Общество

29.10.2019, 10:00

Пионер, который стал хулиганом

“Ъ” рассказывает о жизни диссидента Владимира Буковского

В Великобритании в возрасте 76 лет скончался Владимир Буковский — диссидент, ученый, писатель, знаменитый «хулиган» из популярной антисоветской частушки. В тюрьмах, лагерях и психиатрических больницах он провел около 12 лет, пока его не выслали из СССР. Всю свою жизнь Буковский посвятил тому, чтобы добиться «расследования преступлений КПСС и КГБ в духе Нюрнберга»; в этом вопросе диссидент не признавал никаких компромиссов — и даже требовал арестовать Михаила Горбачева. В СССР его судили за антисоветскую агитацию, а в Великобритании обвинили в хранении детской порнографии. Спецкорр “Ъ” Александр Черных рассказывает о жизни «хулигана».

«Я с пятнадцати-шестнадцати лет понял твердо, что я эту систему не приемлю. Жить по их канонам я не хочу и не буду»,— говорил Владимир Буковский в одном из своих интервью. И уточнял: «Процесс был не длинный, но это был процесс».

Будущий диссидент родился в 1942 году в башкирском селе Белебей, в эвакуации. Его отец — известный советский литератор Константин Буковский, мать — Нина Буковская, автор детских радиопередач. После войны семья вернулась в Москву, где Владимир жил обычной жизнью советского школьника, свято верящего в идеалы коммунизма. Его даже назначили председателем пионеркой ячейки — в обязанности Буковского входила «персональная проработка отстающих и нарушителей». В автобиографической книге «И возвращается ветер» он вспоминает, как довел до слез одноклассника по фамилии Ульянов, заявив, что тот «позорит фамилию вождя, что с такой фамилией он обязан учиться, как учился Ленин, да еще добавил что-то о том, как бы, наверное, расстроился Ленин, если бы узнал о его поведении».

Чем известен Владимир Буковский

Смотреть

Ленин давно умер — а настоящим вождем был Сталин. Его смерть и обнародование правды о репрессиях запустили «процесс» превращения пионера в антисоветчика. «Для нас для всех Сталин был больше чем Богом — он был реальностью, в которой нельзя сомневаться, он думал за нас, он нас спасал, создавал нам счастливое детство. На шкале человеческих ценностей не могло быть большей величины,— вспоминал Буковский.— Смерть Сталина потрясла нашу жизнь до основания. Как теперь жить-то будем? Отец родной, на кого ты нас покинул? Но вот прошли почти два года, а мы жили все так же — во всяком случае, не хуже, и это само по себе было кощунством. Сталина вспоминали все реже и реже, а я недоумевал: ведь умер-то Бог, без которого ничего не должно происходить».

После похорон «словно тяжелые тучи, поползли упорные слухи о расстрелах и пытках, о миллионах замученных в лагерях», потом репрессии признали на уровне партийного съезда, и это стало для «пионера» четким водоразделом.

В комсомол он вступать не стал.

Примерно в то же время Буковский с одноклассниками выпустили в школе литературный журнал: «Никто из нас не предполагал придавать журналу политическое звучание — это была просто забава. Но косвенно, помимо воли, наше отношение к жизни сквозило в каждой строке. Были и двусмысленные шутки, пародии и насмешки над штампами советской пропаганды, вошедшими в литературу». Учителя, которым школьники показали журнал, заявили, что издание «политически неправильно». «Что ни день в школу приезжали какие-то высокие комиссии, нас стали вызывать для расследований и обсуждений»,— вспоминал Буковский. По его словам, в итоге авторов журнала вместе с директором школы вызвали на обсуждение в московский горком партии. «Как же так? — думал я.— Какой-то несчастный школьный журнальчик без всякой политики, и уж весь зверинец переполошился, вплоть до ЦК. Одно дело теоретически знать, что нет свободы печати, свободы слова, другое дело — убедиться в этом на практике. Разве есть гарантия, что не вернутся сталинские времена, если за пустяковый журнальчик дают выговоры, выгоняют с работы и запрещают учиться? Так-то все и начинается».

