Дело Кирилла Серебренникова

21.11.2019, 12:00

«Оказывалось психологическое давление»

14-е заседание по делу «Седьмой студии»: свидетель в суде заявила об угрозах от следователя

В Мещанском суде Москвы 21 ноября прошло 14-е заседание по делу «Седьмой студии». На нем допросили трех сотрудниц Минкульта: Алесю Махмутову, Надежду Морину и Ольгу Сладкову. Из их показаний следовало, что по госконтракту (2011 год) министерство не имело права запрашивать первичную документацию у «Седьмой студии», это требование появилось только в 2013 году (по субсидиям). При этом свидетель Махмутова заявила суду, что следователь на допросе угрожал сделать ее соучастником по делу, если та будет говорить, что на «Платформе» «все было по закону».

14-е заседание по делу «Седьмой студии». Главное

Свидетель обвинения Алеся Махмутова, начальник отдела управления контрактами департамента господдержки искусства и народного творчества Минкультуры РФ, во время «Платформы» (2011–2014 годы) она размещала госзаказы на творческие задания в министерстве, заявила суду, что во время ее допроса 19 июля 2017 года следователь угрожал ей. «На меня оказывалось психологическое давление вплоть до угроз. Руководитель следственной группы говорил мне о том, что если я сейчас будут рассказывать, что все было по закону, то у меня есть возможность из свидетеля превратиться в соучастника, подозреваемую»,— заявила Алеся Махмутова. На вопрос судьи, обращалась ли Махмутова с жалобой на действия следствия, та ответила: «Нет, не обращалась. Я обычный человек. У меня, как у обычного человека, присутствует чувство страха».
Во время допроса Махмутовой прокуратуру интересовало, отвечала ли Софья Апфельбаум за подготовку госконтракта и соглашений с «Седьмой студией» и была ли она ответственна за их выполнение: запрашивать и проверять первичную документацию. Махмутова рассказала, что в 2009 году в министерстве была проверка ФАС, по итогам которой ведомству было запрещено требовать первичку у исполнителей, поэтому в 2011 году эти документы по «Платформе» не запрашивались. Пункт о предоставлении первички, по словам Махмутовой, появился в документах Минкульта только в 2013 году. Махмутова рассказала, что не принимала отчеты по госконтракту (2011 году), потому что не было поручения. «Кто конкретно, не могу сказать. Могу предположить, что это была Евгения Павлюченко»,— сказала она суду.
После суду дала показания Надежда Морина, которая сейчас работает в главном информационно-вычислительном центре Минкульта, а во время «Платформы» работала начальником отдела бухучета в Минкульте. Она сказала суду, что контролем за исполнением «Платформы» должен был заниматься департамент господдержки искусства, в котором работала Апфельбаум. Когда адвокат Дмитрий Харитонов попросил ее объяснить, что она понимает под контролем, свидетель ответила: «Запрашивать финансовые и творческие отчеты по мероприятиям, смотреть, все ли выполнено».
Третьей допросили Ольгу Сладкову, замдиректора департамента экономики и финансов Минкультуры. Отвечая на один из вопросов Софьи Апфельбаум, Сладкова ответила: «Департамент экономии и финансов Минкультуры участвует в разработке правил и соглашений». Деньги «Седьмой студии» в 2011 году были выделены по госконтракту, а в 2012–2014 годах — по соглашениям.

15:50 Теперь Апфельбаум просит истребовать документ из Минкультуры — журнал передачи правил предоставления субсидии.

«По документу видно, кто был исполнителем по поручению. Это играет ключевую роль, когда департаменты говорят, что не имеют отношения...»,— говорит Апфельбаум, но ее прерывает судья, чтобы остальные участники продолжили высказываться по ходатайству.

