По ком звонит биржевой колокол

Эрнест Хемингуэй — это коррида, Килиманджаро, рыбалка, охота, стрельба, спорт, война. Во всяком случае, такое впечатление создается об авторе по его книгам. С деньгами у Хемингуэя были странные отношения, но, как выяснилось уже после его смерти, певец яростных страстей, острых ощущений и опасных приключений был еще и грамотным инвестором. В доходах и расходах великого писателя «Деньги» решили разобраться подробнее.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Алиментщик

И литературный, и финансовый успех пришел к Эрнесту Хемингуэю с его вторым романом — «И восходит солнце» («Фиеста»). Книга была написана в 1925 году, опубликована — в 1926-м. То было временем перемен и в личной жизни автора. Он развелся с первой женой, Хэдли Ричардсон, и женился на Паулине Пфайффер.

По совету Пфайффер книга была отдана в издательство Charles Scribner’s Sons. Но все авторские отчисления за роман по распоряжению Хемингуэя выплачивались бывшей жене, воспитывавшей его первого сына Джона Хэдли Никанора (Бамби), в качестве алиментов.

Алименты оказались весьма щедрыми. Первое издание — 5090 экземпляров по $2 за книгу — быстро разошлось. Два месяца спустя издателю пришлось допечатывать еще 7 тыс. экземпляров.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

5 февраля 1927 года Хемингуэй писал матери: «Мы с Хэдли больше не живем вместе (мы живем порознь с сентября, Хэдли уже развелась со мной), но мы лучшие друзья. У нее и Бамби все хорошо, они здоровы, счастливы, а все деньги за "И восходит солнце"… выплачиваются напрямую Хэдли, и из Америки, и из Англии. Книга выдержала уже… 5 изданий… и по-прежнему хорошо продается… Хэдли весной приезжает в Америку, так что ты сможешь увидеть Бамби благодаря деньгам за "И восходит солнце". Я не беру себе ни цента из авторских отчислений, которые достигли уже нескольких тысяч долларов, ничего не пью, кроме обычных вина и пива, веду совсем монашеский образ жизни и пытаюсь писать настолько хорошо, насколько способен».

Реакция Хэдли на такой способ выплаты алиментов была выражена в письме словами «вполне приемлемо». Со временем «вполне приемлемые» алименты достигли уровня $30 тыс. в год.

Издатель

Среди многочисленных занятий, которые перепробовал за свою жизнь Эрнест Хемингуэй,— издательский бизнес.

К италоязычному читателю книги Хемингуэя пришли гораздо позже, чем к англоязычному. В фашистской Италии двадцатых-тридцатых они были нежелательной литературой. Хемингуэй познакомился с Бенито Муссолини в 1922 году и взял у него интервью для газеты Toronto Star, в котором дуче хвалился, что «фашистов уже полмиллиона» и «нам хватит силы сбросить любое правительство, которое попытается противостоять нам или запретить нас». Но уже год спустя в другой статье для Toronto Star Хемингуэй назвал итальянского лидера «главным обманщиком Европы», «трусом», «великим мастером облекать мелкие мыслишки в громкие слова». Молодой репортер заметил: «С человеком, который надевает белые гетры к черной рубашке, что-то не в порядке». В 1927 году Хемингуэй написал несколько коротких зарисовок для журнала New Republic, в которых посмеялся над фашистской Италией. Наконец, после романа «Прощай, оружие!», опубликованного в 1929 году, книги Хемингуэя были в Италии запрещены. Правда, их все равно завозили в страну контрабандой.

Запрет продержался столько же, сколько режим Муссолини — до 1943 года. После этого несколько итальянских издательств вступили в борьбу за право переводить произведения Хемингуэя на итальянский и издавать их. Уже летом 1944 года малоизвестное издательство Jandi Sapi выпустило «И восходит солнце». На следующий год в Италии было издано еще несколько книг. Качество переводов оставляло желать лучшего, с авторскими правами творилась какая-то неразбериха. Хемингуэй поручил своему литературному агенту договориться с серьезным издательством.

Агент сумел заключить договор на публикацию большинства хемингуэевских книг с издательством Giulio Einaudi. Издательство носило имя владельца, Джулио Эйнауди, чей отец, Луиджи Эйнауди, с 1948 по 1955 год был президентом Италии. Einaudi позиционировалось как «европейский родник хорошей литературы, интеллектуальной мысли и политической теории».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Эйнауди не достались права только на две книги — «Прощай, оружие!» и «По ком звонит колокол». О праве издавать их на итальянском заявил Арнольдо Мондадори, утверждавший, что подписал соответствующий договор в нейтральной Швейцарии во время войны. Мондадори был готов их издать и написал письмо, в котором пообещал автору сделать его самым популярным в Италии писателем. Проблема была в том, что Мондадори был бывшим членом фашистской партии, успех к его издательству пришел в период правления Муссолини. Придерживавшемуся левых взглядов Хемингуэю не хотелось, чтобы его имя было связано с именем фашиста. На письмо издателя он не ответил. Спор о правах на публикацию двух книг в Италии решался в суде. Суд принял сторону Мондадори.