Буковский ушел из школы и стал учиться в «вечерке» для рабочей молодежи. Окончив ее, получил характеристику для поступления в институт — по его словам, помогла «сочувствующая классная руководительница». Подросток «как помешанный день и ночь зубрил учебники и к началу приемных экзаменов в университете знал их на память, от корки до корки». В итоге Владимир Буковский в 1960 году поступил на биолого-почвенный факультет МГУ. Ему не удалось окончить даже первый курс.

«Маяк»

В июле 1958 года на столичной площади Маяковского был открыт памятник поэту. Сразу после торжественной церемонии поклонники стали читать стихи у подножия памятника — сначала Маяковского, потом свои. Желающих оказалось так много, что «Маяковские чтения» стали регулярными — каждые выходные.

Поначалу власти были не против — в газетах даже появилась информация о «встречах любителей поэзии» с указанием расписания. Но от обсуждения стихов молодежь довольно быстро перешла к разговорам о ситуации в стране и мире.

По воспоминаниям участников чтений, откровенной антисоветчины вроде бы не звучало, но сам факт регулярных публичных дискуссий в центре Москвы казался чем-то удивительным и невозможным. Вскоре встречи были признаны властями нежелательными и прекратились.

«Я не бывал тогда на площади Маяковского и знал обо всем понаслышке. Теперь же, после всей истории с журналом и дальнейших событий, пожалел об этом,— вспоминал Владимир Буковский.— Среди людей, там собиравшихся, я мог бы найти единомышленников, вместе нам легче было бы отстоять себя и свое право на самобытность. И в сентябре 1960 года, уже поступив в университет, я уговорился с одним своим приятелем, который жил рядом с площадью, и с другим, который учился в театральном училище, вновь начать чтения у памятника. Расчет был простой: все, кто собирался здесь раньше и не слишком напуган разгоном, после двух-трех наших чтений непременно придут. Так и случилось».

Благодаря Буковскому «Маяк» вернулся в культурный ландшафт хрущевской Москвы.

Историк Сесиль Вессье в книге «За вашу и нашу свободу! Диссидентское движение в России» так пишет про 18-летнего первокурсника: «Владимир — красивый юноша, наделенный острым, проницательным умом, развитым логическим мышлением. Удивительная энергичность сочетается в нем с необыкновенной личной харизмой, ему легко удается установить доверительное общение с любым собеседником, при этом не слишком с ним откровенничая. Возобновляя чтения на площади Маяковского, он заботился не столько о поэзии, сколько о том, чтобы в Москве было "место, где люди, думающие одинаково, могли бы друг друга найти", то есть уже тогда думал о стратегическом значении этой затеи».

Позднее Владимир Буковский не соглашался с такой трактовкой. «Я не хотел никаких революций. Мы не пытались изменить систему, улучшить ее, ухудшить, уничтожить. Не в этом было дело,— рассказывал он в 1999 году на "Радио Свобода".— Суть была в том, что мы говорили: вы хотите строить коммунизм? Стройте! Но мы не хотим. Оставьте нас в покое! А можно так жить, что вы посреди своего коммунизма дадите нам маленький участочек, где мы его строить не будем? Вот в чем дело было. А уже дальше логика борьбы заставляла делать другие вещи».

14 апреля 1961 года на «Маяке» публично зачитали список жертв репрессий. После этого власти принялись за «маяковцев» всерьез. Одного из авторов акции, 22-летнего Юрия Галанскова отчислили из МГУ и отправили в психиатрическую больницу (много лет спустя он умрет в лагере от заражения крови). Других исключили из комсомола.

«И все же мы считали своим долгом отстоять "Маяк". Каждое выступление оставляло невыразимое ощущение свободы, праздника, и было что-то мистическое в этом чтении стихов ночному городу…» — вспоминал Буковский.