Прокуратура против ходатайства Апфельбаум, подсудимые и защита — «за». Суд отказывает в ходатайстве. Далее адвокат Карпинская просит вызывать в суд Назарову, потому что под документами, переданными Сладковой в СКР, стоят разные подписи под фамилией Назаровой. Судья говорит, что рассмотрит ходатайство Карпинской, когда наступит стадия представления доказательств стороной защиты. На этом судья заканчивает заседание и быстро выходит из зала. Слушания продолжатся завтра в 12:00.

15:48. Далее вопросы задает Апфельбаум.

— Почему распечатанные из 1С документы отдела бухучета подписаны начальником отдела обеспечения бюджетного процесса Назаровой? Почему такой документ не подписывался мной? И этот документ шел в отдел бухучета, и по нему осуществлялась оплата,— говорит Апфельбаум.

— Этот документ наш внутренний — о передаче документов из одного отдела в другой,— отвечает Сладкова. — То есть мы проверяем на суммы, соответствие плану и передаем с этим документом в отдел учета.

— Почему я не могла в отдел учета отдать такой документ? — спрашивает Апфельбаум.

— У нас написано, что в департамент финансов от вашего имени предоставляется... «В соответствии с отчетом прошу перечислить сумму... В соответствии с соглашением»,— цитирует, видимо, по памяти Сладкова документ, который поступает в их департамент, документ от департамента господержки.

— Да, но у нас же программа 1С тоже стоит. Почему мне не было дано такое право: сразу в отдел бухучета отправлять документы? — спрашивает Апфельбаум.

— Потому что мы проверяем это еще на наличие суммы,— говорит Сладкова.

— В должностных обязанностях ваших и вашего отдела есть ли пункты о проверке документов, о запросах недостающих документов, о принятии решении о соответствии представленных документов закону и о полноте документов? — спрашивает Апфельбаум.

— Я не помню,— говорит Сладкова.

— Вы подписывали свои должностные (инструкции)? — спрашивает адвокат Поверинова.

—Да. Но я не помню, что там так прописано,— говорит Сладкова.

— Но я вас уверяю, что там ровно так и прописано, — говорит Апфельбаум.

Далее Апфельбаум просит предъявить должностную инструкцию Сладковой. Судья спрашивает: «Зачем?» Апфельбаум говорит, что эту нужно, чтобы Сладкова объяснила, что означают пункты в ее инструкции. Судья снимает этот вопрос.

— Скажите, кто отвечал за выполнение постановления правительства 1191 о выделении субсидии по проекту «Платформа»? За каким департаментом было закреплено исполнение? — спрашивает Апфельбаум.

— Департамент господдержки.

— И департаменту господдержки было расписано это? Вы уверены в этом? — спрашивает Апфельбум.

Сладкова молчит. Судья говорит, что отвечал департамент господдержки.

Теперь Апфельбаум просит предъявить документ, который находился у нее дома, его нет в материалах дела. Прокуратура против: «Документ вообще никак не заверен». Суд отказывает в приобщении документа.

— Хорошо. Ольга Юрьевна, известно ли было вам, что департамент экономики и финансов является ответственным исполнителем этого постановления?

— В любом случае, пришло постановление, оно расписано как.., — начинает отвечать Сладкова.

— Вам достоверно известно, кому было расписано? — перебивает свидетеля судья.

— Нет, достоверно не было известно,— отвечает Сладкова. — Но это и не важно. В любом случае, за этот проект отвечал департамент господдержки. Это их расходы. Они подписывали соглашения и контракт в рамках выделенной доверенности.

— А если головным исполнителем является департамент экономики и финансов, он какое-то участие должен принимать в реализации постановления? — спрашивает Апфельбаум.

Поднимается прокурор Олег Лавров. Он просит снять этот вопрос: «Апфельбаум в вопрос вкладывает существо, которое хочет донести до свидетеля». Судья просит переформулировать.

— Должен ли департамент, который назначен ответственным исполнителем по реализации постановления правительства, принимать участие в его реализации? — спрашивает Апфельбаум.