Осенью 1948 года Хемингуэй путешествовал по Европе со своей четвертой женой Мэри Уэлш. После Фултонской речи Черчилля, ставшей сигналом к началу холодной войны, политический расклад в Италии изменился. Теперь ориентировавшийся на Запад Мондадори выглядел предпочтительнее связанного с Компартией Италии Эйнауди. Поэтому, когда Мондадори пригласил писателя на свою виллу на ланч, Хемингуэй согласился. За ланчем выяснилось, что авторские отчисления за «Прощай, оружие!» и «По ком звонит колокол» достигли 1 млн итальянских лир. 40% этой суммы Мондадори немедленно выдал наличными. В переводе на американскую валюту это составляло около $650 (в современных долларах — примерно в десять раз больше). Для Америки сумма была не очень крупной, но для послевоенной Италии — весьма неплохой.

Вскоре с Хемингуэем встретился и Джулио Эйнауди. Он был намерен заранее купить права на новую книгу Папы. Но у того не было новой книги, а был вопрос: где его деньги за проданные старые книги? И он привел в пример конкурента, только что заплатившего 400 тыс. лир. Чтобы окончательно не проиграть в конкурентной борьбе, Эйнауди выписал чек на полмиллиона. Но в последующие годы, благо автор был за океаном, Эйнауди всячески избегал выплат авторских отчислений. К 1954 году долг издательства перед Хемингуэем достиг 9 394 244 лир. У издателя не было денег для погашения этого долга.

В 1955 году совет директоров компании Einaudi принял решение о дополнительной эмиссии акций на сумму 80 млн лир с целью исправления финансового положения фирмы. Джулио Эйнауди решил воспользоваться этой возможностью, чтобы в очередной раз отложить выплату авторских отчислений. Он предложил Хемингуэю купить часть акций. К удивлению издателя, тот согласился. Более того, писатель заявил, что готов приобрести акции на сумму 5 млн лир.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В 1956 году Эрнест Хемингуэй стал совладельцем издательства Einaudi. Он нанял бухгалтера. Тот составил план возврата долгов ежемесячными платежами по 300 тыс. лир.

Но финансовое положение издательства продолжало ухудшаться. В 1958 году Хемингуэй осознал, что инвестиция оказалась убыточной, и решил продать свои акции. До самой смерти ему так и не удалось это сделать.

Издательство Einaudi умирало долго. В 1994 году оно было куплено старым конкурентом — издательством Mondadori, которое к тому времени принадлежало уже не семье Мондадори, а миллиардеру Сильвио Берлускони.

Командированный

Еженедельник Collier’s, в котором уже печатались репортажи Хемингуэя с гражданской войны в Испании, в начале 1944 года заключил с ним новый договор — на цикл статей, посвященных высадке союзных войск в Нормандии и боевым действиям во Франции. По условиям этого договора за каждую статью размером от 2,5 тыс. до 3,5 тыс. слов будет выплачиваться гонорар в размере $3 тыс. Кроме того, автору будут компенсированы «в разумных пределах» расходы, связанные с подготовкой статей.

В мае 1944 года Хемингуэй вылетел в Лондон. Его третья жена Марта Геллхорн, также работавшая на Collier’s, отправилась в Европу морем. В ее отсутствие в Лондоне Хемингуэй много пил, ухаживал за своей будущей четвертой (и последней) женой Мэри Уэлш, а также попал в автокатастрофу, в которой повредил колено и получил черепно-мозговую травму. Добравшись до Лондона, Марта Геллхорн инициировала развод.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Хемингуэй был недоволен редакторами еженедельника и жаловался, что они вырезают из его статей «все хорошее, все живое». В еженедельнике были недовольны им и его репортажами. Из Европы он прислал всего шесть статей.

В США Хемингуэй вернулся в марте 1945 года. После посещения редакции Collier’s он жаловался Мэри Уэлш в письме: «Ла Коссит, ред. Collier’s, теперь БОЛЬШАЯ ШИШКА — сказал мне вчера, что мой материал о беспилотных самолетах-снарядах (имеется в виду статья о том, как британские летчики борются с германскими самолетами-снарядами "Фау-1".— "Деньги") был одной из самых отстойных статей, что он когда-либо читал, но при этом читательская реакция на него была сильнее, чем на все, что у них когда-либо было опубликовано. Это его озадачило». Хемингуэй также был недоволен, что ему не пересылали в Европу письма от родных, отправленные на адрес журнала.

В конце августа 1945 года Хемингуэй отправил Ла Косситу по почте отчет о расходах, которые он понес при подготовке статей. Список расходов занял три страницы формата А4. В Лондоне он потратил $680 на аренду машины с шофером, $220 на стирку, газеты и чаевые и $1824 на угощение и развлечение офицеров и три ужина с британскими политиками и владельцами газет.

