Наиболее острой темой в российском спорте остается тема, связанная с расследованием Всемирного антидопингового агентства (WADA) по поводу обнаруженных зарубежными экспертами «несоответствий» в базе данных Московской антидопинговой лаборатории. Судьбу Российского антидопингового агентства (РУСАДА), от которого может зависеть формат участия отечественной сборной в Олимпиаде 2020 года, решит исполком WADA 9 декабря. Президент Олимпийского комитета России (ОКР) Станислав Поздняков объяснил корреспонденту “Ъ” Алексею Доспехову, почему он считает, что участие все-таки будет полноценным, и какова актуальная антидопинговая повестка ОКР.
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
— У вас есть мнение по поводу того, что сформулировано в рекомендациях исполкому Всемирного антидопингового агентства от Комитета по соответствию WADA, а главное, по поводу того, что произойдет на заседании исполкома 9 декабря?
— Давайте начнем с того факта, что исполком по «российской теме» все-таки состоится в самое ближайшее время, что она будет обсуждаться. Это не внушает оптимизма с точки зрения эффективности взаимодействия наших экспертов и экспертов WADA в части ответов на поставленные нашей стороне вопросы.
— Я правильно понимаю, что вы ждете от исполкома плохих новостей?
— Нет. Я жду его все же, скажем так, с осторожным оптимизмом. Это если говорить о наиболее актуальном, чувствительном для спортсменов, спортивных федераций вопросе участия в Олимпиаде в Токио.
— И что его вам внушает, учитывая только что высказанные опасения?
— В первую очередь — позиция многих представителей и лидеров международного спорта, которые говорят, что главное — принимая любое решение, не затронуть интересы невиновных.
— Это вы про президента МОК Томаса Баха?
— И про него, и про других руководителей. Я вижу, что их точка зрения не меняется, какие бы информационные поводы ни возникали. Это конкретная, твердая позиция.
— Вы это поняли из личных бесед?
— Я в последнее время провел много встреч с коллегами по олимпийскому движению — и на полях Генеральной ассамблеи Ассоциации национальных олимпийских комитетов, и в ходе Генеральной ассамблеи Европейских олимпийских комитетов, в рамках других международных мероприятий. Олимпийское движение, как никогда, едино и солидарно в том, что самое страшное, что могут сделать люди, ответственные за принятие решений,— это наказать невиновных. В данном случае — рекомендовать отлучить россиян от участия в Олимпийских играх.
— Ну далеко не все имеющие отношение к спорту руководители так считают…
— Мир устроен так, что люди по-разному смотрят на одну и ту же проблему. Вот есть глава Антидопингового агентства США Трэвис Тайгарт. Он всегда занимал максимально жесткую позицию по отношению к России. Есть скоро покидающая свой пост вице-президент WADA Линда Хеллеланн. Она тоже всегда придерживалась критических взглядов. Ряд наших соотечественников примкнули к радикальной точке зрения… Но если брать олимпийское движение в целом, то число таких людей невелико. Да, они очень шумные, фонтанируют заявлениями, зачастую просто на потребу… Но я бы не стал повторять за ними, что все пропало. В любом случае последние события показывают: с нами разговаривают, нас слушают. До тех пор, пока диалог существует, есть варианты выхода из самых сложных ситуаций.
— Разве нет проблемы в том, что МОК теперь, после вступления в прошлом году в действие нового Международного стандарта по соответствию, не так плотно будет вовлечен в процесс определения формата российского участия в Олимпиаде? Да фактически он отдан на откуп WADA.
— Для начала давайте вспомним историю — Пхёнчхан, 2018 год. По какой причине Олимпийский комитет России был отстранен от участия в зимних Олимпийских играх?
— Из-за санкций МОК, проверявшего данные доклада эксперта WADA Ричарда Макларена.
— Официально вы, может быть, удивитесь из-за того, что Олимпийский комитет России формально, по всем документам являлся правопреемником организационного комитета Олимпиады в Сочи. Это было главное и, по сути, единственное основание применить санкции и к ОКР. То решение мы приняли и исполнили. Во многом поэтому ОКР был восстановлен в правах почти сразу после Пхёнчхана… В общем, тогда МОК посчитал, что ряд наших спортсменов был вовлечен в манипуляции с допинг-пробами в Сочи, и это стало основанием для отстранения ОКР, а также для того, чтобы спортсменам, желающим выступать в Корее, пришлось пройти через сито беспрецедентного отбора.
