Наука диалога

Елена Глебова

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Профсоюзное объединение компании «ЛУКОЙЛ» отметило 25-летие

Сто тысяч человек — примерно столько сотрудников насчитывает ЛУКОЙЛ, одна из крупнейших в мире нефтегазовых компаний. Это, кстати, вполне сопоставимо с населением какого-нибудь среднего российского города наподобие Тобольска или Новоалтайска. Сотрудники эти заняты в самых разных сферах: операторы трудятся за Полярным кругом на Варандейском терминале и в Западной Сибири, инженеры обеспечивают работу сложнейшего оборудования на морских платформах Северного Каспия и Балтийского моря, еще есть горные инженеры, геологи, энергетики, инженеры-экологи, заправщики АЗС и даже социологи… Как учесть интересы каждого и при этом наладить эффективную работу огромной транснациональной компании? Об этом говорили на пресс-конференции, которую в Москве провели лидеры Международной ассоциации профсоюзных организаций (МОПО) ПАО «ЛУКОЙЛ».

В этом году профессиональное объединение нефтяников ЛУКОЙЛа отмечает четвертьвековой юбилей. По сути, это первая профсоюзная организация в нашей стране, которая заработала в новом формате. Если исторически профсоюзы были инструментом борьбы работников за свои права, то в ХХI веке речь идет о социальном партнерстве, где бизнес и профсоюзы как законные представители интересов ведут диалог на равноправной основе.

— Именно профсоюзы могут уравновесить и урегулировать те противоречия, которые возникают в ходе работы, в том числе и досудебные,— рассказал председатель Совета МОПО ПАО «ЛУКОЙЛ» Георгий Кирадиев.— Профсоюз может найти золотую середину, устраивающую и работодателя, и работника. А когда в отношениях нет социальных напряжений, это дорогого стоит.

Назад в будущее

Известно, что в СССР не было ни одного предприятия или учреждения, где бы не работала профсоюзная организация. При этом к концу существования Союза профсоюзы были полностью подконтрольными организациями. Они исправно распределяли путевки и другие блага, но о защите прав работников практически речи не было, кроме как декларативно. Отношение в целом к профсоюзам у нас в стране достаточно скептическое — по старой памяти. По оценке директора Центра трудовых исследований ВШЭ Владимира Гимпельсона, сегодня уровень доверия к профсоюзным ячейкам максимально низкий: лишь четыре процента россиян при трудовых конфликтах обращаются за помощью к профсоюзам. Причина — неверие в реальность помощи.

При этом на Западе профсоюзы были и остаются реальной общественной силой. Представители профсоюзов работают в парламентах стран ЕС, и без их согласия сегодня не принимается ни один закон. Свой профсоюз есть даже в Ватикане.

По словам главного научного сотрудника Института Европы РАН профессора Марины Каргаловой, наиболее эффективная фаза профсоюзного движения приходится на период после Второй мировой войны. Сегодня в Европе все социальные программы законодательно закреплены и отлажены, поэтому европейцам не нужно активно бороться за расширение своих прав. В настоящее время профсоюзы стараются сохранить все, что у них было, защититься от негативных последствий глобализации. И делают они это очень активно.

— Мне приятно, что в России стали привлекать ученых к разработке социальных программ,— говорит профессор Каргалова.— Так, профсоюзное объединение нашей крупной нефтяной компании «ЛУКОЙЛ» использует опыт европейцев. Я знакома с их Социальным кодексом, соглашениями и коллективными договорами и могу сказать, что документы не уступают европейским аналогам по степени защищенности работников.

Профсоюзное объединение ЛУКОЙЛа было создано в 1994 году, когда страна находилась в самом эпицентре переходного времени и переживала тяжелые последствия социальных реформ. На предприятиях проходили массовые сокращения, люди месяцами не получали заработную плату. В этой ситуации зарождающийся бизнес зачастую воспринимал объединения наподобие профсоюзов как потенциальную помеху для быстрого обогащения и развития. Лишь немногие предприниматели пошли по пути взаимодействия с ними.

ЛУКОЙЛ стал первой компанией, где был организован не формально, а реально работающий орган новой формации.

Тогда добровольно объединились профсоюзные организации крупнейших предприятий нефтедобычи, нефтепереработки и бурения в различных регионах деятельности компании «ЛУКОЙЛ», в том числе и за рубежом — в рамках действующих национальных законодательств. Аналогов подобной профсоюзной структуры в транснациональных компаниях не было ни в России, ни на Западе.

