Музей истории ГУЛАГа и московские реставраторы проводят уникальный проект по снятию со стен разрушенного «Степлага» живописи заключенных. На рисунки, скрывавшиеся под слоями побелки в лагерной столовой, обратил внимание музейщиков сын Александра Солженицына, а обследование показало, что для сохранения картин их необходимо как можно быстрее снять со стен. Уникальность и сложность работ, по словам реставраторов, в том, что современная масляная живопись нанесена на «средневековые» материалы.
Фото: Wikimapia
Фото: Wikimapia
О рисунках на стенах разрушенного здания столовой «Степлага», расположенного в Казахстане, в Музей ГУЛАГа сообщил Ермолай Солженицын. Его отец рассказывал в книге «Архипелаг ГУЛАГ» об этом лагере и о самом известном восстании заключенных — Кенгирском, которое произошло в 1954 году в третьем отделении лагеря рядом с поселком Кенгир, ныне Джезказган Карагандинской области Казахстана. Сейчас от зданий третьего отделения остались лишь руины стен столовой и клуба. От времени слои побелки осыпались, и под ними открылись картины. «Мы отправили туда экспедицию и поняли, что надо привлекать экспертов в области реставрации. Нашли реставратора высшей категории для второй экспедиции, а также привлекли химика и геолога»,— рассказал “Ъ” директор Музея истории ГУЛАГа Роман Романов.
Специалисты подтвердили, что рисунки выполнены профессионально, масляной краской и, по всей видимости, могли быть нарисованы заключенными «Степлага». Сохранились два больших рисунка — примерно 1,5 м в длину каждый. На них художник изобразил подземный рудник и горно-обогатительную фабрику с железнодорожными путями. Кроме этого обнаружен портрет мужчины. «Это живое свидетельство времен ГУЛАГа. Нам неизвестно о других подобных росписях в лагерях,— говорит господин Романов.— Но картины начали сильно осыпаться, а создавать там на месте музейный комплекс не очень перспективно. Поэтому было принято решение попробовать снять их со стен и восстановить на полотне».
«Степлаг» — лагерь для политических заключенных, где через год после смерти Сталина произошло Кенгирское восстание, описанное в романе «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына. Силами заключенных «Степлага» строились горно-обогатительная фабрика, ТЭЦ, жилые дома, плотины Кенгирского водохранилища. С 1948 года заключенные работали на угольных шахтах и занимались разработкой залежей марганца. В лагере были почти все национальности, в том числе японцы, греки, китайцы, иранцы и афганцы. Среди заключенных третьего отделения были американка Норма Шикман и знаменитый военный хирург испанец Хулиан Фустер Рибо. Больше всего — свыше 46%, или почти 9,6 тыс. человек,— среди заключенных лагеря было украинцев. В «Степлаге» отбывали сроки многие священники и старообрядцы. Весной 1954 года восстали более 5 тыс. заключенных «Степлага», они учредили «лагерную республику», требовали встречи с членами президиума ЦК КПСС. Из Москвы на переговоры прилетали генералы, а затем в лагерь были введены пять танков Т-34, которые начали давить людей. Официально погибшими числились 46 человек, еще более сотни были ранены. Заключенные оценивали потери в 500–700 человек.
«Снятие живописи со стен — это хирургия, которая проводится, когда нельзя ее сохранить иначе»,— пояснил “Ъ” научный руководитель проекта по сохранению росписи, кандидат искусствоведения, реставратор монументальной живописи Константин Маслов. Он рассказал, что ранее уже снимал остатки живописи в заброшенной церкви в поселке Морозовица близ Великого Устюга, а также в доме Стройбюро Болшевской трудовой коммуны в Королеве. «Но там роспись была сделана на штукатурке. Здесь же здания построены как в средневековье в Средней Азии — из лесса. Это осадочная горная порода — глина, смешанная с песком и вкраплениями. А из чего еще там можно было строить — дерева не хватало, а стройматериалы были нужны для возведения фабрики»,— говорит господин Маслов. «Технологии снятия живописи с лесса еще нет, с таким никто не сталкивался. Но мы разработали. Так что это будет уникальная операция»,— отмечает реставратор. Росписи планируется восстанавливать в Москве. «Затем мы их передадим обратно в Казахстан. Окончательно план предстоящих работ будет согласован с послом Казахстана в России»,— говорит Роман Романов.
Фрагмент фрески в столовой «Степлага»
Фото: Государственный музей истории ГУЛАГа
Фрагмент фрески в столовой «Степлага»
Фото: Государственный музей истории ГУЛАГа
Сотрудники музея надеются выяснить, кто мог нарисовать картины: «Будем работать в архивах, запрашивать документы, чтобы узнать, были ли художники среди заключенных "Степлага"»,— отметил директор музея.
Как выяснил “Ъ”, как минимум один художник отбывал срок в третьем отделении. Более того, у него уже был опыт росписи стен в лагерной столовой.
Речь идет об уроженце Симбирска (ныне Ульяновск) Юрии Грунине. В 1937—1941 годах он учился в Казанском художественном училище, который был расформирован с началом войны. Во время Второй мировой войны Грунин попал в плен к немцам, а после освобождения был отправлен в ГУЛАГ, пережил Кенгирское восстание, а после закрытия лагеря остался в Казахстане. Писал стихи и переписывался с Александром Солженицыным.
В статье Дмитрия Быкова «Непрощенный» упоминается, что первоначально Юрий Грунин был отправлен в Соликамск в Усольский исправительно-трудовой лагерь. Там он познакомился с 20-летним заключенным Камилем Икрамовым, будущим известным писателем. Узнав, что новый осужденный — художник, Камиль устроил его расписывать стены местной столовой. В статье рассказывается: «Грунин должен был нарисовать трех богатырей. "Только лиц им подольше не рисуй,— предупредил Икрамов.— Иначе поймут, что ты закончил, и отошлют"». В память о друге художник, ставший в заключении поэтом, написал стихотворение «Однонарники». В 1949 году Юрий Грунин был переведен в «Степлаг». В своих воспоминаниях он описывает это время как самое тяжелое, там он создал свои самые черные стихи. Юрий Грунин умер в 2014 году.
Вероятно, автора картин могут также знать еще оставшиеся в живых бывшие заключенные «Степлага». «Мы связывались с несколькими, они сначала соглашались поделиться воспоминаниями, но потом отказались. Может быть, увидев, с какой заботой сейчас относятся к открывшимся росписям, они все-таки согласятся на интервью»,— надеется господин Романов.
