В тени лютни и виолы

Во вторник состоялся, пожалуй, самый главный концерт VI фестиваля Earlymusic. Звезд в нынешней фестивальной программе, конечно, не меньше, чем прежде. Но будь то Майкл Чанс, La Venexiana или даже гениальный гамбист Паоло Пандольфо (к тому же он-то будет только в Москве), победить ансамбль Le Poeme Harmonique им едва ли удастся. ОЛЬГА КОМОК считает, что переплюнуть французов — все равно что прыгнуть выше головы.

На сцене Малого зала Филармонии трое. Винсент Дюместр — в прошлом литератор, а ныне лютнист и гитарист, основатель Le Poeme Harmonique — медитативно настраивает свою теорбу. Да так, что не поймешь, то ли разыгрывается, то ли уже заводит вступление к первой пьесе. Кристин Плюбо подыгрывает ему на басовой виоле (нет, тоже всего лишь настраивается). И только когда Клер Лефильятр встает — волосы цвета воронова крыла, испанского вида красное платье, одним словом, красавица, — обнаруживается, что настройка плавно перетекла в концертный номер. Это ария Бенедетто Феррари Chi non sa come Amor. Точнее, сцена. Такими были арии в самых первых, свежеизобретенных операх XVII века: много текста, вокальная линия богаче и мелодичнее привычного оперного речитатива, но изощреннее и сложнее, чем положено собственно арии. Речь, как принято, о больших чувствах — любви, разлуке, смерти. Клер, как опять же принято в XVII веке, помогает себе жестами: каждое ключевое слово визуально зафиксировано с помощью строго определенного положения рук, пальцев рук, позы, выражения лица. Все — как на картинах старых мастеров: страдающая героиня в центре, лютня и виола — в тени. Но главное на сцене — то, чего на картине не высмотришь. Гибкий, чистый голос (все вокальные "штучки" — опора, дыхание, форманта — у Клер на месте, но академического "жирного" вокала — ни следа), нежнейший, детализированный, тишайший аккомпанемент лютни и виолы. Малейшие нюансы слышны, как будто музыканты находятся на расстоянии вытянутой руки (а сидела я в десятом ряду), драматический речитатив Клер заставляет дышать вместе с ней (не дышит ее героиня — спирает дыхание у всего зала). Именно такие вещи и заставляют всплакнуть на концерте.
       Потом были яркие и веселые испанские песни — уже вместе с Жоэлем Граром, вышедшим на сцену с аутентичными арабо-испанскими ударными (зарб, тар, кастаньеты и какие-то неопознанные, но весьма "вкусные" шуршалки). Были эффектные фламенкообразные соло Дюместра, вариации на тему фольи для виолы, таинственная визионерская колыбельная Тарквинио Мерулы, французские легкие и лихие шансоны. Уже без актерской жестикуляции, но с той же искренностью, помноженной на виртуозность. Ансамбль Le Poeme Harmonique, основанный сравнительно недавно — в 1997 году, с рождения балансирует между музыкой устной и письменной традиций. В этом-то и кроется секрет его успеха. От устной традиции — исполнительская легкость и предприимчивость (в духе нового "аутентистского авангардизма"), любовь к ударным, естественная (как бы "от сохи") подача самого сложного материала. От письменной — тщательная выработка деталей, тонкий вкус в аранжировках даже самых "простонародных" песен (например, сефардской La Rosa Enflorece, сыгранной на бис), искреннее почтение ко всем премудростям современной школы исторически информированного исполнительства.
       И все же только ли это делает из отменного концерта — концерт гениальный? Кстати, Le Poeme Harmonique — отнюдь не техногенные гении, которые в любых условиях играют с вылизанностью и безупречностью записи (а таких коллективов по нынешним временам немало). Сильные доли барочной гитары и кастаньет не всегда совпадали, виольные соло не обошлись без огрехов, даже великолепный сам по себе голос Клер Лефильятр, как сказал бы педантичный преподаватель вокала, "заваливался" в нижнем регистре. А все же эти музыкальные помехи нисколько не сказались на общем результате. Возможно, потому, что, как это ни банально, Le Poeme Harmonique живут в своей музыке. И исполняют ее не как некий репертуар XVII века, а так, словно это самая настоящая, распоследняя, необходимая каждому сиюминутная правда.