Дело Кирилла Серебренникова

19.11.2019, 14:02

«Было яркое открытие»

12-е заседание по делу «Седьмой студии»: три свидетеля дали показания про «Платформу» и проверку «Гоголь-центра»

В Мещанском суде Москвы 19 ноября прошло 12-е заседание по делу «Седьмой студии», главный обвиняемый по которому режиссер Кирилл Серебренников. На заседании допросили трех свидетелей. Первый рассказал про яркое открытие «Платформы», а второй и третий — про проверку «Гоголь-центра».

12-е заседание по делу «Седьмой студии». Главное

На заседании 19 ноября допросили трех свидетелей. Первой показания суду дала гендиректор московского концертного зала парка «Зарядье» Ольга Жукова, которая во время «Платформы» работала заместителем директора департамента поддержки искусства и народного творчества Минкультуры. Она сказала, что у «Платформы» было «яркое открытие»: «было народу битком», «министр Авдеев говорил речь». Прокурор зачитал показания Жуковой на стадии следствия, где она говорила, что за проверку документов (и первичных) по «Платформе» должна была отвечать Апфельбаум. Но суду Жукова сказала, что следователи ее слова «неправильно интерпретировали». Жукова дала характеристику Апфельбаум: «Самый квалифицированный сотрудник, что работал в Минкульте. Суперположительный».
Второй допросили Галину Лупачеву, заместителя руководителя Департамент культуры Москвы. Она рассказала, что в 2015 году в «Гоголь-центре» проводилась проверка за 2013–2015 годы. Прокурор зачитал ее показания на следствии, из которых следовало, что «Гоголь-центр» по лицензионным соглашениям поставил на своей сцене несколько спектаклей «Седьмой студии», а в отчетах для департамента указал их как «вновь созданные», то есть как оригинальные. Однако Лупачева сказала, что фраза про «вновь созданные» была неверно истолкована следователем, потому что «Гоголь-центр» не выдавал эти спектакли за свои и в отчетах они указывались как «прокатные».
Третьей показания дала Лариса Суглина, работник Главного контрольного управления Москвы. Она участвовала в проверке «Гоголь-центра» в 2015 году. По ее словам, проверка выявила нарушения по постановкам и прокату. «По постановке — <...> не были выполнены работы по постановке 2–3 спектаклей, но потом, в 2015 году, они были поставлены. По прокату — не были достигнуты те объемы, которые были установлены госзаданием». Прокурор также зачитал ее показания на следствии, согласно которым «Гоголь-центр» выдавал спектакли «Седьмой студии» как свои. Однако в суде Суглина это отрицала. Свои показания на следствии она подтвердила, но за исключением части про «вновь созданные» спектакли.
Софья Апфельбаум дополнила свои показания. Она пояснила суду, что в министерстве практика по запросу первичных документов была разная: «Департамент работал с 11 типами субсидий, только по двум субсидиям, которые были конкурсные, в инициативном порядке мы собирали первичные документы». Апфельбаум решила дополнить свои показания, чтобы «не наводилась тень на плетень» после допросов Андрея Малышева и Алексея Шалашова, бывших руководителей департамента поддержки искусства и народного творчества Минкульта, которые сказали суду, что по субсидиям должны были запрашиваться первичные документы.

17:28. На этом заседание закончено. Продолжение завтра в 12:00.

17:27. Апфельбаум просит дополнить свои показания. Судья вызывает ее к кафедре. Апфельбаум говорит, что департамент занимался субсидиями еще с 2006 года. По ее словам, были стипендии для молодых творческих деятелей, они выделялись как субсидии. Апфельбаум приводит около пяти стипендий, которые выделялись как субсидии. Судья говорит, что у нее возник вопрос, кем формировался перечень мероприятий к контракту. «В целом, перечень формируется исполнителем»,— говорит Апфельбаум.

— Зарплата работникам, аренда — на это выделялись субсидии?

— Да

— На что еще выделялись?

— На гонорары, транспорт, проживание, аренду помещений, оборудования, пошив костюмов, декорации.

— В рамках «Платформы» соглашения содержали перечень аренды, гонораров?

— Сама форма не предусматривала смету (перечень). Мы Минфину предлагали, чтобы в правилах были эти наименования...

— В 2012 году зарплата в перечне отсутствует, а в 2013 году появилась,— говорит судья.

— Да, я могу пояснить. Была проверка Счетной палаты,— говорит Апфельбаум. По ее словам, Счетная палата просила указать статью по зарплате, поэтому отчет пришлось переделывать.