Во Франции он нанимал двух секретарш, снова арендовал машину с шофером, а также конные повозки для непродолжительных поездок. Расходы на угощение военнослужащих на континенте оказались выше — в общей сложности $2,2 тыс. Хемингуэй объяснял это тем, что во Франции все приходилось покупать по ценам черного рынка.

В расходы он записал также разбитый полевой бинокль и поврежденную пишущую машинку.

Скрупулезно подсчитанная общая сумма расходов «в разумных пределах» составила 13 436 долларов и 75 центов (почти $200 тыс. в современных деньгах).

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

При этом Хемингуэй милостиво не стал включать в список расходов деньги, потраченные на лечение в Лондоне, а также цену двух автомобилей, уничтоженных огнем противника.

Редактор Collier’s назвал претензии Хемингуэя «завышенными сверх всякой меры» и согласился оплатить расходы в размере $1 тыс. за каждую статью. Поскольку корреспондент перед отлетом в Европу получил $4,5 тыс. авансом, ему было выплачено лишь $1,5 тыс. сверх обговоренных гонораров.

Инвестор

В 1928 году произошло событие, наложившее отпечаток на всю дальнейшую жизнь Эрнеста Хемингуэя. Его отец Кларенс Эдмонд Хемингуэй застрелился из револьвера. Кларенс, врач по профессии, всю жизнь страдал от резких перемен настроения. Но толчком для самоубийства могла стать потеря крупной суммы денег.

Эрнест Хемингуэй покончил с собой 2 июля 1961 года. Единственной наследницей была его вдова Мэри. Как выяснилось из завещания, сын оказался более удачливым инвестором, чем отец.

Оставленное Хемингуэем наследство было оценено в $1 430 310. Из этой суммы $418 933 приходилось на акции и облигации, в $801 766 было оценено имущество, общая сумма наличных денег и денег на банковском счете составляла $189 611.

После выплаты старой задолженности налоговым органам на сумму $58 529 и оплаты похорон, которые обошлись в $62 545, осталось $1 289 336.

После уплаты налогов на наследство (федерального налога и налога штата) вдова получила около $1 млн.

Почти треть состояния писателя приходилась на ценные бумаги. Эрнест Хемингуэй владел акциями 36 компаний, в основном самых крупных и надежных,— «голубыми фишками». В том числе — 304 акциями Eastman Kodak на сумму $32 233, 540 акциями General Motors на сумму $24 088, 240 акциями Bethlehem Steel на сумму $10 081, 336 акциями AT&T на сумму $39 447, 50 акциями Gimbels на сумму $3581.

Неизвестно, давал ли ему советы по инвестициям какой-то брокер-доброжелатель или сам писатель обладал еще и талантом инвестора, но в последние пять лет жизни ценные бумаги приносили Хемингуэю больший доход, чем продажи его книг. В 1957–1961 годах издательство Charles Scribner’s Sons выплатило писателю авторские отчисления на сумму $179 135, в том числе $61 429 за его последнюю крупную опубликованную работу «Старик и море».

Хемингуэй также завещал жене две рукописи — «Прощай, оружие!» и «Иметь и не иметь», которые были оценены в $4,5 тыс. и $5 тыс. соответственно. В распоряжении вдовы также остались его неопубликованные произведения.

Издатель Чарльз Скрибнер после смерти Хемингуэя говорил, что обычно смерть писателя приводит к снижению продаж его книг. В этом случае правило не сработало.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Мэри Хемингуэй умерла в 1986 году. Ее состояние на момент смерти оценивалось примерно в $3 млн. Согласно ее завещанию, почти все состояние, кроме специально обговоренных сумм и имущества, было поделено на три равные части, которые получили Американский музей естественной истории в Нью-Йорке, Объединенный фонд негритянских колледжей и медицинский колледж Мехарри в Нэшвилле, штат Теннесси (первый колледж на юге США, давший возможность афроамериканцам получать медицинское образование). $100 тыс. получили четыре благотворительные организации (две природоохранные, юридическая и медицинская). В президентскую библиотеку в Бостоне были переданы рукописи писателя, его портрет работы Уолдо Пирса, все книги и произведения искусства из нью-йоркской квартиры Мэри. $200 тыс. были переданы в Фонд Эрнеста Хемингуэя для выплаты ежегодных премий писателям, издавшим свою первую книгу. В завещание были также вписаны внучки Эрнеста от первой и второй жены. Марго, дочь старшего сына, получила чайный и кофейный сервиз XIX века, столовое серебро, старинное венецианское ожерелье и другие ювелирные украшения. Ее сестра Джоан получила серебряный канделябр и золотую брошь с бриллиантами и сапфирами. Ванесса, дочь Грегори Хемингуэя, третьего ребенка писателя, получила набор золотых сережек с бриллиантами.

Алексей Алексеев