Президент Всемирного экономического форума в Давосе Бёрге Бренде в интервью “Ъ” рассказал о повестке готовящейся встречи лидеров, а также о том, почему необходимо гармонизировать регулирование новых технологических рынков.
Фото: AFP
Фото: AFP
— Как работа экспертных советов соотносится с повесткой форума в Давосе?
— Это самый крупный мозговой штурм в мире — мы выбрали 700 экспертов из разных стран и отраслей — от кибербезопасности и биотехнологий до искусственного интеллекта и разработки новых медпрепаратов. В рамках 38 советов они рассматривают наиболее актуальные проблемы в своих сферах и предлагают решения. Эти предложения затем используются при формировании повестки встречи лидеров в Давосе. Мир становится все более полярным, поэтому нам труднее найти общие решения, но я по-прежнему считаю, что это возможно.
— Какие проблемы будут активнее обсуждаться на будущей встрече в Давосе?
— Конечно же, все больше геополитических, геоэкономических проблем, но также все большее число новых тем касаются применения новых технологий. Во втором случае мы видим, что искусственный интеллект, интернет вещей и другие технологии все активнее влияют на экономику, но это по-прежнему своеобразный Дикий Запад в плане регулирования. Здесь мы должны прописать «правила дорожного движения». Однако в случае с новыми технологиями это можно сделать только на глобальном уровне — если каждый будет внедрять свои нормы, то регулирование будет неэффективным. К примеру, куда бы вы ни поехали, вы везде можете понять смысл знака «Стоп», в Китае и в США это одинаковый знак. Нам нужна аналогичная разметка и в том, что касается применения новых технологий.
В плане геоэкономики мы видим, что торговые войны негативно влияют на глобальный рост — он на самом низком уровне за последние десять лет, а от его темпов зависит появление новых рабочих мест и увеличение благосостояния. Так что мы пристально следим за торговыми переговорами США и Китая. При этом нам не стоит забывать и о традиционных секторах, для которых важен рост производительности. Также все больше внимания привлекает вопрос инклюзивности — нам необходимо создавать более комфортные условия для людей, не оказывая негативного влияния на темпы роста, хороший пример — скандинавские страны. Если же мы будем игнорировать такие потребности, то увидим новые протесты, как в Чили или Ливане.
— Насколько существенным является разрыв между развитыми и развивающимися странами в применении технологий четвертой промышленной революции? Он расширяется?
— Это ключевой вопрос. У развивающихся стран есть гигантский потенциал для быстрого скачка, но, безусловно, есть и проблемы. В новой экономике, где лидируют платформенные решения, победитель получает все. При этом переход от третьей промышленной революции к четвертой дает новые возможности — из списка десяти крупнейших по капитализации компаний многих 20 лет назад просто не было. Поэтому нет никакой гарантии, что все новые компании-лидеры появятся в одном месте,— мы видим много активности в Китае, Индии. Для России четвертая промышленная революция также дает огромные возможности, так как традиционно Россия сильна в математике и науке. Мы видим интересные примеры, к примеру то, какую трансформацию прошел Сбербанк. Поэтому обсуждаем с представителями бизнеса и российским правительством создание центра WEF по технологиям четвертой промышленной революции в Москве.
— Некоторые эксперты указывают, что мы переоцениваем эффект и риски применения новых технологий в краткосрочной перспективе, но недооцениваем в долгосрочной.
— Я не могу сказать, что не согласен с такими высказываниями, но многие наиболее проблемные вопросы, с которыми мы сейчас имеем дело, могут быть разрешены при помощи новых технологий. К примеру, в вопросе изменения климата — если появится технология, позволяющая дешево собирать углерод и хранить его, это может оказать огромное влияние. Пока такие технологии слишком дороги. Посмотрите на возобновляемую энергетику — за последние десять лет издержки в солнечной энергетике сократились в десять раз, такие станции стали конкурентными без каких-либо субсидий. Другой вопрос касается батарей и хранения этой энергии. Разработка новых лекарств и агрокультур, которые требуют меньше воды, также крайне перспективна.
Еще 12 лет назад у нас не было смартфонов, а теперь доступ к интернету есть у 5 млрд людей, и нам уже сложно представить свою жизнь без этих устройств, это в свою очередь позволило создать новые вакансии, связанные с разработкой приложений,— в этом секторе теперь заняты миллионы. И если в 1990 году население планеты составляло 5 млрд человек, 40% жили в условиях крайней бедности, сегодня — из 7 млрд 12%. Так что в целом я оптимист, но считаю, что нам также важно удостовериться, что технологии работают на пользу человечества, а не используются для получения краткосрочных прибылей.
— Правительства многих стран озабочены угрозой технологической безработицы. Достаточно ли принимаемых мер, чтобы решить эту проблему?
— Короткий ответ — нет. Повышение квалификации и получение новых навыков — это та революция, которая нам нужна. В России и многих европейских странах это может дать хорошие результаты, так как базовые навыки уже есть — если вы сильны в математике, то легко освоите программирование. Я был приятно удивлен тем, насколько развита инфраструктура поддержки стартапов в России, но, конечно, требуется и развитая экосистема — это то, в чем преуспели США,— важно иметь венчурный капитал, чтобы реализовывать потенциально интересные идеи.