— Я не помню постановление, как оно... Но в любом случае, оно входит. Но контракт на реализацию данного проекта департамент экономики и финансов не подписывает, как и соглашения. Мы принимаем к бухучету, осуществляем платежи и все,— говорит Сладкова.

— Занимаете ли... Вы сейчас занимаете ту должность, которую занимала Марина Назарова (замдиректора департамента экономики и финансов Минкульта. — ‘’Ъ’’), правильно? — спрашивает Апфельбаум.

— Угу,— говорит Сладкова.

— Скажите, эта должность подразумевает контроль за заключением подобных соглашений о предоставлении субсидий? — спрашивает Апфельбаум.

— Что значит контроль? — спрашивает Сладкова.

— Могу вслух прочитать: «... функцию по подготовке и согласованию в министерствах и ведомствах проектно-нормативных актов, по подготовке соглашений о предоставлении из федерального бюджета субсидий творческим союзам, юридическим лицам»,— читает Апфельбаум документ, за что отвечает департамент экономики и финансов.

— Департамент экономии и финансов, да, участвует, принимает участие в разработке правил и соглашений, возможно тоже,— говорит Сладкова.

15:44. Теперь Сладковой вопросы задает адвокат Поверинова.

— Департамент экономики предоставлял департаментам формы отчетов?

— Это не в моей компетенции. Отдел бюджетного процесса таких документов не предоставлял.

— По «Платформе» были ли какие-то вопросы в министерстве?

— Я не помню.

Адвокат Карпинская задает вопросы.

— Вы принесли документы. Это ваши личные документы?

— Нет. Из базы данных. Кто такая Круг Н. М?

Свидетель отвечает, кто такая Круг Н. М.

Карпинская спрашивает: неужели Сладкова всегда ходит к Круг, чтобы забрать у нее документы и отнести в СК? Судья снимает вопрос.

— Вы имеете право заверять документы? — спрашивает прокурор.

— Нет,— говорит свидетель.

— Вы два раза были на допросе. Приносили разные пакеты документов. Вы заверяли их в один день?

— Снят вопрос,— говорит судья. — Свидетель сказал, что не помнит.

15:32. Вызывают третьего свидетеля — Ольгу Сладкову. Она во время «Платформы» была начальником отдела учетного процесса в департаменте экономики и финансов Минкульта, сейчас также работает в том же департаменте.

Сладкова говорит, что из подсудимых знает только Апфельбаум. Прокурор Резниченко спрашивает ее про «Платформу». Она говорит, что известен ей проект только из-за уголовного дела. Далее Сладкова начинает рассказывать про проверки документов в их департаменте. Однако в целом проверку проводит тот департамент, который заключил соглашение.

— Первичную документацию мы не проверяем и не запрашиваем. Я так понимаю, ее должен рассматривать тот человек, который подписал контракт,— говорит свидетель. — Вообще в Минкультуры специфика расходов разная. В департаменте экономики этого проверить было невозможно. Мы проверяем только соответствие суммы: выделенных и потраченных. Чтобы они не превышали расходов по бюджетам.

Прокурор предъявляет Сладковой документы по «Платформе».

— Это документы из нашей базы 1С. Аналогичные документы мы выписываем сейчас,— говорит свидетель.

Далее прокурор просит огласить показания Сладковой. Судья разрешает.

Прокурор читает показания от 1 декабря 2017 года. В них говорится, что Сладкова представила следствию документы по «Платформе». Свидетель говорит, что действительно приносила такие документы.

Второй допрос — от 11 декабря 2017 года. В нем говорится, что она представила бухгалтерские карточки на соглашения с «Седьмой студией» за 2013 и 2014 годы. Свидетель подтвердила, что приносила такие документы. Вопрос задает адвокат Харитонов.

— Вас вызывал следователь для допроса 1 и 11 декабря или вы сами приходили?

— Повестка была точно.

