«Мы способны заменить львиную долю IT-продуктов, созданных в других странах»

О том, благодаря каким технологиям страна может совершить прорыв, в чем разница работы с бизнесом и госсектором, как меняется взаимодействие государства с гражданами и какие задачи стоят перед Лигой Цифровой Экономики, “Ъ” рассказал президент и основатель организации Сергей Шилов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Расскажите о Лиге Цифровой Экономики, которую вы возглавляете. Кто входит в состав ее участников? В чем заключаются ее основные цели и задачи?

— Лига Цифровой Экономики — некоммерческая организация. Ее основные задачи в том, чтобы собирать под своим флагом лучших IT-специалистов в России и за рубежом, обмениваться опытом, развивать людей, делать так, чтобы цифровая экономика в стране развивалась наилучшим образом. Мы объединяем экспертов, которые работают в ведущих компаниях рынка. Это около 20 коммерческих организаций, каждая из которых делает очень важные для страны проекты. В конечном счете мы создаем такой глобальный центр компетенций, который объединит самых талантливых айтишников, самые крутые команды.

— Над какими проектами сейчас работает Лига? Что уже реализовано? Что в планах?

— Если говорить именно о Лиге, то у нас есть внутренняя Академия Лиги Цифровой Экономики. Мы проводим около тысячи тренингов и митапов в год на тему технологий, консалтинга, бизнеса. Есть несколько уровней обучения: для руководителей, для специалистов. Это позволяет нам обмениваться опытом, объединять людей, делать их лучше, умнее. Для эффективного управления процессами обучения создана специальная цифровая платформа. Я думаю, что постепенно мы придем к тому, что на базе Лиги будет работать полноценный образовательный центр. И, конечно, у каждой из команд, входящих в Лигу, есть свои проекты на рынке, связанные с цифровизацией государственных и коммерческих структур.

— В России принята нацпрограмма «Цифровая экономика», это же словосочетание содержится и в названии Лиги. Как вы оцениваете сам нацпроект и работу по претворению в жизнь планов, закрепленных в нем? Вы уже видите конкретные результаты?

— Я оцениваю нацпроект положительно: в нем очень много интересных планов. Однако надо понимать, что работа над созданием цифровой экономики началась задолго до принятия этой программы. Многие вещи, которые в ней содержатся, уже сделаны. Мы помним, что еще 15 лет назад, чтобы получить любую справку от какой-либо государственной организации, нужно было потратить несколько дней, а то и месяцев. Многие вещи, которые тогда казались очень сложными, сейчас стали очень простыми. Задача нацпрограммы «Цифровая экономика» в том, чтобы помочь осуществить следующий прорыв. Чтобы вообще все можно было делать через интернет, чтобы все государственные услуги были в онлайне.

— Каковы, по вашему мнению, основные факторы, препятствующие становлению по-настоящему цифровой экономики в РФ? И что, напротив, является главным драйвером этого процесса?

— Главным драйвером этого процесса является воля руководителей государства. Именно они выделяют бюджеты, ставят приоритеты. А главное препятствие — разный уровень готовности отраслей экономики к цифровизации. Где-то процессы идут быстрее, где-то отстают, но это нормально для наших масштабов. Я убежден, что в итоге те задачи, которые ставит руководство страны, будут реализованы.

— А что, как вы считаете, подтолкнуло государство к принятию программы «Цифровая экономика»?

— Желание значительно увеличить эффективность госуправления. Всем известно, что именно эффективность государства определяет выживаемость и будущее страны. На сегодняшний день государственное управление в России неидеально, требует доработок. Необходим существенный прорыв в этом направлении, чтобы увеличить конкурентоспособность страны. Цифровая экономика должна помочь.

— Власти делают ставку на развитие так называемых сквозных цифровых технологий, то есть тех, которые могут многократно применяться в самых разных отраслях. К ним относят, например, Big Data, нейротехнологии и AI, системы распределенного реестра, квантовые и новые производственные технологии, промышленный интернет, компоненты робототехники и сенсорики, технологии беспроводной связи, виртуальную и дополненную реальность. Насколько это оправданно? Как вы считаете, какие из них могут обеспечить России настоящий прорыв?

— На мой взгляд, ключевое — это искусственный интеллект. Именно по этому направлению Россия может выделиться на общем фоне и достичь уникальных результатов. Что касается остальных вещей, которые вы перечислили, то тут тонкий момент. Зачастую это маркетинговые инициативы, за которыми пока мало что стоит именно с айтишной точки зрения.

— Каковы сегодня главные тенденции в развитии российской IT-отрасли? Что будет определять ее развитие в будущем в обозримой перспективе?

— Кадры. Основная проблема и основной тренд — это кадры. Мы попали в демографическую яму в кризисные 1990-е годы. Сегодня для того, чтобы решать весь огромный спектр задач, который стоит перед IT-отраслью, необходимо очень много талантливых людей. За таких людей идет борьба, причем не только локальная, но и глобальная. Не секрет, что в любой точке России при наличии хорошего интернета можно работать на проекты по всему миру. Да и переезд в другие страны сейчас не является большой проблемой для IT-специалистов.