— Возвращаюсь к субсидиям,— говорит Апфельбаум.— Соглашения тогда не предусматривали смету. Позже, в 2015-2016 году (были такие сметы). К сожалению, когда была «Платформа», ничего этого не было. Нам какую форму давали, тем мы и пользовались. Форму давал департамент экономики и финансов, мы сами форму не создавали,— говорит Апфельбаум.

Далее она говорит, что в 2013 году было издано постановление правительства 143 и был приказ Минкульта, по ним субсидии представлялись на конкурсной основе. Эти субсидии разрабатывал департамент поддержки искусства и народного творчества, в частности сотрудница департамента Махмутова. «Она пришла ко мне и сказала, что нужно требовать первичку»,— говорит Апфельбаум. По ее словам, она сказала Махмудовой, что если та хочет собирать первичку, то пусть собирает. Но ни у кого не было квалификации проверять эту первичку, поясняет Апфельбаум. Отсюда и появился архив, про который вчера говорил Малышев, отмечает подсудимая. «Департамент работал с 11 типами субсидий, только по двум субсидиям, которые были конкурсные, в инициативном порядке мы собирали первичные документы»,— говорит Апфельбаум. «Этому придается гипертрафированное значение»,— говорит она.

— Как появилось имущество?

— Мы руководствуемся тем, что говорит департамент экономики и финансов,— говорит Апфельбаум.

В зале кто-то чихает.

— Вполне возможно, что «Седьмой студии» говорилось, что за средства бюджета покупать ничего нельзя,— добавляет Апфельбаум.— Мы полагали, что в «Седьмой студии» есть другие источники финансирования. Когда мы приходи на мероприятия, мы не интересовались… фонарь, он в аренде или за счет бюджетных денег куплен. Если бы такая проблема была, этот вопрос перед нами никто не ставил. Для нас было очевидно, что за бюджет идет аренда транспорта. Проживание, приобретение в собственность (тот же рояль) идет из других источников,— говорит Апфельбаум.

16:53. Теперь адвокат Карпинская просит огласить показания Суглиной. Она читает показания: «Указанные спектакли привлекались из “Седьмой студии”, они были убыточными, указывали в отчетах “Гоголь-центра”». Таким образом, поясняет Карпинская, в отчетах говорилось, что «спектакли привлекались», а не ставились. Больше вопросов к свидетелю Суглиной нет. Свидетеля Лупачеву также отпускают.

16:50. Вызывают третьего свидетеля. Это Лариса Суглина, работник главного контрольного управления Москвы. Прокурор ее спрашивает про проверку «Гоголь-центра» в 2015 году.

«Я возглавляла эту проверку, в ней участвовали четыре специалиста главкотроля. Мы проверяли исполнение госзадания. Было установлено невыполнение установленных госзаданием спектаклей по постановкам и по прокату. По постановке — я уже не помню, но кажется, что не были выполнены работы по постановке двух или трех спектаклей, но потом, в 2015 году, они были поставлены. По прокату — не были достигнуты те объемы, которые были установлены госзаданием. Не помню, чтобы “Гоголь-центр” заявлял ранее созданные спектакли как свои»,— говорит Суглина. Прокурор говорит суду, что в показаниях есть противоречия, и просит огласить ее показания на следствии. По его словам, следователям Суглина говорила, что прокатные спектакли «Гоголь-центра» указывались как «вновь созданные».

«Произошел такой, мало приятный...»,— вдруг на весь зал звучит голос Владимира Путина. Это видео на телефоне одного из слушателей стало воспроизводиться со звуком. Он спешно его выключил. «Почаще включайте»,— шутит Серебренников, обернувшись к слушателю.

Судья разрешает огласить показания Суглиной.

«Проведение указанных спектаклей указывалось в отчетах в качестве вновь созданных постановок»,— читает прокурор. Свидетель Суглина отрицает. Она говорит, что спектакли с «Платформы» в «Гоголь-центре» шли как прокатные, а не как «вновь созданные».

За исключением этого обстоятельства свидетель подтверждает все свои показания.

16:41. Лупачева уже минуты три изучает акт. «Здесь только анализ проката»,— говорит она. «Вам еще документы предъявляли какие-либо?» — спрашивает прокурор. Она говорит, что еще был акт главконтроля. Далее она поясняет фразу «вновь созданные»:

«Это была ошибка (в моих показаниях на следствии.—“Ъ”). Я подтверждаю свои показания, но в части того, что они были “вновь созданные” это не так»,— говорит Лупачева.