— Вас просили принести какие-то документы?

— Не помню.

У Харитонова больше нет вопросов.

15:01. У прокуроров нет вопросов. У потерпевшей стороны нет вопросов. У подсудимых нет вопросов. Вопросы задает адвокат Поверинова.

— Обязан ли департамент запрашивать первичную по соглашению?

— Мне неизвестно.

— Вы возглавляли отдел бухучета и отчетности в 2012 году? — спрашивает адвокат Харитонов.

— Да.

Далее Харитонов спрашивает, что было основанием для перечисления денег от министерства исполнителям.

— Основание — само соглашение и отчет об использовании средств,— говорит она.

— Вы говорили, что контролирует тот, кто подписал. Что вы имеете в виду? — спрашивает Харитонов.

— Исполнение обязанностей по соглашению. Есть финотчет, есть план мероприятий,— говорит свидетель. На этом ее отпускают.

14:58. Свидетеля Махмутову отпускают. Следующий свидетель — Надежда Морина. Она работает в главном информационно-вычислительном центре Минкульта. Морина говорит, что знает Апфельбаум по работе.

Вопросы ей задает прокурор Лавров. Морина говорит, что в 2011-2014 годах работала начальником отдела бухучета в Минкульте.

— Что-нибудь известно про «Платформу»?

— Известно. В 2011 году был госконтракт на 10 миллионов. Потом были соглашения: в 2012 году — 70 млн, в 2013 — 70 млн, в 2014 — 66,5 млн.

— Как должны были отчитываться?

— Акт выполненных работ, финотчет. Он предоставлялся в департамент поддержки искусства. К нам он попадал уже подписанный с двух сторон.

— Кто занимался контролем?

— Департамент поддержки.

— В лице кого?

— Того, кто должен был этим заниматься.

— А как они должны были проверять?

— Запрашивать первичные документы.

— А где это написано?

— В соглашениях.

— Можно ли проверить отчетность без первичной документации?

— Не знаю. Но первичная документация нужна.

14:48. Апфельбаум просит исследовать вещественное доказательство — флэш-карту, на которой есть ее переписка с Махмутовой. Судья отклоняет ее просьбу, основание — «ходатайство не конкретизировано».

— Хорошо, тогда я буду задавать вопросы,— говорит Апфельбаум.

— В Минкульте существовал порядок согласования смет. Никакие соглашения не могли заключаться без визы департамента контроля,— отвечает Махмутова на вопросы Апфельбаум.

— В ноябре 2017 года была выемка. Следователи затребовали большое число соглашений и госконтрактов. По какому принципу? — спрашивает Апфельбаум Махмутову.

— Я была участником выемки всех документов в департаменте. Я не помню, какие именно были представлены к выемке документы. Были изъяты оригинальные документы.

«Но я помню, что Следственный комитет запрашивал финансовые документы по проектам, аналогичным «Платформе». Были запросы по фестивалю NET, по фестивалю «Золотая маска». Все документы по запросам были предъявлены и изъяты»,— говорит Махмутова.

После Апфельбаум задает ей еще пару вопросов. Махмутова говорит, что форму актов им предоставлял департамент экономики и финансов.

14:40. Заседание продолжается.

У прокуратуры больше вопросов нет. Прокурор говорит, что свидетель все подтвердил. Адвокат Карпинская возражает.

«Она не подтвердила»,— говорит адвокат. Она подтвердила с оговорками, говорит судья. Теперь вопросы Махмутовой задает адвокат Поверинова.

«Работа с госконтракми проводилась одинаковая во всех отделах,— отвечает свидетель Махмутова на вопросы адвоката. — На платежных поручениях Софья Михайловна, наверное, свою подпись не ставила».

По ее словам, сотрудники департамента на платежках подписи не ставят.

— Вы сходили без адвоката. Потом вам выделили адвоката? — спросила адвокат Поверинова.