К октябрю 1961 года арестовали многих участников выступлений, трое из них были осуждены за «антисоветскую агитацию и пропаганду», получив пять и семь лет лагерей. Сами встречи у памятника Маяковскому были официально запрещены. 10 октября состоялись последние «маяковские чтения» — у библиотеки имени Ленина, мимо которой проходили делегаты очередного партийного съезда. Тогда же у Владимира Буковского прошел обыск, после которого он был отчислен из университета с формулировкой «за несоответствие облику советского студента». Опасаясь ареста, он на полгода уехал в геологическую экспедицию в Сибирь. Это лишь ненадолго отсрочило неминуемое.

Обмен

В 1963 году Буковский вернулся в Москву — и его тут же арестовывают за попытку сделать копии книги Милована Джиласа «Новый класс». Его отправили на двухлетнее принудительное лечение от «вялотекущей шизофрении». Буковский вышел на свободу в 1965 году, как раз к началу суда над писателями Андреем Синявским и Юлием Даниэлем. Их товарищи опасались, что процесс пройдет в закрытом режиме; чтобы привлечь внимание к происходящему, советские «инакомыслящие» решаются провести публичную акцию протеста, «митинг гласности». Буковский помогал распространять информацию о планирующейся акции — по тем же неформальным каналам, по которым когда-то среди «маяковцев» расходились запрещенные стихи. «Эти "каналы доверия" были самым большим нашим достижением за десять лет»,— вспоминал он. 5 декабря 1965 года на Пушкинскую площадь вышло около 200 человек; через несколько минут митинг был разогнан. Суд над Синявским и Даниэлем прошел в закрытом режиме, но что-то изменилось, вспоминают очевидцы событий.

«Из рук в руки переходили десятки тысяч тонких листочков папиросной бумаги с еле различимым машинописным текстом — последние слова подсудимых, которые не просили пощады… И это была наша гласность, наша победа»,— говорил Владимир Буковский.

Его, как участника митинга, снова отправили в спецлечебницу до июля 1966 года.

Уже в январе 1967 года он пытается организовать демонстрацию против ареста писателя Александра Гинзбурга — и его приговаривают к трем годам заключения. Выйдя на свободу в 1970 году, Владимир Буковский подготовил и передал на Запад масштабное свидетельство о «карательной психиатрии» в Советском Союзе. «Условия содержания в спецбольницах были очень тяжелыми. Это был такой гибрид тюрьмы и психиатрической больницы. Вся охрана, режим был там тюремный. Просто надзиратели ходили в белых халатах,— рассказывал он в интервью.— Психический больной по определению виноват, его слово не воспринимается, так что были случаи и убийств, и ограблений. И конечно, санитарам никто никогда ничего не сказал, никаких преследований против них за это не было. Если вы что-то нарушили, как-то не так себя повели, вам вкалывали сульфазин, и вы два дня корчились в боли и с температурой 42 градуса».

Владимир Буковский о своем четвертом аресте и высылке

В марте 1971 года его вновь арестовывают — и сажают уже на семь лет за «антисоветскую агитацию и пропаганду». В общей сложности он провел в лагерях и спецбольницах 12 лет. «Десять месяцев в лагере, пять лет в ссылке, потом — в лучшем случае — год лихорадки, называемой свободой, затем еще десять лет тюрьмы и еще пять ссылки,— вспоминал Буковский в мемуарах свои тюремные подсчеты.— Это уже, кажется, мне будет 57 лет? Ну, еще на один круг мне могло хватить времени, а умирать выходило опять на тюрьму. Оттого-то и не ждал я ее, эту свободу, не считал дней и месяцев».

В 1970-е годы Владимир Буковский стал одним из самых известных в мире символов жертв советского режима: его освобождения требовали на бесчисленных демонстрациях в западных странах.