Теперь ситуация года текущего. На сегодняшний день нет никаких вопросов со стороны WADA или МОК к нашим спортсменам, выступающим на международных соревнованиях, завоевывающим квалификационные очки, готовящимся к Олимпийским играм. Есть отдельные нарушения антидопинговых правил. С ними борются, но их не больше, чем у многих других стран. Говорить о какой-то системе, способной поставить под удар целостность международного олимпийского движения, нельзя. Это — принципиальная разница. Еще раз: в 2018 году МОК считал, что какие-то спортсмены задействованы в манипуляциях, в 2019-м он уверен, что в них не задействован ни один спортсмен. К тому же наказывать атлетов нынешнего поколения — просто абсурдно. Если мы берем ранний срез базы данных, которую изучало WADA, то некоторые спортсмены в 2012 году вообще только-только начинали карьеру.
— Но вы не прокомментировали тезис о новом стандарте…
— Да, все обратили внимание на то, что МОК формально не будет иметь никакого влияния на решение. Однако если внимательно посмотреть на структуру исполкома WADA, то там сейчас сформирован разумный баланс представительства государственных структур и международных спортивных организаций, включая МОК. И этот баланс должен исключать потенциальное принятие тенденциозных решений, с учетом регулярно меняющейся повестки и глобальных трендов, в том числе политических. Мировой спорт всегда стремился избежать любого внешнего влияния, оставаться независимым от какой-либо конъюнктуры.
— Если все же будет принят «пхёнчханский вариант» — нейтральный флаг, «фильтры» отбора,— вы его примете?
— Знаете, я считаю, что этого не произойдет. Повторю: подозрения, сомнения, с которыми мы столкнулись, не касаются спортсменов.
— Вы исключаете вариант, о котором говорит глава РУСАДА Юрий Ганус,— подмена файлов, сокрытие проб? Это ведь как раз и есть спортсмены…
— Не согласен. Как раз спортсмены к сегодняшней ситуации, очевидно, не имеют ни малейшего отношения. Никто их не обвиняет в подмене или сокрытии биоматериалов. Никто из спортсменов — потенциальных участников Олимпийских игр — не является причиной рассмотрения разночтений в электронных базах данных антидопинговой лаборатории, однако следствием этого процесса, как говорит глава РУСАДА, могут стать санкции именно в отношении этих спортсменов. Конечно же, следствием нерелевантным. Для всех очевидно, что нынешнее поколение российских спортсменов совершенно точно не замешано ни в каких допинговых историях, что подтверждается максимально открытым и постоянным допинг-контролем. А он по отношению к нашим атлетам по понятным причинам сейчас очень тщательный. И в целом, считаю, что любому человеку, обладающему определенным объемом информации по данной очень деликатной теме, нужно аккуратнее подходить к любого рода заявлениям.
— Попробую резюмировать: вы считаете, что санкций в отношении олимпийской команды России быть не может?
— Если нет претензий к деятельности Национального олимпийского комитета страны, то на каком основании его наказывать? Важный момент: в Олимпийской хартии записано, что в Олимпийских играх принимают участие национальные олимпийские комитеты. А если ОКР не будет подвергнут санкциям со стороны МОК, то нет причин для отстранения олимпийской команды. Мы, разумеется, внимательно изучаем все возможные варианты. Планируем свои дальнейшие действия исходя из разных потенциально возможных решений. И находимся в постоянном контакте с представителями МОК, национальных олимпийских комитетов, международных спортивных федераций. Они заинтересованы в том, чтобы эта ситуация разрешилась благополучно.
— Благополучно — это…
— Это — только полноценное участие России в Олимпийских играх. Полноценное участие в них большой команды, которая в тех видах, что входят в олимпийскую программу, в нынешнем сезоне на чемпионатах мира завоевала уже более 70 медалей, 25 из них — золотые, которая с большой долей вероятности может претендовать на третье место в медальном зачете. И для оргкомитета Токио-2020, кстати, очень важно, чтобы мы присутствовали на Олимпийских играх. Российско-японские отношения сейчас плотные, пусть в них есть спорные аспекты, лидеры двух стран часто встречаются. И у ОКР сформировались очень хорошие отношения с НОК Японии. На полях Восточного экономического форума мы договорились о ряде совместных проектов, связанных с подготовкой к Олимпиаде. И вот мы складываем все эти гирьки на одну чашу весов, а на другую положим негатив. У меня есть ощущение, что чаша с позитивом перевешивает.
— Антидопинговая повестка ОКР как-то изменилась в последнее время?