— После моей жалобы руководством министерства было принято решение, что сотрудники будут ходить на все допросы с адвокатом. У нас у всех был один адвокат,— говорит Махмутова.

— Кто?

— Адвокат Лебедев,— говорит Махмутова.

— А что он делает в министерстве культуры? — спрашивает Поверинова.

— Я не знаю, что он делает в министерстве,— говорит Махмутова.

— Вы знаете, что Лебедев был представителем Минкультуры как потерпевшей стороны (на первом процессе. — “Ъ”)? — спрашивает Поверинова.

— Мне этого неизвестно,— говорит Махмутова.

Далее Апфельбаум задает вопрос по протоколу допроса Махмутовой от 31 октября. Она спрашивает, согласовывала ли Махмутова свои показания с Жуковой.

«Что вы можете пояснить по поводу того, что ваши показания точь-в-точь совпадают с показаниями Жуковой, вплоть до запятой?»,— спрашивает Апфельбаум. Судья снимает вопрос по просьбе прокурора Лаврова. Карпинская добавляет, что эти протоколы составляли одни и те же следователи. Сама Махмутова говорит, что протокол составлялся с ее слов, но в нем были многочисленные правки. На допросе 31 октября она была с адвокатом.

14:02. После этого прокуроры зачитали еще один протокол. После нескольких вопросов гособвинения судья спросила: «А перерыв на 15 минут не хотите?». Все согласились, допрос свидетеля Махмутовой прерван. Ее продолжат допрашивать после перерыва.

13:59. Прокурор Резниченко просит огласить показания Махмутовой на стадии следствия из-за противоречий. Представитель Минкульта — на усмотрение суда. Подсудимые против.

«Каждый свидетель — у них противоречия. У гособивнения свидетели говорят все другое. А здесь каждый свидетель — это подозрительно. Я против»,— говорит Серебренников.

Он имеет в виду, что кого бы прокуроры ни вызвали, они у каждого свидетеля находят «существенные противоречия» и просят прочитать их показания на следствии вместо того, чтобы задать им вопросы перед судом. Затем Апфельбаум говорит, что те показания, которые хочет огласить прокуратура — это два абзаца, которые полностью повторяют (абзац в абзац) показания Ольги Жуковой, которая давала показания накануне. Судья Менделеева разрешает огласить показания. В ответ на это адвокат Карпинская выносит замечание на действия судьи. Карпинская говорит, что нарушено право на защиты на допрос свидетеля в равных с обвинением условиях. Это может привести, по словам Карпинской, к несправедливому решению по делу. Судья разрешает зачитать показания. Прокурор Резничено читает показания Махмутовой от 19 июля 2017 года. Из них следует, что Махмутова сказала следователям, что документы по госконтракту должны были проверять не только Павлюченко и Балашова, но и Апфельбаум.

— Вы давали такие показания? — спрашивает свидетеля Махмутову прокурор Резниченко.

— Я подписывала протокол 19 июля. Но была одна, без адвоката. Меня допрашивали одновременно пять человек, в том числе руководитель следственной группы. На меня оказывалось психологическое давление, вплоть до угроз.

— Так, здесь подробнее,— говорит судья.

«Руководитель следственной группы говорил мне о том, что если я сейчас будут рассказывать, что все было по закону, то у меня есть возможность из свидетеля превратиться в соучастника, подозреваемую. Но я работаю на службе, у меня есть семья, есть дети»,— заявляет Махмутова.

— Как звали руководителя следственной группы? — спрашивает судья.

— Я не помню,— говорит свидетель. — То, что их было пять человек, трое спереди и двое сзади, что допрос шел шесть часов, мне не была предоставлена вода, я не выходила из кабинета,— говорит Махмутова. — Правки в протоколе были многочисленные, я делала правки, замечания. Не все правки были вычеркнуты, видимо, так как я была в плохом состоянии.

— Кто был руководителем следственной группы? — спрашивает судья.