Вопросы Лупачевой задает Малобродский.

— Проводился ли в 2014 году в «Гоголь-центре» капитальный ремонт?

— Да. Целевые деньги выделялись на ремонт и обустройство сцены,— говорит Лупачева.

— Было ли такое, что из-за ремонта «Гоголь-центру» приходилось снимать другие площадки?

— Если честно, я не помню. Но они указывали, что были (выпадающие расходы),— говорит Лупачева.

— Обращение «Гоголь-центра» за дополнительными деньгами как-то связано с этими расходами?

— Снят вопрос. К делу не относится,— говорит судья.

— Ну раз снимаются вопросы, которые относятся к делу, как к делу не относящиеся, у меня нет вопросов,— говорит Малобродский.

Вопросы задает адвокат Карпинская. Она спрашивает, известно ли Лупачевой о том, что Серебренников и Малобродский похищали деньги. «Нет, ничего неизвестно»,— говорит Лупачева. На этом ее допрос закончен, но чуть ранее прокурор попросил судью, чтобы после допроса свидетель осталась в зале.

16:32. Следующий свидетель — Галина Лупачева, первый заместитель руководителя Департамент культуры города Москвы. Лупачева говорит, что знает всех подсудимых. Прокурор задает ей вопрос про проверку «Гоголь-центра» в 2015 году. По ее словам, проверялся период работы театра с 2013 по 2015 годы.

— Серебренников имел отношение к «Гоголь-центру» в то время? — спрашивает прокурор.

— Не помню. По-моему, да,— говорит Лупачева.

— Какими письмами была инициирована проверка?

— Ежегодно я проверяют учреждений 50. Это была плановая проверка,— говорит Лупачева.

— Какой был документ по результатам?

— Акт.

— Были ли нарушения, которые были связаны с тем, что один и то же спектакль игрался на двух разных площадках? — спрашивает прокурор.

— Нет,— говорит Лупачева.

Прокурор просит огласить показания Лупачевой на следствии. Защита и подсудимые против.

«Следователи, которые фабриковали наше дело, оказывали на свидетеля психологическое давление. Я против оглашения ее показаний на следствии»,— говорит Серебренников. «Вам точно известно об оказании давления?» — спрашивает судья Серебренникова. «На меня они точно оказывали давление»,— говорит Серебренников.

По поводу свидетеля он сказал, что ему все же точно неизвестно об оказании давления на свидетеля.

Суд разрешает огласить показания Лупачевой на следствии. В них говорится: «В 2014 году я направила письмо о необходимости внеплановой проверки в “Гоголь-центре”. Я направила письмо в связи с тем, что в Департамент культуры от директора Малобродского направлялись письма о необходимости дополнительного финансирования театра». Еще из показаний: «В ходе проверки были установлено, что в 2013 году на основании лицензионных договоров (в “Гоголь-центре”) ставились спектакли “Метаморфозы”, “Охота на Снарка”, “Отморозки”, “Обыкновенная история”, “Сон в летнюю ночь”, “(М)ученик”. <...>. Проведение спектаклей указывалось в качестве вновь созданных».

Судья поясняет свидетелю, что из ее показаний получается так, что «Гоголь-центр» заключал лицензионные договоры не на свои спектакли, но в отчетах указывал их как «вновь созданные», то есть как свои.

Свидетель говорит судье: «Ой, я не помню». Далее прокурор читает показания, из которых следует, что Департамент не знал, что одни и те же спектакли ставились на «Платформе» и в «Гоголь-центре».

— Допустимо ли указание одного и того же спектакля двумя разными коллективами и получение под них денег из федерального и городского бюджета? — спрашивает прокурор.

Защита протестует. Судья впервые за все время бьет молотком. Она сделала ударов десять, пока в зале не наступила тишина. Далее судья уточняет у свидетеля, что речь сейчас идет о том, что «Гоголь-центр» брал под лицензионные договоры не свои спектакли, показывал их, а в отчетах для Департамента Москвы указывал их «как вновь созданные». Судья интересуется, может ли она доверять показаниям, которые свидетель Лупачева дала на следствии.

«Меня только смущает фраза про “вновь созданных”»,— говорит Лупачева.

Прокурор показывает Лупачевой акт проверки «Гоголь-центра». Она долго его читает.

15:55. Несколько вопросов Жуковой задала адвокат Поверинова. Жукова рассказала, что «Платформа» была большим проектом.

