Хорошо добытое старое
Анна Толстова о Московской биеннале современного искусства
В Третьяковской галерее на Крымском Валу, в залах бывшего ЦДХ, открылась небольшая выставка живописи, скульптуры и видео из собрания венской Альбертины и других источников. Это 8-я Московская международная биеннале современного искусства
Основной (и единственный) проект 8-й Московской биеннале называется «Ориентирование на местности», и в смысле ориентирования на местности он сделан просто идеально. Архитектор Сергей Чобан, имя которого значится в авторах выставки рядом с именем куратора, знаменитого оперного режиссера Дмитрия Чернякова, превратил большой зал на третьем этаже бывшего ЦДХ в конструктивистский город с удобной и эстетской планировкой, где почти всем художникам досталось по белому выставочному домику, а кому, как Стефану Балькенхолю, не досталось, тот играет роль «искусства в общественном пространстве». Все домики, площади и закоулки, где выставлены работы, крупно подписаны именами авторов, так что зрителю не придется мучиться в поисках этикетки, впрочем, ему вообще не придется мучиться долго — выставка крохотная, всего 33 экспонента. Правда, злые языки тут же принялись ругать архитектуру выставки — дескать, она подозрительно напоминает ярмарочную, а упреки в ярмарочности для биеннале — самые обидные: на Венецианской биеннале критики, например, усердно подсчитывают, сколько работ какими галереями предоставлено, чтобы отследить их путь на Art Basel и сделать гневные выводы о коммерциализации мира искусства. Но к Московской биеннале эта критика не имеет никакого отношения: добрая треть выставленных здесь работ давным-давно продана и хранится в коллекции знаменитого венского музея Альбертина — имя ее директора Клауса Альбрехта Шрёдера по справедливости должно было стоять в одном кураторском ряду с именами Чернякова и Чобана, причем на первом месте.
Фото: Коммерсантъ / Эмин Джафаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Эмин Джафаров / купить фото
Доктору Шрёдеру и выпала честь торжественно открывать биеннале, которую он назвал самой прекрасной из виденных им за всю жизнь. И действительно, собрание современного искусства Альбертины представлено здесь прекрасно: австрийцы Герман Нитш, Мария Лассниг, Ксения Хауснер, Соня Гангль, дуэт Мунтян—Розенблюм, немцы Герхард Рихтер, Георг Базелиц, Нео Раух, Штефан Балькенхоль, американец Алекс Кац и китаец Фан Лицзюнь — работы почти всех наиболее известных художников прибыли в Москву из венского музея. Вообще-то мир современного искусства привык к тому, что путь работы из мастерской в музей лежит через биеннале, а не наоборот, и музейные вещи попадают на биеннале лишь в случае крайней необходимости, так что альбертинская треть «Ориентирования на местности» явилась подлинной революцией в биеннальном формате. Это примерно как если бы треть программы очередного Зальцбургского фестиваля состояла из старых репертуарных спектаклей Мариинского театра, изрядно отдающих нафталином. Однако еще большей революцией стало радикальное переосмысление концепции кураторства на теперешней Московской биеннале.
В мире современного искусства так заведено, что куратор биеннале лично составляет список интересных ему художников в соответствии с выбранной темой, но ни один из опрошенных автором этих строк российских участников «Ориентирования на местности» (а всего их 12 человек — еще одна треть экспонентов) Дмитрия Чернякова ни разу не видел. Одних пригасили на биеннале члены экспертного совета, других — абстрактные организаторы, а третьих, как Марию Суворову с огромными салонными картинами, изображающими башни алчности, гнева и гордыни, кажется, и вовсе забыли в этом зале, когда союзы художников съезжали из ЦДХ. А когда куратор не явился на вернисаж и организаторы принялись объяснять неловкость тем, что он якобы и на поклоны никогда не выходит, что, как известно бывающим в опере, форменное вранье, все и вовсе принялись шутить, что куратора Дмитрия Чернякова не существует в природе или что это куратор-призрак, наподобие Летучего Голландца.
Фото: Коммерсантъ / Эмин Джафаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Эмин Джафаров / купить фото
Экспозиция вроде бы выстроена на рифмах: мистериально-оргиастические «Стояния крестного пути» Германа Нитша рифмуются с «сюжетно-тематическими» абстракциями Натальи Ситниковой; новый эпос поэта постиндустриальных руин Павла Отдельнова, посвященный одиссее московского мусора, отправился в угол «мусорной эстетики» — к работам Егора Плотникова, Алексея Луки и Тони Мателли. Кто-то, как Виталий Пушницкий, сам выбрал себе визави: его многослойные картины, прорастающие ветвями деревьев сквозь холст и стены, удачно противопоставлены намеренно плоскостной живописи Алекса Каца. Кому-то, как Андрею Кузькину, повезло меньше: кузькинские «Молельщики и герои», крохотные коленопреклоненные фигурки из хлебного мякиша, запертые в тюремных камерах-одиночках, и большие хлебные головы, политые кровью художника, были гораздо лучше выставлены на «Фабрике», хотя здесь оказались в выгодном соседстве с трагическими персонажами другого великого экзистенциалиста-романтика — Георга Базелица. Где-то рифмы удачны, где-то вводят в заблуждение: орнаментальный «Реквием по падающему человеку» голландцев Харма Вейстры и Эдди Бала может показаться ориенталистским рефреном к ковровым узорам анимации азербайджанца Орхана Маммадова, если не знать, что в основе этого «орнамента масс» лежат образы гомосексуалов, казненных исламистами. Но узнать об этом зрителю неоткуда: на выставке не найти ни экспликаций, ни кураторского текста, объясняющего концепцию. И кому принадлежат все эти рифмы, не составляющие никакой связной поэмы, остается загадкой.