— Мосенков (вел допрос. — “Ъ”). Допрос был с 14 до 20 часов, с перерывом,— говорит прокурор Резниченко.

— На следующий день я обратилась к помощнику министра по безопасности Кожемякину с жалобой, что против меня были нарушены всевозможные... Обратилась также к своему руководству. (Мне рассказали. — “Ъ”), при каких условиях должен был пройти допрос. Я узнала очень многое о своих правах как свидетеля,— говорит Махмутова.

— Вам предъявляли протокол, это ваша подпись? — спрашивает судья, в то же время Махмутовой прокурор показывает протокол ее допроса.

— Моя подпись,— говорит свидетель.

— Читали, что подписывали? — спрашивает судья.

— Читала, но когда я подписывала, вносились многочисленные правки,— говорит Махмутова.

— Права вам разъяснялись? — спрашивает судья.

— Чисто формально. Я не знала о своих правах в полной мере. Например, что я могу не рассказывать, могу не говорить то, в чем я не участвовала. Например, я не участвовала в разработке актов по выделению средств на «Платформу». Я не участвовала в заключениях соглашений, не участвовала при отчетах, я во всех этих действиях не участвовала, но были заданы косвенные вопросы. Мне не было разъяснено, что я могу не давать показания без адвоката.

— Дайте мне протокол,— говорит судья. — Подписи ваши?

— Подписи мои,— говорит Махмутова.

Судья читает, что ей были разъяснены права, цитирует протокол.

— Какие вам права разъяснялись? Вы с жалобами обращались? — спрашивает судья.

— Нет, не обращалась.

«Я обычный человек. У меня, как у обычного человека, присутствует чувство страха»,— говорит свидетель Махмутова.

После этого судья записывает фамилия следователей, ей подсказывает защита. Звучат фамилии: Васильев, Лавров, Мосенков, Монич.

13:31. — Какие документы предоставлялись по госконтракту? — спрашивает прокурор Лавров.

— Акт приемки. Акты были. Суммы соответствовали. Приложения к акту — финотчет. И творческий отчет, влючая показания эффективности, предоставления видеопродукции. Все было предоставлено.

— У вас вопросы не вызвала данная документация?

— Я не принимала отчеты, потому что у меня не было поручения вести госконтракт. Кто конкретно, не могу сказать. Могу предположить, что это была Евгения Павлюченко.

— По сути в вашей работе для проверки первички требуется дополнительное образование?

— Я считаю, что требуется повышение квалификации, что нужны определенные знания для проверки первичной документации. Я лично проходила. В каком году, не помню. Я проходила обучение по теме бухучет в ВШЭ.

— Апфельбаум проходила с вами обучение?

— Со мной — нет.

— Известно ли вам о прохождении курса бухучета?

— Апфельбаум проходила обучение по размещению заказов, про бухучет — не знаю.

У прокуроров больше нет вопросов. Апфельбаум просит рассказать про «специализированную организацию».

— По закону на тот момент (94 ФЗ), госзаказчик имел право привлечь специализированную организацию. Такая организация была привлечена. Я не помню, в каком объеме мы с ней сотрудничали. Не помню, в 2011 году отчеты проходили специализированную организацию или нет. Организация помогала нам в технических вопросах. Если были бы нарушения, они бы нам сказали.

Больше ни у кого из подсудимых и их защитников вопросов нет.

13:28. Махмутова, отвечая на вопросы судьи, говорит, что «технические задания формировались по одной и той же форме». Из ее слов следует, что техзадания формировались под конкретного заказчика в случае «Платформы».

— То есть никаких подозрений у вас не было? — спрашивает судья.

Махмутова говорит, что нет.

— Кто-то, кроме «Седьмой студии», мог участвовать? — спрашивает судья.

Махмутвоа говорит, что мог.

— Были ли преимущественные условия для «Седьмой студии»?

