После всех драматичных событий последней недели стало ясно: страна идет ко всеобщим парламентским выборам, а у «Брексита» — отсрочка от исполнения.
На недавнюю демонстрацию против предлагаемого правительством плана «Брексита» в Лондоне вышел миллион человек. Главу правительства оппоненты представили марионеткой, а демон за ним — его старший советник Доминик Каммингс, которого называют серым кардиналом
Фото: EPA-EFE / Vostock Photo
На недавнюю демонстрацию против предлагаемого правительством плана «Брексита» в Лондоне вышел миллион человек. Главу правительства оппоненты представили марионеткой, а демон за ним — его старший советник Доминик Каммингс, которого называют серым кардиналом
Фото: EPA-EFE / Vostock Photo
Но сначала вкратце о драматичных событиях прошлой недели с ее головокружительными поворотами.
Чехарда голосований
Премьер-министру удалось, наконец, внести в парламент законопроект о Брексите. Депутаты проголосовали сначала за него с хорошим перевесом, а потом, буквально через 17 минут, проголосовали… против. Борис тогда ударил кулаком по премьерской тумбочке (despatch box) в Палате общин — и отозвал билль, поставил «на паузу». Перед этим поправкой депутата Оливера Летвина его заставили направить в ЕС письмо с прошением об отсрочке в случае провала. Но Джонсон и тут сыграл экстравагантно: направил одно письмо с просьбой об отсрочке, как требовал парламент, другое — от себя, о том, что отсрочка не нужна. По форме правильно, а по существу — издевательство.
Как такое может быть? Спокойствие, сейчас попытаемся распутать эту путаницу. Во-первых, надо учитывать, что в сентябре парламент устроил «переворот» и сложилось «двоевластие»: правительство не может, как обычно, проводить через парламент свои законодательные предложения, нет большинства. Но не только! Не может еще и по своему усмотрению определять повестку — что в каком порядке рассматривать. И в применении к последним событиям получилось вот что. Сначала депутаты голосовали за законопроект по «Брекситу» во втором чтении. Это не окончательное утверждение, потом требуются еще дебаты, поправки, третье чтение и после этого обсуждение в Палате лордов. Главное же в том, что прохождение во втором чтении открывает законопроект для обсуждения — и изменения через поправки. То есть многие решили, что голосовать за — это лучший способ голосовать против. Именно поэтому во втором голосовании Джонсон и потерпел поражение — провалили предложение правительства ограничить все обсуждение тремя днями, чтобы успеть к обещанной Борисом дате 31 октября. Один депутат заметил: мне тут жена напоминает, что мы дольше спорили, какой диван купить в гостиную. Шутки шутками, но провести сложный, судьбоносный законопроект в сотню с лишним страниц за 72 часа, и это если не спать, не есть, — это и правда выглядит как издевательство над парламентом. Например, Маастрихтский договор (1991 г.) о создании Европейского союза депутаты обсуждали в течение 40 дней.
Слышны, правда, возражения: ведь обсуждаем-то уже три с половиной года, казалось бы, все ясно, можно по-быстрому.
Договоренность, согласованная Джонсоном с Брюсселем, действительно мало отличается от той, что была составлена предыдущим правительством Терезы Мэй. Но в ней есть ряд принципиальных отличий.
Например, новое решение головоломки с ирландской границей предусматривает создание двух границ — прозрачной посуху между республикой Ирландия в составе ЕС и Северной Ирландией в составе британского Соединенного Королевства и «настоящей» — в море, разделяющем два острова. Получается, что Северная Ирландия как бы и остается, и не остается в Европейском союзе. Для ирландских юнионистов, сторонников неделимости королевства, — это практически предательство, шаг к отсоединению от страны. А по другую сторону пролива возражают шотландские националисты: а мы, мы тоже хотим остаться. Шотландия подавляющим большинством голосовала против «Брексита», за ЕС, и теперь использует «Брексит», чтобы вновь поставить вопрос о независимости. Не считаться нельзя: Шотландская национальная партия — правящая, имеет сильное большинство в региональном парламенте и внушительную фракцию в Вестминстере. Кроме того, критику вызвала «рокировка» нескольких важных положений. В частности, разделы о защите прав трудящихся и по экологии переехали из обязательной, имеющей силу закона договорной части соглашения с ЕС в политическую декларацию об общих принципах отношений, не имеющую обязательной силы. И по оценкам деловых кругов, новая сделка хуже отвечает интересам британского бизнеса, чем предыдущая.
