В Ставропольском краевом суде начался процесс по делу четырех чеченцев, которые в июле прошлого года в составе отряда полевого командира Хусейна Исабаева участвовали в боевом столкновении с российскими пограничниками. Все четверо были задержаны 3 августа пограничниками Грузии и выданы в Россию по требованию Генпрокуратуры в октябре 2002 года.
Подсудимым Хусейну Адаеву, Ризвану Виситову, Хусейну Хаджаеву и Абдулу Шамаеву инкриминируется участие в незаконных вооруженных формированиях, бандитизм, терроризм, посягательство на жизнь сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих федеральных сил, а также незаконное пересечение государственной границы и ношение оружия.
Согласно обвинительному заключению, зачитанному прокурором Ольгой Черновой, весной 2002 года подсудимые добровольно вступили в отряд полевого командира Хусейна Исабаева. Этот отряд базировался в Панкисском ущелье Грузии и входил в состав сил Руслана Гелаева. Все боевики были вооружены автоматами Калашникова, снайперскими винтовками СВД, гранатометами различных модификаций, а также имели переносные зенитные ракетные комплексы "Игла".
23 июля бандгруппа скрытно перешла российско-грузинскую границу и вышла в Итум-Калинский район Чечни. Отряд Исабаева направлялся на разведку. За ним из Панкиси должны были выдвинуться основные силы гелаевцев.
На рассвете 27 июля отряд в развалинах аула Ханги-Кай возле реки Кериго обнаружили пограничники. В ходе перестрелки восемь военнослужащих погибли, еще семеро получили ранения различной степени тяжести. Кроме того, был подбит пограничный вертолет Ми-8. После трехчасового боя боевики разделились на мелкие группы и начали отходить к границе с Грузией. Подсудимые отходили в составе группы из семи человек. Уже на территории Грузии они попросили помощи у местного чабана, но тот выдал их грузинским пограничникам. Правоохранительные органы Грузии предъявили задержанным обвинения в незаконном переходе границы, с которым боевики согласились.
Однако в ставропольском суде на вопрос, признают ли подсудимые себя виновными, все, кроме Ризвана Виситова, ответили отрицательно и, ссылаясь на 51-ю статью Конституции РФ, отказались от дачи показаний. Тогда гособвинителю пришлось огласить их показания, данные на предварительном следствии. Как выяснилось, показания Адаева и Виситова скудны и противоречивы, а Хаджиев и Шамаев показаний не давали — в деле имеются только протоколы их допросов, проведенных сотрудниками МГБ Грузии.
Хусейн Адаев рассказал следователям, что в 2002 году он хотел уехать из Азербайджана в Турцию, но не смог получить визу и перебрался в Грузию. Более двух месяцев прожил в Дуиси, надеясь встретиться с представителями российских властей. Но потом познакомился с Хусейном Исабаевым, который пообещал перевести его через границу в Чечню. Когда они договорились, Исабаев дал ему автомат с двумя магазинами "для самозащиты" и привел в какой-то горный лагерь, где они провели около двух недель.
Момента перехода через границу и боя с пограничниками подсудимый не помнит — в памяти у него осталась только бомбежка и отступление в Грузию. Как пояснял Адаев, при отступлении автомата у него уже не было — он бросил его там, где их разбомбили. Правда, при допросе 6 августа в Тбилиси подсудимый давал другие показания. Он пояснял, что в 1999 году, когда началась война, решил принять в ней участие. Воевал в отряде некоего Вахи, попал в окружение и бежал в Баку.
Ризван Виситов рассказывал следствию, что в Панскисское ущелье он прибыл еще в 2001 году, когда узнал, что там много чеченцев. Как было записано в протоколе допроса, оружие, автомат Калашникова, ему выдал в Панкиси лично Хусейн Исабаев — чтобы "стрелять по федералам, если они попадутся им на пути". Потом почти два месяца их небольшой отряд из 20 человек находился на отдельной высокогорной базе. Там было удобно тренироваться в стрельбе. Все ждали, когда в горах сойдет снег, а тем временем с помощью нескольких радиостанций Kenwood прослушивали разговоры федералов. В лагере, по его словам, многие болели. Лечил их знахарь: "Делал надрезы на коже головы и отсасывал дурную кровь".
Как отряд прошел через границу, Виситов тоже не смог вспомнить, объяснив это тем, что во время бомбежки получил контузию. Он, правда, не забыл, что бежал и отстреливался от военных, был ранен в лицо, помнил, как рядом с ним убили двух боевиков.
Грузинским следователям Виситов рассказывал другое. 5 августа он на допросе пояснял, что они с другом решили перейти в Грузию, вооружившись автоматом для самообороны, но федералы высадили десант, бомбили их с вертолетов, и больше он ничего не помнит. Шамаева и Хаджиева он знает только по Грозному — в качестве знакомых своих друзей. Но ни в каких боевых действиях участия не принимал, а автомат бросил на месте бомбежки. "Те показания, что я давал в России,— неверные показания. Я их давал, потому что так надо было",— сильно нервничая, заявил подсудимый.
Показания Хаджиева, данные следователю МГБ Грузии, были очень краткими. В них он объяснял грузинской стороне, что на территорию Чечни попал случайно, потом так же случайно попал под бомбежку, был ранен и побежал в сторону Грузии.
"У меня никакого оружия не изымали, так как у меня его не было. Я вообще-то беженец, жил в Панкиси. Где находится граница с Россией не знал. А протокол подписал, потому что переводчик мне сказал, что там все в порядке и эта бумажка — чистая формальность,— заявил с улыбкой Хусейн Хаджиев.— И вообще, наличие оружия еще надо доказать".
Когда обвинитель огласила показания последнего подсудимого, Абдула Шамаева, данные в Грузии, тот заявил: "Я вообще там не был на границе. Ни к какой вооруженной группе я со страхом не примыкал". Что он подписывал на допросе 5 августа в Тбилиси, не знает, так как переводчика с грузинского у него не было. К тому же на него морально давили: "Сказали, подпишешь — мы тебя через три дня выпустим". "Они меня вообще ни за что схватили,— подытожил подсудимый,— обратились ко мне по-грузински, поняли, что я не грузин, и загребли. А теперь я здесь".
АЛЕКСАНДРА Ъ-ЛАРИНЦЕВА, Ставрополь