Вчера в Новосибирске вспоминали трагические события 10–летней давности, когда произошел расстрел здания Верховного Совета (ВС) РСФСР. Около пятисот человек — представителей оппозиционных движений и партий прошли колонной по городу, завершив шествие митингом протеста. Большинство участников акции были пенсионного возраста, но в колонне довольно много было и молодых новосибирцев, которые, по собственным признаниям, сами лично не помнят, что произошло 4 октября 1993 года в Москве.
Студент Академии экономики и потребкооперации, вооруженный полотнищем с Че, 17–летний Алексей честно признался «Ъ», что расстрел ВС помнит «по телевизору», но считает, что «плохо все получилось». «Тогда это было в дикость, а сейчас народ привык к такой обстановке... Мы должны перевернуть этот строй», — заключил юноша. Впрочем, настроен он был весьма миролюбиво: следующий переворот, по его словам, будет совершен с помощью реформ. Первый секретарь новосибирского обкома Союза коммунистической молодежи Василий Колташов, по его словам, стал коммунистом как раз после событий 1993 года. Теперь он убежден, что «общество надо делать справедливым, таким, где бы человек мог бы быть человеком».
Более полными воспоминаниями о расстреле Белого дома с «Ъ» поделился вице–президент Ассоциации технических видов спорта Владимир Кириллов. В октябре 1993 года он был в штабе по защите конституционного строя, который базировался в новосибирском облсовете. «Были жуткие, безумные ощущения, ведь в столице великой страны расстреливали высший законодательный орган», — возмущается он. Что касается Новосибирска, то, по его словам, больше всего ему запомнилась «трусость депутатов областного совета и самоотверженность губернатора Мухи».
Нынешний лидер фракции КПРФ в облсовете Вадим Агеенко с ним не согласен. Он с гордостью рассказал о том, что после появления указа Бориса Ельцина о роспуске всех региональных советов депутатов, новосибирский парламент был в числе немногих воспротивившихся. «Сибирь, как всегда, оказалась непокорной — сюда всегда ссыльных ссылали, и у нас сопротивление произволу — в генах», — предположил господин Агеенко.
В сопровождении нескольких десятков сотрудников ГУВД и трех патрульно–постовых машин колонна направилась к месту основной дислокации. Среди марширующих особенно выделялись мощные фигуры в военной форме, тельняшках и черных беретах. Как выяснилось позже, суровыми мужчинами были представители Союза офицеров, не расположенные общаться с прессой. Плечом к плечу с ними двигались люди в черном, с прикрытыми красными платками до глаз лицами и красно–черно–белыми повязками. Один из них внушительно заметил «Ъ», что его товарищи представляют авангард красной молодежи, а лица скрывают потому, что их «не только телевидение снимает, но и ФСБ».
Присоединившиеся к остальным, новосибирские национал–большевики в этот раз были на редкость тихи и спокойны. На недоумение «Ъ» ответили, что «это решение основной массы партактива». Впрочем, тут же сообщили, что до недавнего времени сохранявшийся нейтралитет НБП с КПРФ, теперь разорван: «Нас достала форма существования Компартии, они никакая не левая оппозиция, а системная кучка людей, использующих бренд для получения голосов».
ОЛЬГА КОЧЕТОВА