— Мы делали техзадание под «Платформу», не под «Седьмую студию», на торги могла выйти любая организация, в том числе инициаторы «Платформы» — «Винзавод», МХТ имени Чехова.

— А то, что данное мероприятие мог поставить только Серебренников? — уточняет судья.

— У нас есть такие прецеденты. Когда мы указываем, чьи постановки должны осуществить свой показ. Выходили не инициаторы данного проекта, кто-то проводил мероприятия, кто-то смог провести мероприятия, оформив договорные отношения с авторами, кто-то не смог — мы расторгали контракты,— говорит Махмутова.

— То есть никакого нарушения закона о конкуренции не было?

— По моему мнению, нет,— говорит Махмутова.

13:15. — Перечень, на что выделяются деньги по субсидии, кто формирует? — спрашивает судья.

По словам Махмутовой, по субсидии перечень расходов регламентирует постановление (в данном случае постановление правительства), а по творческим мероприятиям — внутри отдела.

— А вообще практика по запросу первичной документации в министерстве была?

— Практика существовала в департаменте кинематографии, потому что они давно занимались субсидиями. В департаменте поддержки искусства такого не было.

— ФАС выявила какие-либо нарушения по контракту?

По словам Махмутовой, у ФАС не было ни одного замечания к департаменту поддержки искусства.

13:13. — В 2013 году у нас вышло постановление, появился новый механизм финансирования творческих мероприятий через субсидию. Я участвовала в разработке этого акта. В постановлении зафиксировано, что Минкульт несет контроль за целевым использованием средств. В 2013 году мы внесли пункты, которые требовали предоставления первичных документов. Это был конец 2013 года. В 2014 году мы не принимали первичную докумнетацию по контрактам, по субсидиям (соглашениям) мы получали. С 2015 года, до этого я этим не занималась, мы получаем полный пакет документов,— говорит Махмутова.

Прокурор спрашивает, каким постановлением в 2013 году регулировалось предоставление субсидий. Апфельбаум подсказывает, что 143-м постановлением. Махмутова соглашается. «На начало 2012 года выделение средств регулировалось постановлением правительства по выделению средств на проект «Платформа» за номером 1191 от 28 декабря 2011 года»,— говорит Махмутова.

13:12. — Первичных документов Минкульт в 2011 году не требовал. В 2009 году была проверка ФАС. В предписании были указаны замечания. Там указывалось, что министерство должно исключить требования о предоставлении поставщиком первичных документов, а также исключить право направлять экспертов с целью проверки первичных документов»,— говорит Махмутова. — По соглашениям не могу вам ответить, я ими не занималась.

13:10. — Как-то менялось финансирование «Платформы»?

— С 2012 по 2014 год «Платформа» финансировалась через целевые субсидии.

— Какой был механизм выделения субсидия?

— В Минкульте очень много субсидий. <...> Как они выделялись, я не знаю, поскольку этими вопросами не занималась. По «Платформе» я также не занималась этим вопросов. Не занималась в разработке нормативно-правового акта, во внесении изменений в соглашения. По «Платформе» я занималась только размещением заказа (на проект. — “Ъ”).

— Кто этим занимался?

— Евгения Павлюченко. После того, как она ушла в декрет, была Александра Балашова. Их начальником была Апфельбаум.

— Тот вид соглашения, который был с «Платформой» в 2012 году, по нему можно было бы делать проверку со стороны министерства?

Махмутова предположила, что должны были быть внесены исправления, что Минкульт может проводить проверку.

— Все мероприятия финансировались через госзаказ в 2011 году. Творческие мероприятия не финансировались в 2011 году через выделение субсидий. Опыта работы по проверке не было. По госконтрактам принимались акты, принимались творческий и финансовый отчеты,— говорит свидетель.

По ее словам, творческий отчет должен был содержать подробное описание проекта: где, когда, сколько мероприятий было, подкрепляется фотографиями, видео. В финансовом отчете фиксировались договора, счета, акты, счета-фактуры, накладные.

