История появления наркозависимых в Свердловской области имеет трагическое начало. Ими были инвалиды войны, которым врачи назначали медицинские наркотики для облегчения страданий. Но часть препаратов медики продавали преступникам. О том, как на Урале появились каналы сбыта, рассказал подполковник Эдгар Далевский, который до середины 90-х возглавлял отдел по борьбе с наркобизнесом регионального управления по борьбе с оргпреступностью.
Подполковник Эдгар Далевский работал в уголовном розыске с 60-х годов
Фото: Михаил Филиппов
Подполковник Эдгар Далевский работал в уголовном розыске с 60-х годов
Фото: Михаил Филиппов
В Свердловской области до 1960-х годов о наркоманах знали в основном сотрудники оперчастей исправительно-трудовых учреждений (ИТУ). Они были обязаны пресекать попадание в зоны нелегальных предметов, в том числе наркотических средств.
В регионе отбывали наказание опасные преступники со всего СССР. В послевоенные годы на сроки наказания тогда не скупились. В результате сроки у преступников были большими и так называемые «общаки» преступных группировок искали способы «греть зону» — нелегально переправлять продукты, водку, деньги и наркотики. Тогда самой доступной была марихуана — табачная смесь из конопли, растущей в республиках Средней Азии. Те, кто ее курили, не считали себя наркоманами. Наркоманами считали тех, кто «сидел на игле». Работать в лагерях они не могли, должного лечения не получали и быстро погибали. Те, кому удавалось дожить до освобождения, стали оседать в регионе и искать каналы приобретения наркотиков.
В Свердловске тогда ситуация сильно отличалась. В годы Великой Отечественной войны это был город госпиталей, куда направляли раненных бойцов. Большинство из них получили этапную медпомощь: медсанбат, прифронтовой госпиталь, эвакопоезд, тыловой госпиталь. Тяжелораненым применяли медицинские наркотики, чтобы избежать болевого шока, облегчить страдания. Организмы и ранение у всех были разные, а научно-обоснованных норм применения наркотиков в подобной обстановке не было.
Как результат, появились инвалиды, зависимые от наркотиков. Методики лечения этой зависимости, специалистов и специализированных учреждений не было. Для инвалидов были предусмотрены пайки — определенное количество ампул, которые обычно выдавались либо родственникам пациента, либо медсестрам для инъекций. После смерти инвалида, оставшиеся наркотики подлежали сдаче в аптеку или больницу по месту жительства. Но делали это не все и не всегда. Поступали по принципу: «Может еще пригодятся».
Вот тут-то бывшие зэки-наркоманы «подсуетились». Сначала скупали остатки наркотиков после умерших. Затем вступали в сговор с медсестрами или родственниками, которые ухаживали за инвалидом, ставшим наркоманом. Представители криминального мира просили их завышать потребляемый паек, а излишки покупали. Надо сказать, что инвалиды испытывали материальные затруднения, многие не могли работать, жили на пособия и пенсии. Об этом прекрасно были осведомлены патронажные сестры.
В 1967–1968 годах в Свердловске была совершена первая кража наркотиков путем взлома хранилища в научно-исследовательском институте травматологии и ортопедии. Ее быстро раскрыли сотрудники уголовного розыска. Как оказалось, наводчицей была одна из медсестер.
Кражу совершил наркоман по кличке Хилый. Он пошел на сделку со следствием и дал обширные показания по ситуации с наркоманией в городе. В Свердловске, как минимум, было несколько десятков потребителей наркотиков, в том числе применяемых в медицине. Стало понятно, что существует несколько нелегальных и постоянно действующих каналов распространения наркотиков. Начало наведению порядка в легальном обороте наркотиков положило создание первой картотеки потребителей и наркоманов.
Тогда я начал заниматься вопросом наркотиков вплотную: изучил, что это такое, на лекциях по фармакологии в мединституте, много читал специализированной литературы. По методу моего первого учителя — будущего начальника информационного центра УВД Свердловской области полковника милиции Девикова, я сформировал первую картотеку по виду потребляемых наркотиков. Стало понятно, что потребители наркотиков из конопли — как правило, преступные элементы, ранее отбывающие наказания. В разной степени, но они все-таки находились под надзором участковых и зональных оперов. Медицинские наркотики употребляли те, кто на зоне не был. Ими в результате практически никто не интересовался.
Первая стратегическая задача, которую я поставил,— наведение порядка в охране и учете наркотических и сильнодействующих препаратов на базах, складах, в аптеках, отделениях больниц, а затем в порядке их расхода и списания.
Мы исходили из того, что основная масса медиков — люди порядочные. Им нужно было обозначить опасность наркомании для общества, их ответственность за учет и хранение наркотиков. Их нужно научить: как распознавать наркоманов, как с ними работать, как не допускать хищения, как контролировать медсестер и т. д.
Я начал читать лекции в больницах Свердловска. За пару лет в городе не осталось больницы, в которой я не выступил. Перед лекциями обязательно проверяли условия хранения наркотиков и их легального оборота. Потом я договорился с ректором мединститута: на третьем курсе, когда изучали курс фармакологии, обязательно включали мою лекцию. То есть я организовал профилактику наркомании.
В 1977 году я прошел обучение в Ташкентской высшей школе МВД, где были организованы курсы для сотрудников по борьбе с наркоманией. Нас собрали на обучение со всего Советского Союза. От Свердловской области были я и Алексей Красников — будущий генерал-лейтенант милиции. Курсы вел полковник Михаил Хоменкер, заслуженный специалист в этом деле. Когда я приехал к нему учиться, он несколько раз со мной побеседовал и сказал: «С этого дня ты преподаватель на наших курсах». В результате я преподавал методику раскрытия хищения из лечебных учреждений в Ташкенте, а меня обучали, что такое гашиш.
В Ташкенте мы получили знания по борьбе с наркобизнесом, который, по мнению полковника Хоменкера, для нашей страны мог стать большой проблемой из-за ее географического положения и «усилий западных спецслужб». Уже в 1980-е годы мы понимали, что рост технического прогресса, культурного обмена между странами, зарубежные фильмы, отмена цензуры медленно, но приведет к «перемещению» в нашу страну западных ценностей: наркотики, порнография, организованные преступные кланы. Однако никто не мог предвидеть той трагедии, к которой привел распад СССР. На Урал непрерывным потоком пошли героин, гашиш, которые вызвали бурный рост наркомании среди молодежи.
За падение железного занавеса пришлось расплачиваться не только установкой железных дверей в квартирах. Наркобизнес быстро превратился в опасную проблему государства.
Эта история вошла в книгу, которую “Ъ-Урал” издал к 100-летию уголовного розыска. Фотографии из книги можно посмотреть в галерее.