Новое профобъединение во многом способствовало снятию напряжения в эти трудные годы между бизнесом и рабочими коллективами. На пресс-конференции вспоминали времена середины 1990-х, когда под вопросом оказалось само существование крупной части нефтегазового сектора: из-за больших долгов по зарплате люди отказывались выходить работать, что для столь сложной отрасли чревато коллапсом. Тогда профсоюз решил устроить встречу руководства и работников. Самый большой зал в Доме культуры «Сибирь» в Когалыме был забит до отказа людьми в спецовках, которые приехали туда прямо с месторождений. Атмосфера накалилась до предела. Слово взял профсоюзный актив, спросив, может ли руководство компании гарантировать компенсацию выплат, если сотрудники продолжат работу, несмотря на задержки зарплаты. С твердого ответа «да» Вагита Алекперова начался диалог. Сегодня налаживание диалога стало своеобразной визитной карточкой профобъединения ЛУКОЙЛа.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— За двадцать пять лет существования благодаря высокому уровню социального партнерства мы не допустили в компании ни одного серьезного социального напряжения,—говорит Георгий Кирадиев.— Но, с другой стороны, отмечу, что за все время работы мы ни разу не слышали от компании отказа сесть за стол переговоров.

Важнейшим итогом работы профсоюза стали два документа, позволяющие эффективно защищать права сотрудников. Они подписаны руководством компании и МОПО. Первый — Соглашение между работодателем и профобъединением публичного акционерного общества «Нефтяная компания "ЛУКОЙЛ"», второй — аналогичный документ для зарубежных организаций. На их основе заключаются коллективные договоры, это документы, которые закрепляют для работников повышенные по сравнению с действующим законодательством гарантии. Сотрудники ЛУКОЙЛа это как раз очень хорошо понимают, поэтому сегодня членами профсоюзных организаций являются около 90 процентов сотрудников ЛУКОЙЛа. Всего в профобъединении порядка 170 тысяч (!) человек с учетом пенсионеров, сотрудников за рубежом и сервисных (подрядных) организаций.

В новом формате

Так как с самого начала профсоюзное объединение ЛУКОЙЛа было необычной организацией, то и проблемы перед ним стояли необычные. В профсоюз вошли трудовые коллективы самых разных предприятий со своими спецификой, видением ситуации и традициями. Даже профессиональные праздники отмечались у них в разное время. Не говоря уже о масштабной географии. Компания работает в четырех федеральных округах России, покрывая огромную территорию с севера на юг и далеко на запад страны. При этом центр принятия решений с самого начала начал смещаться в Москву. Понятно, что из Когалыма или Лангепаса ехать в столицу решать вопросы, связанные с изменениями в системе оплаты или охраны труда, рядовому сотруднику нереально. Так что потребность в живой работающей организации, которая бы всерьез представляла интересы работников, возникла из самой жизни.

Несмотря на то что формально основная задача профсоюза — контроль за обеспечением достойной оплаты труда и выполнением требований техники безопасности, спектр реально решаемых профобъединением вопросов очень велик и затрагивает практически все стороны бизнеса, так или иначе связанные с социальным положением работников. Вопросы, с которыми работники обращаются в профсоюзы (а это, надо понимать, сотни обращений в год), покрывают всевозможные темы. Поэтому в профсоюзе работают специалисты самых разных профилей — и юристы, и экономисты, и технические инспекторы, и психологи. Как правило, большую часть проблем удается решать на местах, но есть такие, которыми приходится заниматься на высшем уровне. Один такой знаковый случай был связан с работой единственного в своем роде нефтяного месторождения «Яреганефть». Только здесь в России нефть добывают особым методом — в шахте, как обычно добывают уголь. Ярегская нефть особая — тяжелая, смолистая и высоковязкая, поэтому только из нее делают уникальные продукты, которые используются в космической и фармацевтической промышленности. Несколько лет назад федеральный закон предусмотрел ежемесячную доплату к государственным пенсиям для шахтеров-угольщиков. А как же шахтеры-нефтяники? С этим вопросом сотрудники пошли именно в профсоюзное объединение ЛУКОЙЛа, а те, в свою очередь, обратились, ни много ни мало, в Министерство труда и социальной защиты РФ. Выяснилось, что специалисты ведомства не учли, что нефть тоже можно добывать подземным способом. В итоге при содействии председателя профобъединения Георгия Кирадиева руководство компании приняло решение установить через Пенсионный фонд «ЛУКОЙЛ-Гарант» дополнительную пенсию для ведущих профессий шахтеров-нефтяников. Это очень серьезный и масштабный результат, который напрямую коснулся благополучия сотен человек.

Какой вопрос на повестке профсоюза сейчас? Как всегда, это десятки запросов, касающихся лично сотен людей с самыми разными потребностями. Но, может быть, один из самых насущных — повышение пенсионного возраста. В соответствии с новым законодательством теперь на пенсию будут выходить позже все — как жители Москвы или южного Сочи, так и северяне. А Север, даже несмотря на улучшение инфраструктуры, остается Севером — температура на дальних месторождениях, таких как Покачевское или Повховское, порой достигает минус 60 по Цельсию. Уже при минус 38 здесь, как говорят местные, деактивируются механизмы, потому что есть «риск неподконтрольности металла». А вот люди деактивироваться не могут — они продолжают работать в этих непростых условиях. С учетом этого возраст выхода на пенсию у северян должен быть изменен. С таким вопросом северяне тоже пошли в профсоюз. Сейчас организация решает, каким образом это можно пересмотреть, учитывая действующее законодательство. Получится или нет — пока неизвестно, но сделано будет все возможное.