Также она дала характеристику Апфельбаум: «Самый квалифицированный сотрудник, что работал в Минкульте. Суперположительный».

Далее вопросы задает судья.

— 240 мероприятий за 214 млн рублей — это реальная сумма? — спросила судья.

— Нормально. Это в среднем по миллиону на проект,— говорит Жукова.

— Вы сказали, что были на открытии «Платформы». Сколько это мероприятие могло стоить?

— Было битком народу. Был оркестр. Министр культуры Авдеев выходил, говорил слова. Это было яркое открытие.

Больше ни у кого вопросов к Жуковой нет. Ее отпускают.

15:51. На вопросы судьи Жукова уточняет, что организовывала за рубежом российские культурные мероприятия. На этом вопросов у прокурора нет. У защиты тоже нет вопросов. Прокурор просит огласить показания на следствии. Резниченко говорит, что в сегодняшних показаниях Жуковой и в ее показаниях на следствии есть «существенные противоречия», в частности по роли Апфельбаум. Защита и подсудимые против того, чтобы ее показания были зачитаны.

Адвокат Поверинова говорит, что следствие заставляло ее дать оценку того, чем должна была заниматься Апфельбаум. По словам Повериновой, прокурор может задать все нужные вопросы, а оглашать необязательно. Судья удовлетворяет ходатайство. Прокурор читает показания Жуковой от 1 ноября 2017 года. В показаниях Жуковой, которые читает прокурор, говорится: Апфельбаум ей о реализации «Платформы» не говорила, «Платформу» курировала Апфельбаум, она должна была следить за расходами денег, исполнители («Седьмая студия») должны представлять финансовую документацию, Апфельбаум должна была их проверять, до 2012 года первичка в целом министерством не запрашивалась, после 2012 года департаменты должны были запрашивать первичные документы, департамент экономики и финансов не должен был проверять «Седьмую студию», это должен был делать департамент поддержки искусства и народного творчества, именно Апфельбаум должна была проверять документы.

Поднимается адвокат Карпинская. Говорит, что прокурор навязывает Жуковой свое мнение. Карпинская читает другое место из показаний Жуковой: с Серебренниковым она не знакома, сама она много была за рубежом, ей лишь известно о том, что был госконтракт на «Платформу».

Жукова говорит, что не видит расхождений с тем, что она сказала сейчас.

— Вы в руках соглашения о субсидиях держали? — спрашивает Поверинова.

— Нет, никогда.

— У нас разговор ведется о первичке...

— Нет, сначала не требовали, но потом требовали,— говорит Жукова.

— Вы это предполагали или знали?

— Нет, я не говорила,— говорит Жукова.

Началась процессуальная борьба. Прокурор говорит, что Жукова утвердительно говорила следователю, что «Апфельбаум должна была запрашивать первичную документацию». Защита же говорит, что Жукова лишь предполагала, что Апфельбаум должна была запрашивать документацию, а следователь изложил ее слова в протоколе как утверждение. «Мои слова неправильно интерпретировали»,— говорит Жукова.

— На вас давление оказывалось? — спрашивает судья.

— Вас пытали, били? — дополняет ее допрос прокурор.

— Нет, не били, не пытали. Как сказать, мне там было неприятно находиться. Там была ситуация, когда я дала показания, мы (с адвокатом. — ‘’Ъ’’) начали их перечитывать, и там было не то, что я говорила. Мы начали их переписывать, мы прямо по пунктам проверяли. Мы переписали полностью весь протокол. Это все происходило шесть часов,— говорит Жукова.

— То есть вы читали протокол и были на допросе с адвокатом? — спрашивает судья.

— Да,— говорит Жукова.

15:33. Входит судья Олеся Менделеева. Заседание начинается. Прокурор Резниченко говорит, что явились трое свидетелей. Вызывают первого свидетеля. В зал входит женщина в черном платье — это гендиректор московского концертного зала парка «Зарядье» Ольга Жукова. Она говорит, что лично знакома со всеми подсудимыми.

Начинается допрос. Вопросы Жуковой задает прокурор Резниченко. Жукова рассказывает, что в начале 2010-х, во время проведения «Платформы», она работала заместителем директора департамента поддержки искусства и народного творчества Минкультуры. По ее словам, во время ее работы главой департамента был сначала Шалашов, потом Апфельбаум. В департаменте, по ее словам, она отвечала за международное направление. Далее она рассказывает, отвечая на вопросы прокурора, о том, как заключались контракты. Жукова говорит, что раньше они работали по 94, а сейчас по 44 ФЗ. «Все подавали свои заявки, была сформирована комиссия, было голосование, определялся победитель»,— говорит Жукова.