13:00. Махмутова рассказывает, что с 2004 по 2008 год работала в федеральном агентстве кинематографии, с 2008 года работала в министерстве, в ее обязанности входило размещения заказов, закупок.

— Знаком ли вам проект «Платформа»?

— Знаком. Я оформляла документы по проекту.

— В связи с чем возникла необходимость проводить торги?

—В 2011 году не было других механизмов финансирования, кроме как через госзаказ. По поручению руководства было принято решение выделить 10 млн на данный проект.

— Что была за процедура?

— Это был открытый конкурс. По данному лоту на конкурс заявился один участник. На тот период по действующему закону один участник, который подал заявку, и по которому нет оснований отклонять (этого участника. — “Ъ”), с ним заключался контракт.

— Кто занимался техзаданием?

— У нас были творческие отделы, которые отвечали по своему направлению. Технические задания готовились как в отделе, так и мной лично. Из творческих отделов мне приходила документация, я ее проверяла и (вывешивала на конкурс — Ъ). Когда было вскрытие конвертов, оно проходило публично, записывалось на аудио. Составлялись протоколы, просматривались заявки на соответствие требованиям закона. После того, как протоколы составлялись, они отдавались в творческие отделы. Заключались контракты.

— По «Платформе» кто готовил техзадание?

— Отдел театрального искусства. Кто именно, я не помню. В конечном варианте исходило от меня. Я хорошо помню это задание, потому что взяла с собой госконтракт.

— Кто-то мог бы выиграть его, кроме «Платформы» (видимо, имеется в виду «Седьмая студия». — “Ъ”)?

Махмутова говорит, что конкурс предполагал участие Серебренникова, потому что техзадание делалось специально под проект «Платформа».

— Кем подписан госконтракт со стороны Минкульта?

— Директором департамента Алексеем Шалашовым. Ой, нет. Контракт подписан заместителем директора Апфельбаум.

— Она могла подписать?

— Если он ей подписан, значит, на тот период у нее была доверенность.

Махмутова также говорит, что все контракты визируются другим департаментом (тем, которые проверяет документацию. — “Ъ”).

12:47. Входит судья Олеся Менделеева. Она говорит, что задержка была вызвана «объективными причинами», но не поясняет, какими именно.

Из участников сегодня нет второго представителя Минкульта.

Никто не против продолжать слушания при данной явке. Прокурор Михаил Резниченко говорит, что явились трое свидетелей — Махмудова, Сладкова и Морина. Первой просит вызвать Алесю Махмутову. В зал входит брюнетка в черном пиджаке. Она говорит, что сейчас работает в департаменте поддержки искусства и народного творчества Минкультуры в должности начальника отдела управления контрактами. Махмутова говорит, что лично знакома со всеми подсудимыми. Вопросы ей задает прокурор.

12:29. Уже минут 10 участники и слушатели просто сидят в зале, ожидая начала заседания. Оно сегодня назначено на 12:00, но по неясной причине уже как полчаса не начинается.

12:09. Пришел Серебренников, после — двое прокуроров. Затем пустили слушателей — их сегодня 15 человек.

12:00. Участников процесса пригласили в зал. Адвокат Харитонов говорит: «Кирилла ещё нет».

Все слушания по делу «Седьмой студии»

Смотреть

Фигурантами по делу проходят пять человек. Среди них — режиссер Кирилл Серебренников, директор Российского академического молодежного театра (РАМТ) Софья Апфельбаум, бывший директор «Гоголь-центра» Алексей Малобродский, экс-гендиректор «Седьмой студии» Юрий Итин и продюсер Екатерина Воронова (находится в международном розыске). Их обвиняют в хищении не менее 133 млн руб., выделенных на проект «Платформа» с 2011 года по 2014 годы. Все фигуранты отрицают вину.

Роман Дорофеев, Ольга Лукьянова