От режиссера, которому даже патриотическую «Жизнь за царя» удалось превратить в весьма отчетливое высказывание о бесчеловечности и антинародности российской власти, так что на премьере в Мариинке националистически чувствительная часть публики скандировала «позор!», ждешь каких-то политических подтекстов. Но похоже, что работы Андрея Кузькина, Павла Отдельнова и Харма Вейстры и Эдди Бала, приобретающие такую политическую остроту в нынешних российских реалиях, сошлись здесь случайно, как «Игральные кости» из нового видео Вали Экспорт. В павильоне с абстракцией Герхарда Рихтера звучит композиция Антона Веберна — может быть, в этом и проявился кураторский почерк неуловимого Летучего Голландца.
Фото: Коммерсантъ / Эмин Джафаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Эмин Джафаров / купить фото
Вслед за приветственными речами на открытии было впервые исполнено симфоническое сочинение Германа Нитша, посвященное Москве, но публика демонстративно покидала премьеру, так что под конец австрийская делегация осталась едва ли не в одиночестве. Гораздо большим успехом и горячей поддержкой многочисленной азербайджанской делегации пользовался другой вернисажный перформанс, исполненный перед собственным зеркальным павильоном художницей Лейлой, в миру известной как Лейла Алиева (дочь президента Азербайджана, самая влиятельная деятельница современной художественной сцены республики и член попечительского совета Московской биеннале). Однако Лейла стала не единственной высокопоставленной участницей «Ориентирования на местности»: по соседству в диалоге с картинами Марии Лассниг были представлены забавные поп-артистские объекты саудовской принцессы Халлы бинт Халид: женщина в виде «Торгового автомата» по производству детей, мужчина в виде «Банкомата», «Груша для битья» в виде женского торса — все эти феминистские работы выставляются впервые. Судя по тому, что имена Лейлы, Халлы бинт Халид и других художников — представителей восточных нефтяных держав подчеркиваются в пресс-релизе фонда «Росконгресс», выступившего партнером открытия Московской биеннале, биеннале заручилась поддержкой еще одного важного сокуратора.
Фото: Коммерсантъ / Эмин Джафаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Эмин Джафаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Эмин Джафаров / купить фото
И все же, несмотря на покровительство «Росконгресса» и непосредственное творческое участие сиятельных особ, вернисаж не почтили присутствием первые лица Министерства культуры и столичного департамента культуры. Словом, совсем не обязательно было следить за скандалами, преследовавшими Московскую биеннале накануне открытия, чтобы понять, что предприятие это умирающее. Месяц назад неожиданно всплыло открытое письмо участников предыдущей биеннале, опубликованное еще в начале лета и долго остававшееся незамеченным, хотя среди подписавших были знаменитости ранга Лор Провост, Райана Трекартина и Уриэля Орлова, что само по себе говорит о более чем скромном месте Московской биеннале на мировой художественной карте. В письме говорилось о непрофессионализме президента биеннале Юлии Музыкантской и не выплаченных ряду участников гонорарах. Из последовавших за письмом публикаций о долгах и судебных исках к биеннале стало очевидно, что государство, поддержавшее это начинание в середине 2000-х, ныне совершенно утратило к нему интерес, как и к проекту современного искусства в целом: резкое сокращение бюджета началось еще в последние годы комиссарства основателя Московской биеннале Иосифа Бакштейна, но теперь достигло критической точки. Отсюда, видимо, и Альбертина, и «Росконгресс» с нефтяными принцессами, и оперный режиссер, далекий от современного искусства, в роли свадебного куратора. За прошедшие с момента основания Московской биеннале 15 лет современное искусство постепенно перемещалось из сферы государственного интереса в сферу частных амбиций — вот и недавнее коллективное письмо кураторов «Гаража» и V-A-C, осудивших стиль руководства госпожи Музыкантской, вероятно, свидетельствует о вынужденной готовности двух крупнейших частных институций современного искусства взять это безнадежное дело в свои руки. Но, как поется в одной из любимых опер куратора-призрака, Снегурочки печальная кончина и страшная погибель Мизгиря тревожить нас не могут.
8-я Московская международная биеннале современного искусства. Третьяковская галерея на Крымском Валу, до 22 января