А на другом краю света, в Чили, прошли президентские выборы, на которых победил единый кандидат от социалистов и коммунистов Сальвадор Альенде. Через три года в стране произошел государственный переворот — военные во главе с Аугусто Пиночетом убили президента Альенде и арестовали лидера чилийской компартии Луиса Корвалана. Освобождения «товарища Лучо» требовали на демонстрациях в странах Восточного блока. Выход напрашивался сам собой. После долгих переговоров Советский Союз при посредничестве Швейцарии договорился с Чили об «одновременном освобождении» лидера Компартии и диссидента-антисоветчика.

Обмен состоялся 18 декабря 1976 года в Цюрихе. Буковский и Корвалан даже не смогли друг друга толком рассмотреть.

«Увидев тогда, как он взбирается по трапу советского самолета, на котором только что привезли меня, к тем самым загадочным 12 чекистам, которые меня сопровождали, я, честно говоря, его пожалел»,— вспоминал Владимир Буковский.

Диссидент Вадим Делоне сочинил по этому поводу неприличную частушку, которую и в 2019 году нельзя полностью опубликовать в СМИ:

Обменяли хулигана

На Луиса Корвалана.

Где б найти такую ***,

Чтоб на Брежнева сменять?

Частушка моментально ушла в народ, и с тех пор диссидента до конца жизни называли хулиганом.

Владимира Буковского после обмена принял президент США Джимми Картер, а Луиса Корвалана встретил Леонид Брежнев. «Товарищ Лучо» прожил в СССР всего семь лет — он попросил сделать ему операцию по изменению внешности, после чего нелегально вернулся в Чили и занялся подпольной борьбой. Например, в 1986 году он организовал покушение на Аугусто Пиночета — лимузин главы хунты обстреляли из гранатомета, но неудачно. В 1989 году Пиночет отошел от власти, в стране вновь разрешили деятельность Компартии, после чего Корвалан официально объявил о своем возвращении на родину. Впрочем, из-за возраста он оставил политическую деятельность, но оставался верен коммунистическим идеалам до конца. «Товарищ Лучо» пережил Аугусто Пиночета и умер в 2010 году в возрасте 94 лет. Со своим коллегой по обмену он так ни разу и не встретился — говорил, что «пообещал партии» и намерен сдержать слово.

Жизнь на Западе

«Меня-то очень хорошо знали за границей. Здесь было много друзей, и я приехал не на пустое место. Ко мне буквально в тот же день в Цюрих приехало человек 20 наших друзей, и они мне помогли, и какие-то общественные организации помогли»,— говорил Владимир Буковский. Местом своего проживания он выбрал Великобританию, где поступил в университет и продолжил изучать биологию. «Мне предлагали: вот вы там учились… Ну, что я учился? Один год семнадцать лет назад. Я пошел просто как студент в свои тридцать восемь лет, кончил Кембридж, сдал все экзамены, поехал в Стэнфорд, университет в Калифорнии, защитил диссертацию, работал по своей профессии в нейрофизиологии, вернулся в Кембридж»,— объяснял он. Параллельно диссидент с мировой известностью продолжал заниматься общественной деятельностью: создал эмигрантский «Интернационал сопротивления», выступал в поддержку бойкота Олимпиады в Москве, принял участие в кампании против советской психиатрии.

Во многом благодаря его свидетельствам советских врачей в 1983 году исключили из Всемирной ассоциации психиатров.

В апреле 1991 года он прилетел в Москву — по личному приглашению Бориса Ельцина. Но в первом президенте РФ Буковский вскоре разочаровался. «Я пришел после путча к российскому руководству и сказал, что нужно провести суд над КПСС. Если вы не проведете своего рода Нюрнберга или его подобия, вы никогда этот режим не прикончите, это будет все тянуться до бесконечности, более того, коммунисты оживут. Это как раненый зверь — подранка надо добить. Если вы его не добьете, он бросится вам на горло,— рассказывал он в 1999 году на "Радио Свобода".— Я говорил с Бурбулисом, с Полтораниным, и уговорил их. Я даже уговорил Бакатина, тогдашнего главу КГБ, и он согласился. Не согласился только Ельцин, и на этом все оборвалось. Ельцин не захотел. И в этом, я считаю, трагедия России уж точно, потому что так все пошло у них вверх ногами, ровно потому, что они этого не сделали».