— Безусловно. Во-первых, мы сформировали специализированное подразделение внутри нашего спортивного департамента. Оно занимается вопросами «чистоты» спорта. Это не только антидопинг, но и некоторые другие актуальные вызовы — домогательства, манипуляции результатами. Это важно. Мы видим, что, несмотря на большую работу, которую ведут коллеги из РУСАДА, нам, со своей стороны, требуются дополнительные усилия в части предметной работы со спортивными федерациями. Также мы усиливаем непосредственный контакт со спортсменами в рамках наших ежегодных мероприятий. Например, проводим «Форум юных олимпийцев» в День защиты детей. В этом году на него приехали представители 17 национальных олимпийских комитетов, генеральный директор WADA, которые высоко оценили нашу работу. А спортсмены в возрасте 15–18 лет — наша целевая группа. Мы обязаны с ними работать, объяснять, почему бессмысленно в конечном итоге стараться обмануть других, используя допинг, что использование запрещенных препаратов — это самое большое зло с неотвратимыми последствиями. Разъясняем нюансы антидопингового регламента, как проходить антидопинговые процедуры, как вести себя с офицерами WADA и РУСАДА, в том числе в сложных ситуациях. Чтобы не совершить ту или иную ошибку по незнанию или по неосторожности. Отдельный блок — индивидуальные, точечные встречи с нашими спортивными федерациями.
— Кажется, на четверг у вас запланировано такое мероприятие?
— Мы будем проводить расширенную встречу Комиссии спортсменов ОКР с представителями наших национальных федераций и самими спортсменами. Это будет прямой диалог, разговор с теми, кто непосредственно выходит на старты,— людьми, которые тренируются, выступают, приносят медали.
— Кто будет, помимо вас и спортсменов на ней?
— Руководители правового управления ОКР и упомянутого подразделения по обеспечению чистоты спорта, генеральный секретарь Анастасия Давыдова, член МОК Елена Исинбаева. Хотим сделать еще один шаг навстречу спортсменам. Мы готовы в рамках такого диалога обсуждать те вещи, которые их сегодня волнуют, включая антидопинговые вопросы. Вот недавно WADA объявило об обновлении программы, в которую вносятся данные о местонахождении спортсменов, о новом мобильном приложении. В последнее время программное обеспечение не работало у многих спортсменов, возникали сбои. Мы постараемся объяснить, как сейчас все работает. Это, вообще, важный тренд в олимпийском движении, которое становится ближе к спортсменам. Они должны знать, что функционеры не где-то далеко в своем отдельном мире, а совсем рядом и готовы решать проблемы совместно, помогать. На встрече хотим также обсудить со спортсменами, как мы можем изменить систему управления, сделать ее более эффективной и более, что ли, дружелюбной по отношению к основным участникам олимпийского движения.
— Вся эта ситуация с расследованием WADA не отражается на подготовке к ближайшим соревнованиям — тем же Юношеским Олимпийским играм в январе в Лозанне?
— Знаете, мы многое потеряли перед Играми в Пхёнчхане, но кое-что очень ценное и приобрели. Это — опыт коммуникации с сотрудниками аппарата МОК. Мы продуктивно и эффективно контактировали. Если бы что-то могло пойти не так с Юношескими Олимпийскими играми, мы бы об этом уже знали, отрабатывали «резервные схемы». Тем более что речь точно идет о спортсменах, которые ни в каких манипуляциях в силу возраста не могли быть замешаны. Я уверен, что Юношеские Олимпийские игры пройдут для нас в обычном режиме.
— Сборная России будет бороться на них за первое место?
— Конкретно такая цель не стоит. Наша основная задача — посмотреть тренды развития того или иного вида спорта, продемонстрировать аудитории, и отечественной, и зарубежной, что Россия остается великой спортивной державой, что у нее достаточно резервов, что у нас хорошо работает система подготовки.
— Что это за Всемирные игры Международной ассоциации спорта для всех (ТАФИСА), право принять которые в 2024 году недавно получил Нижний Новгород? Почему в ОКР уделяют им такое внимание?
— Мы — первый НОК в истории, который взял на себя проведение этих Игр. Это действительно важный для нас проект. ОКР — это ведь не только спорт высших достижений, Олимпийские игры, но и активная поддержка массового спорта, который в любом случае является фундаментом для развития всей спортивной отрасли. Мы стараемся сформировать устойчивый интерес со стороны наших соотечественников к спорту и здоровому образу жизни. И вот решили эту тему поддержать в несколько ином ракурсе. Сами Всемирные игры ТАФИСА — не столько спортивные соревнования. Это большой фестиваль с широкой культурной программой, на котором представлено более ста различных видов спорта. Причем большинство из них — не олимпийские, а национальные. Всемирные игры ТАФИСА идеально показывают спорт во всем его многообразии. Мы считаем, что стать первым НОК, который возьмет на себя проведение такого события, очень важно с точки зрения готовности поднимать интерес к массовому спорту, привлечения дополнительного внимания к этой теме. К тому же для нас это интересная площадка для дискуссий. В рамках Игр планируем организовать большую международную конференцию. Есть даже задумка включить в программу заседание Генеральной ассамблеи Национальных олимпийских комитетов, пригласить лидеров международного спорта. Событие может получиться ярким и масштабным.