — прогнозы производства, потребления и экспорта разных энергетических товаров и даже прогнозы цен на них аж до 2035 года. Эти данные представляют некий интерес в качестве примера интеллектуальных упражнений различных экспертов, но всерьез описывать их смешно. Предыдущая энергостратегия до 2030 года была принята в конце 2009 года, и там был заложен рост добычи нефти на конец периода до 535 млн тонн. В реальности показатель был достигнут уже в 2015 году, сейчас добыча превышает 560 млн тонн, а могла быть и больше 570 млн тонн, если бы не соглашение с ОПЕК. Аналогичная ситуация с добычей угля, которая растет при этом вовсе не за счет месторождений Восточной Сибири, как планировалось, а в Кузбассе, что накладывает совсем другие требования на развитие железнодорожной инфраструктуры. И еще о достоверности прогнозов: в предыдущей энергостратегии средняя цена нефти в 2016–2020 годах ожидалась на уровне $108 за баррель.
Главная же причина, по которой я не вижу смысла описывать новую энергостратегию иначе как в колонке,— отсутствие содержательных изменений в подходах к регулированию.
Именно регулирование — единственное, что хоть как-то интересует бизнес в подобном документе. И единственное, за что правительство в условиях рыночной экономики действительно может отвечать. А когда в документе (до 2035 года!) без деталей упоминается «продолжение либерализации экспорта СПГ» и возможный доступ независимых производителей газа к экспортной трубе «при необходимости», это вызывает лишь улыбку. Едва ли на основе таких тезисов компании могут строить какие-либо долгосрочные планы, тем более что в стратегии 2009 года ни слова не было ни о случившейся через четыре года частичной либерализации экспорта СПГ, ни о, например, налоговом маневре.