Впрочем, в начале 90-х Владимир Буковский в качестве эксперта Конституционного суда принял участие в процессе по делу «КПСС против Ельцина». Во время подготовки к слушаниям диссидент получил доступ к секретным документам ЦК КПСС и КГБ — «такой доступ, которого ни до, ни после не давали никому», вспоминает журналист Сергей Пархоменко. «И Буковский в лихорадочном темпе сканировал исторические документы, понимая, что окно может захлопнуться в любую минуту. Сканировал, сканировал, сканировал, надеясь разобраться в этих сокровищах потом. Из тех отсканированных наскоро бумаг сложился знаменитый "Архив Буковского", ставший потом основой для сотен интереснейших исследований разных историков. Он и теперь доступен для всех желающих»,— написал господин Пархоменко в своем Facebook.

В нулевых годах СМИ писали о связях Владимира Буковского с опальным олигархом Борисом Березовским — диссидент даже выступил его поручителем, когда господин Березовский подал заявление о политическом убежище в Великобритании. В 2000 году Владимир Буковский начал помогать бежавшему в Лондон офицеру ФСБ Александру Литвиненко и подружился с ним. В 2003 году Буковский выступил поручителем вице-премьера самопровозглашенной республики Ичкерия Ахмеда Закаева при рассмотрении решения о его выдаче в Россию (в Москве его называют лидером террористов). В итоге британские власти отказались выдавать господина Закаева. В 2004 году Владимир Буковский стал одним из соучредителей «Комитета 2008: Свободный выбор», председателем которого был шахматист, оппозиционер Гарри Каспаров. В 2006 году Владимир Буковский дал показания по делу об убийстве Александра Литвиненко радиоактивным веществом: он заявил, что убежден — его друга убили по приказу из Кремля.

В 2007 году Владимир Буковский вновь прилетел в Москву — чтобы подать документы на участие в выборах президента РФ. Его выдвинула инициативная группа либералов — академик Юрий Рыжов, лидер молодежного движения «Мы» Роман Доброхотов, политолог Андрей Пионтковский, историк Владимир Прибыловский и другие.

«Я приехал, потому что стали бояться, а когда боятся, надо встать и сказать: вот он я! Я не боюсь!» — заявил Владимир Буковский на предвыборном митинге, который прошел у того самого памятника Маяковскому.

В беседе с журналистами он признал: «Я понимаю, что меня не зарегистрируют. Но сейчас в России идет процесс реставрации Советского Союза. Начались преследования по политическим мотивам и даже возврат к "карательной психиатрии". Все это зловещие симптомы. Я потратил большую часть жизни, чтобы этого в стране не было. Теперь это возвращается, и мне трудно терпеть». В декабре 2007 года ЦИК официально отказал Владимиру Буковскому, заявив, что он постоянно проживает на территории Великобритании — а закон требует, чтобы кандидат в президенты постоянно проживал на территории РФ не менее десяти лет. Кроме того, у кандидата не может быть двойного гражданства. Владимир Буковский вернулся в Лондон.

Через три года он изрядно удивил многих друзей и коллег: когда в Великобританию прибыл Михаил Горбачев, диссидент потребовал его арестовать. Владимир Буковский обратился в Вестминстерский суд в Англии, обвинив бывшего президента СССР в разгоне антисоветских демонстраций в 1989–1991 годах в Тбилиси, Баку и Вильнюсе. Обращение Буковского было отклонено — судья заявил, что Михаил Горбачев находится в стране с официальной миссией и пользуется дипломатической неприкосновенностью.

«По большому счету все, что я делаю в общественной жизни уже очень много лет — на Западе ли, на Востоке ли,— преследует одну-единственную цель: расследование преступлений КПСС и КГБ в духе Нюрнберга. Мое дело — установить одну простую истину, которую мир столь упорно отказывается признать: коммунистический режим был преступным»,— пояснял сам Буковский.