— Как проводился конкурс на «Платформу»?

— Для мне все это было по касательной. Сначала, наверное, был тендер, потом субсидия,— говорит Жукова.

— Кто курировал?

— Весь театральный отдел, я думаю.

— Как осуществлялся контроль?

— Процедура была стандартная: представлялся финансовый и творческий отчеты; подразделения сверяли цифры и читали творческий отчет, на крупные мероприятия все ездили.

— Это было и по госконтракту и по субсидиям?

— Я думаю, что да.

—Как проверяли целевое расходование?

— Вы знаете, все проверить невозможно. Все в большей части доверяли исполнителям. Все волновались за качество творческого проекта. Сотрудники департамента не могли повлиять (на финансовую проверку): им принесли таблицу, никто не мог требовать первичные документы.

— А как «Зарадье» проверяют?

— Проверяют, конечно. У нас субсидиями выделяют. У нас существует план хозяйственной деятельности, у нас есть целевая субсидия, где мы все до рубля расписываем. Это другая немножко история.

— Участники «Платформы» выезжали за рубеж?

— Через меня ничего не проходило.

— А должно было?

— Возможно. Я к «Платформе» не имела отношения. Кто имел, не знаю.

15:14. Все готово к началу процесса. Все участники в сборе, кроме прокурора Олега Лаврова (Михаил Резниченко на месте) и второго представителя Минкульта (потерпевшей стороны по делу). Сегодня ведомство представляет только юрист Смирнова. За процессом следят 16 человек. Они еле разместились на трех лавках для слушателей.

15:10. В 15:07 на этаже появилась адвокат Ирина Поверинова.

«Ну что, победили?» — спрашивает адвокат Харитонов. «Я даже решения не дождалась»,— говорит Поверинова.

Спустя несколько минут участников пригласили в зал.

14:53. Сегодня заседание назначено на 14:00, но оно до сих пор не началось. Участники ждут адвоката Софьи Апфельбаум Ирину Поверинову. Сегодня утром у нее было заседание по другому делу в Мосгорсуде.

14:04. Сегодня утром президиум Мосгорсуда вынес важное решение по делу, которое напрямую связно с делом «Седьмой студии». Коллегия судей вернула в Мещанский суд уголовные материалы в отношении бывшего главного бухгалтера театральной компании Нины Масляевой. Она, как и Кирилл Серебренников, Юрий Итин, Алексей Малоброский и Софья Апфельбаум, обвиняется в хищениях путем мошенничества — часть 4 статьи 159 УК РФ. (В отношении еще одного обвиняемого Екатерины Вороновой дело выделено в отдельное производство).

Однако Масляева стала единственной, кто признала вину, заключила сделку со следствием и дала показания против остальных фигурантов. Поэтому ее дело было выделено в отдельное производство и рассматривалось Мещанским судом в особом порядке, то есть без исследования доказательств.

На заседании 11 апреля 2019 года судья Татьяна Изотова решила, что в деле имеются нарушения, которые невозможно устранить в процессе, и вернула дело в прокуратуру (на доследование). Прокуратура оспорила это решение, но Мосгорсуд его отклонил. Затем прокуратура обратилась в Верховный суд России, и эта инстанция обязала президиум Мосгорсуда еще раз рассмотреть решение по делу Масляевой. Заседание президиума Мосгорсуда состоялось (19 ноября) через шесть дней после того, как Масляева дала показания в суде на новом процессе по делу Серебренникова (это было 13 ноября).

Теперь дело Масляевой, как и дело Серебренникова, Итина, Малобродского и Апфельбаум, Мещанский суд Москвы будет рассматривать заново и в ином составе, то есть будет другая судья. Дело также будет рассматриваться в особом порядке, то есть без исследования доказательств.

Все слушания по делу «Седьмой студии»

Смотреть

Фигурантами по делу проходят пять человек. Среди них — режиссер Кирилл Серебренников, директор Российского академического молодежного театра (РАМТ) Софья Апфельбаум, бывший директор «Гоголь-центра» Алексей Малобродский, экс-гендиректор «Седьмой студии» Юрий Итин и продюсер Екатерина Воронова (находится в международном розыске). Их обвиняют в хищении не менее 133 млн руб., выделенных на проект «Платформа» с 2011 года по 2014 годы. Все фигуранты отрицают вину.