«Если на студии произойдет дефолт, это будет большая беда для меня лично»

Налоговая служба заблокировала счета студии «Ленфильм». Компания задолжала около 7 млн руб. различных сборов. Приставы начали производство по этому делу неделю назад. Кроме того, студия должна выплатить кредит ВТБ на 1,5 млрд руб., который она взяла шесть лет назад. Председатель совета директоров «Ленфильма» Федор Бондарчук попросил Владимира Путина помочь погасить этот долг. По его словам, сейчас господдержки не хватает. Глава ВТБ Андрей Костин ранее заявлял, что без субсидий студии останется лишь объявить дефолт. Режиссер Александр Сокуров, который входил в совет директоров «Ленфильма», убежден, что киностудию нужно было спасать, но государство в лице Минкультуры осознанно не пошло на такой шаг.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Я в отчаянии. С 1980 года работаю на студии, и это для меня целая жизнь. Кроме того, мое профессиональное убеждение, что надо иметь в такой стране, как Россия, большую и серьезную студию, где много мастеров работает, есть разные направления и технологии. Конечно, если на студии произойдет дефолт, это будет большая беда для меня лично, потому что оторвать себя от студии, хоть я и не очень люб и не очень дорог ей, я не могу и как режиссер, и как человек, который ведет режиссерские классы. Здесь сейчас находится и студия кино, и телевидения, у меня большая режиссерская группа, я ее набрал. И это просто беда как для кинематографиста, так и для русского человека.

— А в чем вы видите проблему? В том, что эта приватизация состоялась, и руководство не смогло справиться?

— Мне кажется, что не найдена формула экономической деятельности. Министерство культуры не стало поддерживать «Ленфильм», не выделяло никаких денег на капитальные ремонты, реконструкцию студии. Шаг за шагом в этих обстоятельствах студия пришла к тому, что сейчас произошло. Я не критикую руководство студии, потому что, понимаю, там есть какие-то и субъективные, и объективные обстоятельства. Но когда мы говорим, что «Ленфильм» является национальным достоянием, одним из пяти-семи культурных объектов федерального значения Санкт-Петербурга, то, конечно, надо было бы поставить студию на ноги, провести реставрацию. Но к сожалению, видимо, людей, которые с удовольствием наблюдают за медленным угасанием студии так много, что победить их трудно. Не знаю, какую позицию займет президент сейчас, потому что только он своим решением может остановить эту деструктивную ситуацию. Хотел бы, чтобы президент помог в который раз — мы его уже измучили, по-моему, этими обращениями из Петербурга.

Если президент возьмет в руки ситуацию, то мы уцелеем. Нет — то предсказать, что будет, тяжело.

Все же мы выстояли в блокаду, студию не разграбили, не погибла она и как документальная студия. Мы ведь не можем не оглядываться назад, какие у нас были годы. Тяжелое время было, но устояли, и в 1990 годы устояли. 

— Мы можем понять, почему Минкульт не оказывал поддержку? Потому что его не могли убедить успехи, которых, я так понимаю, особых-то и не было у «Ленфильма», или были на то какие-то другие причины?

— Мне трудно понять, потому что у меня отношения с Министерством культуры разрушены. Я как член Совета по правам человека являюсь руководителем комиссии по культурным правам, и с Минкультом у нас большие конфликтные ситуации возникали, поскольку я считаю, что линия поведения министерства как государственного органа была выбрана неправильно по отношению к кинематографу — она деструктивна. Министерство не борется за ситуацию в какой-то культурной области. К сожалению, оно не защищает нас, а является, скажем так, полномочным представителем кинематографической отрасли в правительстве страны.

В деятельности Минкульта то, что касается кинематографа, по-моему, никакой государственной линии поведения нет.

В министерстве демонстрируют президенту всегда какие-то красивые отчеты, все такие благородные люди. Что за этим стоит, понимаете, президенту не говорят. Министерство культуры просто не любит студию, не хочет, чтобы кинематограф развивался по стране. Они сторонники развития только московского кинематографического «садика», а все остальное может погибать, засыхать. Но зато свой «садик» с помощью московского сообщества кинематографического они и будут представлять от имени России. То, что есть другая Россия — Урал, Сибирь, юг России, Дальний Восток, северные регионы прекрасные наши, — это, на самом деле, федеральных руководителей в области культуры не беспокоит. Мне жалко, что президент не замечает этого. Это кажется принципиальной ошибкой, политической в том числе.

Беседовал Иван Корякин