Негосударственный Никитинский театр на минувших выходных показал вторую премьеру в этом сезоне — спектакль по мотивам повести Сергея Довлатова «Иностранка». К этому тексту театральные режиссеры практически не обращались, и Inostranka стала едва ли не первой в России инсценировкой произведения. Насыщенный песнями и танцами спектакль показался набором юмористических номеров, связанных общими персонажами.
Фото: Татьяна Кравец / Никитинский театр
Фото: Татьяна Кравец / Никитинский театр
Премьера спектакля негосударственного Никитинского театра Inostranka по повести Сергея Довлатова «Иностранка» с аншлагом прошла в минувшую субботу. Довлатова нередко ставят и в театре, и в кино, но обращаются чаще к другим текстам писателя — «Заповеднику», «Компромиссу», «Чемодану» и в меньшей степени — к «Зоне». «Иностранка», рассказывающая о жизни русскоязычных эмигрантов в США, вниманием режиссеров оказалась обделена: широко известна только постановка израильского театра «Контекст». Воронежский спектакль Никитинский театр сделал собственными силами. Режиссером выступила актриса Мария Соловей, помогал ей в этом худрук Борис Алексеев, хореографию ставила исполнительница главной роли Марина Демченко, композитором и аранжировщиком стал актер Максим Федотов, сыгравший также роль заокеанского возлюбленного главной героини Рафаэля Гонзалеса.
Как поясняла Мария Соловей, Сергей Довлатов был выбран потому, что «он дарит потрясающее чувство языка, ты получаешь удовольствие от того, как тонко и искренне автор описывает простые человеческие чувства», а также из-за близости темы эмиграции.
Фото: Татьяна Кравец / Никитинский театр
Фото: Татьяна Кравец / Никитинский театр
Повесть рассказывает о Марусе Татарович, которая — имея не последних в номенклатурной системе родителей и мужа — решает уехать с малолетним сыном в США, где с грехом пополам, весельем и слезами, в окружении таких же эмигрантов пытается приспособиться к новой жизни. Текст Сергея Довлатова недраматургичен — здесь нет ярко выраженного конфликта и антагонистов, да и просто диалогов не так уж и много. Он представляет собой скорее сборник связанных одними и теми же персонажами анекдотов. Комический эффект в них достигается за счет самих ситуаций (например, поиски сбежавшего попугая Лоло), галереи типажей-персонажей и афоризмов, наблюдений писателя: «Есть данные, гарантирующие любому человеку стремительное номенклатурное восхождение. Для этого надо обладать четырьмя примитивными качествами. Надо быть русским, партийным, способным и трезвым. Причем необходима именно совокупность всех этих качеств. Отсутствие любого из них делает всю комбинацию совершенно бессмысленной».
Фото: Татьяна Кравец / Никитинский театр
Фото: Татьяна Кравец / Никитинский театр
Никитинский театр, в этом году работающий с прозаическими текстами, снова пошел по пути сторителлинга. Актеры, за большинством из которых закреплено сразу по несколько ролей, наизусть рассказывают текст, перемежают сценками-диалогами и многочисленными песнями и танцами.
Из труппы Никитинского вполне можно делать отдельный музыкальный коллектив — некоторые артисты владеют несколькими инструментами, а часть обладают сильными голосами. В спектаклях театра зачастую немалое место на сцене среди прочего реквизита занимают гитары, бас и барабанная установка. Inostranka также небогата сценографией: помимо музыкальных инструментов, присутствует также дверь на колесиках, советский телевизор и детский диван в форме автомобиля. Все это находится в обшитом белой фанерой пространстве, будто бы призванном подчеркнуть стерильность обстановки. Проникаться атмосферой помогает музыка: посиделки в СССР проходят под живое исполнение Высоцкого, Аркадия Северного и Игоря Талькова, а переезд в Америку символизируется «лунной походкой», которую в телевизоре исполняет сам Майкл Джексон, а на сцене — актеры.
По словам худрука театра Бориса Алексеева, спектакль стал «во многом» результатом запущенной в начале года внутритеатральной бессрочной лаборатории. Некоторые результаты публике показали в марте на дне театра, в частности, тогда актеры исследовали запрещенную советскую музыку, эстетику кабаре и «разминали» прозу Довлатова. Запретные песни также звучали в Inostranka, а сама она оказалась в некотором роде напоминающей кабаре или даже КВН — набором отдельных номеров.
Фото: Татьяна Кравец / Никитинский театр
Фото: Татьяна Кравец / Никитинский театр
Переход между сценами-анекдотами в редких случаях оказывался плавным и логичным, а градус комизма повышали пародийные моменты. Алексею Савину в роли мужа Маруси эстрадного певца Бронислава Разудалова («сейчас его имя забыто, но в шестидесятые годы он был популярнее Хиля, Кобзона, Долинского») можно было бы и не петь «Так пришлось» Муслима Магомаева, достаточно просто приподнять бровь и прищурить взгляд, чтобы вызвать смех. Американский муж героини Рафаэль явно косит под Фредди Меркьюри.
Вместе с юмором «Иностранка» полна лирических моментов, в том числе они посвящены странно развивающимся отношениями Маруси и самого Довлатова. Актерам эту гамму эмоций пока передать не удается. Видимо, отдавая все силы юмору, на лирику их уже не хватает, и в одной из сцен, где главная героиня грустит, а автор ее утешает, актеры просто проговаривают текст, словно бы желая от него быстрее отделаться. Куда более чувственным оказывается участие попугая Лоло (Татьяна Солошенко), в активе которого есть лишь «шит» да «фак». Лирических сцен, впрочем, не так много, но именно их отсутствие — большинство не вошли в сценическую версию — не позволяет полностью раскрыться и концовке спектакля, где Довлатов, в сущности, признается Марусе в любви. Признание Никитинского театра в любви писателю поэтому оказалось с точками после буквы «л».