Произошла материализация мадригала

На фестивале "Early music" выступил ансамбль Le Venexiana — итальянский вокальный квинтет. ВЛАДИМИР РАННЕВ подивился ювелирному мастерству пения.

На сцене — пять человек без инструментов. Стоят и поют. В зале не найти свободного места — сидят и слушают. И так в течение двух часов. Причем это не сладкоголосые "три тенора" на каком-нибудь юбилейном гала-представлении, не высокомерные оперные дивы с блестящими соловьиными руладами. Эти пятеро начинают тихо, затаенно, как бы издалека. И казалось бы, что может приковать к ним внимание столь долго?
       Мир итальянского мадригала — это прихотливое переплетение вздыхающих, плачущих, спорящих, смеющихся голосов. Причем голосов "утренних" — ясных и теплых, без жирных оперных вибрато и нарочитой романтической выразительности. Как говорят музыканты, "без тела". Трепетность этой культуры — в беспристрастном, отточенном и деликатном донесении текста, который, разлетевшись веером пятиголосного полифонического эха, мерцает и переливается оттенками смыслов: какие-то слова маскируются, какие-то выделяются особо, какие-то проговариваются мимоходом. Главное — никакого артистического нарциссизма, никакого натиска "художественного 'Я'". Это уже после композитор станет "творцом", а исполнитель "звездой". Тогда же, в последнем богобоязненном XVI веке, это было не принято, считалось неуместным и заносчивым. "Поэзия родилась раньше, поэтому музыка должна ее уважать", — говорит Лудзаско Лудзачи в своей Шестой книге мадригалов (1596). А музыканты — уважать и то и другое. Именно за чуткость к оригинальному тексту и стилистическую достоверность La Venexiana признают безусловным авторитетом в этом жанре. Именно поэтому самые подкованные меломаны и самые неискушенные дилетанты заполняют залы до самой галерки и раскупают CD ансамбля, тиражам которых позавидовали бы его эстрадные сан-ремовские соотечественники в свои лучшие годы.
       Искусные итальянцы включили в свою программу сочинения Клаудио Монтеверди, последнего великого мастера мадригала. Все знают его как первооткрывателя "большой оперы" и ждут от его музыки разных неуемных страстей. Поэтому могло показаться, что отстраненная филигранность исполнительской манеры La Venexiana суховата. Но это не опера, и удивительную эмоциональную прозрачность ансамблевого пятиголосия нужно как раз поставить им в заслугу.
       Для нас мадригал — диковинный импортный продукт, известный более по компакт-дискам. Поэтому на концерте Le Venexiana, поющих настоящий ренессансный мадригал, поймал себя на знакомом чувстве, испытанном уже не раз на гастролях разных рок-идолов в "перестроечные" годы. Они, некогда недоступные глазу и любимые нами по заигранным перезаписям на аудиокассетах фабрики "Свема", вдруг "плотью и кровью" материализовались на сцене. Вчера в Петербурге случилась "материализация" итальянского мадригала.