— Отечественная математическая школа всегда высоко ценилась во всем мире. Нет ли у вас опасений, что в будущем мы можем потерять это конкурентное преимущество? Насколько успевает наша образовательная система за подготовкой необходимых кадров?

— Отечественная математическая школа до сих пор высоко ценится. Уровень ведущих вузов страны очень высок — это мы видим при наборе сотрудников. Люди мотивированы получать знания, система работает, поэтому я не думаю, что уровень образования наших молодых талантов может упасть. Другая история, что молодежь сегодня отличается по психотипу от людей, которые были молодыми, скажем, 20 или 40 лет назад.

— Дискуссия о том, насколько IT-индустрия нуждается в регулировании государства, в последние годы приобрела особый градус в свете принятия ряда законов. Многие считают, что отрасль получила такое развитие именно благодаря отсутствию регулирования, что она в нем не нуждается, что рынок сам разберется. Какой позиции придерживаетесь вы в этом вопросе и почему?

— Абсолютно любая отрасль проходит свой цикл развития. Сначала она зарождается при участии государства — не секрет, что IT-индустрия первоначально развивалась через военные технологии. Разумеется, все это было на деньги государства. Затем отрасль стала более независимой, она коммерциализировалась, ушла в массы. И действительно, на каком-то этапе сложилось впечатление, что она почти не регулируется. Сейчас очередной виток развития, присущий абсолютно любой отрасли — когда государство пытается упорядочить те процессы, которые происходят. Это есть не только в России, но и во всех странах. Как бы мы к этому ни относились, это просто цикл, который предопределен с самого начала. И мы сейчас в том моменте, когда государство активно вмешивается. Надо просто с этим смириться и стараться адаптироваться к текущему циклу. Очевидно, что в какой-то момент опять произойдет либерализация, в какой-то — опять усиление регулирования.

— Как вы оцениваете процесс импортозамещения софта? Ряд нормативных актов ограничивает для госзаказчиков закупки ПО, которое отсутствует в соответствующем реестре. Насколько такие протекционистские меры необходимы?

— Я оцениваю нормально. Причем именно софт — это сфера, где качественное импортозамещение абсолютно реально благодаря энергии и экспертизе наших людей. Мы способны заменить львиную долю тех продуктов, что созданы в других странах. Конечно, есть свои сложности — с государственным регулированием например. Тем не менее уже имеющиеся протекционистские меры позволяют серьезно развиваться.

На мой взгляд, у нас не то чтобы какие-то проблемы с законодательством, а просто ментальные особенности. Большинство заказчиков предпочитают не программные продукты, а заказную разработку. Это делает развитие коробочных продуктов проблематичным. Исторически сложилась такая ситуация, что платить миллионы долларов за лицензии на западное ПО было просто, а вот платить хотя бы миллионы рублей именно за лицензии на российские продукты — сложно. В результате капитализация компаний, которые ориентированы на коробочные продукты, ниже, чем могла бы быть. Могу сказать, что у наших команд большинство проектов — разработка ПО на заказ с использованием свободного программного обеспечения, а не закупка лицензий.

— Ваша компания AT Consulting много работала как с бизнесом, так и с госсектором. В чем основная специфика выполнения проектов как с теми, так и с другими?

— В госсекторе более зарегулированы правила игры, не так много свободы. Коммерческие компании могут позволить себе экспериментировать, не отвлекаясь на ограничения в законодательстве. Конечно, у бизнеса есть какие-то внутренние правила, которым нужно соответствовать. Но уровень ответственности за нарушения правил и закона, естественно, отличается.

Если объяснять разницу на пальцах, то в госсекторе обычно ограниченный, лимитированный объем финансирования, за который нужно сделать неограниченный объем работы в сжатые сроки. В госсекторе мы часто решаем не очень четко сформулированные задачи. В коммерческой сфере есть четкий объем и более точные технологические требования, и там торг идет именно по цене и по срокам.

— Как вы относитесь к хайпу применительно к индустрии? Я имею в виду примеры того, как внезапно ставшие популярными IT-продукты и приложения получают годовую выручку или прирост аудитории за несколько дней, после чего ее интерес к ним угасает. Хайп в этом случае хорошо или плохо?

— Есть знаменитое изречение Ларри Эллисона из Oracle, что IT-индустрия более подвержена моде, чем сама индустрия моды. Я абсолютно с этим согласен. На протяжении всей истории информационных технологий появлялись различные модные направления, будь то ERP, CRM, искусственный интеллект или блокчейн, и под эти направления создавались целые отдельные индустрии внутри IT. Это тренды, которые наполнялись деньгами, и заказчики им следовали.

На самом деле, чаще всего все эти понятия не определены детально. Многие подразумевают под одними и теми же словами разные вещи. То есть на рынке нет четкого понимания, что есть что, даже если это на слуху, как блокчейн например. А люди тратят на это время, деньги. Поэтому хайп в IT безумно важен. Я бы даже сказал, что он является драйвером развития отрасли. Хорошо это или плохо? Скорее хорошо, потому что позволяет индустрии жить и развиваться. То, что есть такая асимметрия в информации, что люди под одним и тем же понимают разные вещи, это, конечно, плохо. Тем не менее это просто особенность нашей работы.

Беседовал Иван Шапошников