По-быстрому, короче, «утрясти» все это не получится.
Бой цивильности с нецивильностью
Кроме многосплетения связей Британии с Европой, которые не так просто расплести, есть еще одна сторона в парламентских затруднениях с «Брекситом».
Это, можно сказать, борьба цивильности с нецивильностью. Поясним. Если посмотреть на то, как ведет дело «правительство брекситеров», то хорошо видно, что предпочтение отдается «административному ресурсу» — ходам в обход парламента или даже, как было с пророгацией, вообще незаконным. И каждый раз этим ходам противостоят не эмоции, не бунт, бессмысленный и беспощадный, а процедурные, цивилизованные ходы законодателей и юристов. У двух этих диаметрально разных подходов свои яркие представители: старший советник Джонсона Доминик Каммингс и независимый (с сентября) депутат Оливер Летвин.
В голосованиях правительство ограничили так, что без договоренности с Европой «Брексит» теперь и не осуществить. Одной из последних таких мер была упомянутая уже «поправка Летвина» — предложение заставить премьера отправить в Брюссель письмо с просьбой об отсрочке, если парламент не успеет одобрить сам акт о «Брексите». Автор поправки — сэр Оливер Летвин, известный легалист, еще совсем недавно однопартиец Бориса Джонсона. В сентябре, однако, Борис выгнал его из партии за участие в «бунте» против правительства. Коллизия тогда случилась знаковая: 21 депутат-консерватор проголосовал вместе с оппозицией за то, чтобы дать парламенту возможность нормально обсуждать «Брексит». Для Летвина это был «бунт» системный: так или иначе, прямо или косвенно, он участвовал в формулировании почти всех парламентских актов последнего времени.
Каждое парламентское заседание — это новое испытание для премьер-министра Бориса Джонсона
Фото: UK PARLIAMENT / AFP
Каждое парламентское заседание — это новое испытание для премьер-министра Бориса Джонсона
Фото: UK PARLIAMENT / AFP
Другую сторону, «нецивильную», представляет главный стратег при Джонсоне — Каммингс. Его называют и Распутиным, и Макиавелли, и серым кардиналом при Джонсоне. Не только в кулуарах — публично тоже. На демонстрации против «Брексита» неделю назад, например, несли картонного «Демоника» Каммингса с куклой-марионеткой Джонсоном. Ему действительно приписывают «демоническую» способность составлять коварные планы для кабинета и выдумывать беспроигрышные лозунги для дискредитации противников. И пророгацию, и историю с двумя противоположными письмами в Брюссель, и утечки в прессу с малодостоверными утверждениями о «предательской» деятельности оппонентов правительства, включая и Оливера Летвина, — это все записывают на его счет.
Еще он известен как крайне грубый, неуживчивый человек. Характерен недавний скандал. Каммингс прямо на совещании уволил помощницу министра финансов, отобрав у нее телефон и под конвоем полиции выставив за дверь. Были протесты, но Борис дал своему доверенному огромные полномочия в правительстве. Во время кампании перед референдумом Каммингс был директором главной «брекситовской» организации Vote Leave. По утверждениям, именно он нашел победный слоган «Let’s take back control» — «Вернем себе контроль [над страной]». А также сочинил «брекситовские» страшилки-вымыслы. Вроде того, что ЕС готовит открыть двери в Британию миллионам турок. Или что Национальная служба здравоохранения будет получать 350 млн фунтов каждую неделю от «брекситовской» экономии. История с референдумом стала уже сюжетом для телефильма «"Брексит": негражданская война» («Brexit: The Uncivil War», вышел в начале этого года). Тут игра слов: uncivil значит еще и «нецивильная», без уважения к правилам порядочности. Главный персонаж — сам Каммингс в исполнении любимого российскими зрительницами Бенедикта Камбербэтча.
Кто кого переманеврирует, цивильный Летвин или нецивильный Каммингс, это время покажет. Но под занавес разговора о них маленькая деталь: и у Летвина, и у Каммингса — русский «хвостик».
Оливер Летвин — внук беженцев из Российской империи, которые спасались от еврейских погромов. А Каммингс знает русский язык, работал в России уже в 1990-х, он страстный поклонник Достоевского. Правда, еще и Бисмарка, и древнего китайского полководца-философа Сунь-цзы…
Прогноз на выборы
При всем этом ясно, что страна идет к выборам. Хотя, как Борис их добьется, еще вопрос. Это раньше у премьер-министра были неограниченные полномочия распускать парламент и объявлять досрочные выборы, когда это было наиболее выгодно для правящей партии. Несколько лет назад, когда в правительстве была коалиция консерваторов и либерал-демократов, закон изменили. Теперь у парламента фиксированный срок в пять лет, и досрочно выборы можно проводить только специальным актом его же, парламента. Поэтому для проведения такого акта Джонсону потребовалось бы большинство депутатов, а его нет — в сентябре Борис уже пробовал, и предложение не прошло.