Он заявлял, что Михаил Горбачев для него — всего лишь еще один генсек КПСС, ответственный за ее преступления. Политолог Пионтковский признал тогда, что «Буковскому немного изменил вкус», но при этом подчеркнул: «В отличие от нас с вами, Буковский Горбачеву ничем по гроб жизни не обязан. Он сам боролся за свою и за нашу свободу, в то время как тот же Горбачев делал успешную комсомольскую карьеру. Он — один из немногих, чьи нравственные позиции и моральные требования столь высоки, что дают ему право предъявлять упреки Горбачеву».

Последний суд

К «нравственным позициям и моральным требованиям» диссидента под конец его жизни возникли серьезные вопросы. В апреле 2015 года королевская прокурорская служба Британии заявила, что начала уголовное преследование 74-летнего Владимира Буковского по обвинению в хранении и изготовлении детской порнографии. Позднее прокуратура пояснила детали истории: полиция получила сигнал о том, что с компьютера Владимира Буковского заходили на сайты с детским порно. При обыске на компьютере и других электронных устройствах были обнаружены тысячи фото и видео с несовершеннолетними.

«Я категорически отрицаю производство непристойных или запрещенных фотографий, псевдофотографий или видео детей. Вообще-то у меня не было никаких контактов ни с какими детьми в течение многих лет,— заявил в ответ Владимир Буковский.— Эти шокирующие обвинения были сделаны в момент, когда я страдаю от тяжелого заболевания и шансы на выживание у меня все еще неопределенные. Тем не менее я собираюсь со всей энергией защищать себя по каждому пункту из предъявленных мне обвинений». Он добавил, что считает происшедшее «упорной и преднамеренной кампанией клеветы, дискредитации и преследования» и «спецоперацией ФСБ». Владимир Буковский подал встречный иск о клевете против Королевской прокуратуры, но суд его отклонил. Впрочем, после этого заседания стало ясно, что под «изготовлением» детской порнографии прокуратура подразумевает ее скачивание из интернета. Суд подтвердил: Буковского не обвиняют в том, что он имел сексуальную связь с несовершеннолетними, присутствовал при таких действиях или снимал их на камеру.

Разбирательство по делу о хранении детской порнографии несколько раз переносилось из-за состояния здоровья диссидента — он перенес операцию на сердце и был введен в искусственную кому.

На первое заседание суда Владимира Буковского привезли в инвалидной коляске. Полицейский эксперт заявил, что большая часть обнаруженных у Буковского файлов, содержащих детскую порнографию, никогда не проигрывалась в видеоплеерах и не открывалась в приложениях для просмотра фото. Тогда же были оглашены показания, которые Владимир Буковский дал в полиции после обыска. По словам прокурора, господин Буковский пояснил, что заинтересовался дискуссией об ограничении свободы интернета. Одним из аргументов в пользу подобных ограничений является распространение в сети детской порнографии — поэтому диссидент якобы решил проверить, насколько она в действительности доступна. Разбирательство так и не было доведено до конца — из-за плохого состояния здоровья Владимира Буковского суд отложил процесс на неопределенный срок. 27 октября 2019 года он умер от остановки сердца в возрасте 76 лет.

Друзья и сторонники называют диссидента великим человеком, которого «вымазали грязью»; противники ожидаемо напоминают лишь об истории с детской порнографией.

Впрочем, «хулиган» Буковский еще в 2011 году сказал по другому поводу: «Правда состоит в том, что в нашем мире нет ни абсолютных злодеев, ни совершенных святых, и очень трудно сказать, как бы ты сам поступил в столь драматических ситуациях. Большинству людей не хочется верить, что они способны на злодеяние, а потому мы склонны изображать монстрами и уродами тех, кто злодеяния совершает. Так нам легче».

Александр Черных