Целую неделю люди в Южно-Сахалинске жили только одним событием. С момента исчезновения вертолета Ми-8 с губернатором Игорем Фархутдиновым и руководителями Сахалинской области на борту и похорон всех, кто в нем находился, прошло ровно 7 суток. В среду вечером, 20-го, поступило сообщение о том, что борт не вышел на связь, в следующую среду, вчера, почти в это же время, погибших предали земле.
— Почем розы? — спрашивает солидного вида мужчина у цветочницы. Пожилая кореянка видит, что клиент заплатит, сколько ни попросишь, но ведет себя странно:
— Тридцать рублей штука, — говорит. — А впрочем… Сколько вам, две? Да так забирайте!
Она знает, что цветы положат в ноги погибшим. В обычные дни одна голландская роза стоит в Южно-Сахалинске как минимум 150 рублей.
Воскресенский собор. С него только пару недель как сняли леса, и в воздухе до сих пор витает запах сырой штукатурки. Гробы выставлены здесь. Слух о том, во сколько привезут тела и когда можно будет попрощаться с погибшими, распространяется мгновенно. Вход в храм разрешен с 11 часов вечера, но люди начинают подтягиваться часа за три. Столько милиции в Южно-Сахалинске еще никто не видел. Она регулирует процесс. Народ напирает на решетку ограды собора, люди все подходят и подходят. Милиционер уговаривает какую-то старуху не торопиться. Ответ женщины озадачил милиционера: «Мне давно пора там быть!» Ввинтилась в толпу и пропала. В соборе гробы выставлены вдоль стен, тело губернатора лежит посередине. Почти все гробы открыты, за исключением двух. Но даже многих из тех, кого знал хорошо, идентифицируешь большей частью по табличкам на гробах. Лица — как восковые маски. Рядом с каждой группой родственников, сидящих у гробов, находится человек — помочь, дать успокоительное. Родственники уже не плачут и не причитают. Но в глазах слезы и неверие в реальность происходящего. Иногда из какого-нибудь угла церкви доностся плач, некоторые рыдают навзрыд. Иногда кажется, что плачет весь собор.
Разговаривают двое мужчин. Речь идет о ком-то, кто был на борту разбившегося вертолета.
— Он позвонил шефу за пятнадцать минут до вылета, спрашивал последние указания. Тот ему говорит: «Какие еще указания? Лети, давай! Как там погода?» Погода на Камчатке была 20 августа хорошая.
Как на заказ была погода в Южно-Сахалинске в день похорон. То всю неделю морось да дожди, а тут — солнце с раннего утра. Даже жарко. С девяти утра центр города перекрыт, движение запрещено — ждут президента. Второй день в городе не торгуют водкой. Возле главного делового здания города — «Сахинцентра» — все готово для траурной церемонии. К полудню доставили из собора гробы. Все ждали, что на церемонии будет присутствовать Владимир Путин, поэтому меры безопасности — на высшем уровне. Но он прилетел только в 11 утра, полчаса провел в соборе, положил на каждый гроб по четыре гвоздики, поговорил с вдовой губернатора Валентиной Фархутдиновой. Потом провел совещание в администрации области и отбыл. К месту прощания не протолкнуться, волей-неволей приходится слушать разговоры стоящих рядом.
— Ты представляешь, как их там закрутило в этой вертушке? — мужчина объсняет суть происшествия своей спутнице. — Сначала болтало, как в консервной банке, а потом о землю шмякнуло и двигателем придавило!
— Да замолчи ты, ради Бога! — Женщина в слезах бьет его кулаком по груди.
— Мама, — теребит ее парнишка лет семи, — а это хоронят дядю, которого все искали?
Мама не отвечает. У нее сейчас случится истерика. На боковых улицах дежурят машины «скорой».
Траурный митинг идет три часа, но никто не расходится. В ближайших ларьках скуплена вся минералка, газоны затоптаны. Но вот кончились речи, прошла панихида, началось движение. Тело губернатора кладут на лафет артилеррийской пушки. До места погребения всего два квартала. В соборе начинают звонить колокола. Но через дорогу, у дома офицеров, идет какая-то стройка, и там забивают металлические сваи. Звук молота нарушает стройный звон колоколов. Туда бежит молодой милиционер с дубинкой с перекошенным от ярости лицом. Сваи забивать тут же прекратили.
До поздней ночи к месту погребения идут люди. Опять цветы, цветы, цветы… Земля на могильных холмиках еще не высохла.
ИГОРЬ СЛАВИН, Южно-Сахалинск