Впрочем, и тут не такая уж безвыходная картина. Есть вариант с представлением на голосование так называемого «билля в одну строчку» — просьба о досрочных выборах с точным указанием даты. Это сняло бы подозрения оппозиции, что Борис захочет отложить их проведение на после «Брексита». В таком виде может и пройти. Еще все чаще говорят, что правительство само может вынести вотум недоверия себе — и проголосовать против себя, вызвав выборы. Такая неожиданная затея может дать результат, все зависит от того, как складываются рейтинги основных партий.
А складываются они занятно: на настоящий момент, как это ни парадоксально, ведущие позиции среди избирателей прочно сохраняют консерваторы. Опросы последних двух недель показывают, что у правящей партии рейтинг вырос до 32–37 процентов, официальная оппозиция, лейбористы, набирает 22–24 процента, либерал-демократы, твердо стоящие против «Брексита», — 19–21 процент. У партии «Брексита» Найджела Фараджа рейтинг упал до 11 процентов.
Налицо парадокс: Борис Джонсон терпит в парламенте одно поражение за другим, часть депутатов потерял, часть исключил за противодействие генеральной линии, а в стране растет популярность тори? Аналитики объясняют это так называемым «подскоком Бориса» (Boris bounce), который связан в первую очередь с его репутацией твердого «брекситера». Видимо, благодаря этому тори отбирают голоса у партии «Брексита». Но это еще не все. Твердая поддержка консерваторов связана еще и с их репутацией настоящей «партии власти», такой, которой можно доверить управление страной, не опасаясь потрясений, новых налогов или безответственных трат, в отличие от лейбористов с их программами социальной помощи и ренационализации некоторых отраслей экономики, «естественных монополий». Если опросы оправдаются на выборах, то у Джонсона будет солидное большинство.
Трудности лейбористов связаны в первую очередь с их половинчатой позицией по «Брекситу» — они вроде бы и против, но и «волю народа» хотят уважать. Это путает потенциальных сторонников, а в самой партии есть и проевропейское крыло, и «брекситеры». Во время голосования на прошлой неделе 19 депутатов-лейбористов проголосовали за «брекситовский» законопроект Джонсона вопреки призыву лидера партии Корбина.
Это показательная деталь: внутрипартийные распри у лейбористов почище тех, что у консерваторов, и главный раздражитель — сам Джереми Корбин. Ситуация внутри партии, судя по многочисленным утечкам и инсайдам, нездоровая: известно о травле противников Корбина его воинствующими сторонниками, еще больше репутации лейбористов вредит попустительство антисемитским настроениям, включая оскорбления и нападки на депутатов, причем в основном женщин. Последний громкий аккорд: несколько дней назад о выходе из партии объявила депутат Луиза Эллман, состоявшая в рядах лейбористов 55 лет, в том числе 22 года членом парламента. В своем заявлении она прямо обвинила лидера, что партия стала небезопасным местом для евреев. «Я не могу призывать голосовать за партию, пока есть риск, что премьер-министром станет Корбин»,— отметила она.
Убедительная победа лейбористов на предстоящих выборах, словом, не предвидится. Расчет делается на коалиционную комбинацию, вероятность которой теоретически возможна, если мощный рывок сделают либерал-демократы (у них популярность возросла благодаря последовательной «антибрекситовской» линии) и серьезно укрепят позиции националисты из Шотландской национальной партии (они трактуют решение на референдуме о независимости остаться в составе Великобритании как решение остаться в ЕС, им легко подавать линию Джонсона на «Брексит» как предательство интересов Шотландии). Если все эти нюансы сработают, может сложиться ситуация «подвешенного» парламента — без определенного большинства, а значит, возникнет и поле для маневра. Аналитики видят вероятность коалиции лейбористов с шотландцами, по социально-экономическим позициям партии близки. И тогда у Корбина возникает шанс стать премьером.
Впрочем, все это пока сильно умозрительно. По словам инсайдеров, если разворот к выборам все же случится, они, скорее всего, должны будут пройти в конце ноября — начале декабря. Ближе к Рождеству никто затевать их не будет.