 |
ФОТО: ДМИТРИЙ ДУХАНИН  |
"С тех пор я больше не ем бутерброды"
— До НТВ вы работали на первом канале "Останкино", тогда еще государственном телевидении. А с чего для вас начиналось НТВ?
— НТВ началось для меня десять с половиной лет назад на 27-м этаже бывшего здания СЭВа, где сейчас мэрия. Там тогда располагался офис "Моста". Мы собирались за длинным черным столом — Добродеев, Киселев, ребята наши, будущие корреспонденты; многие тогда еще были студентами журфака, а через год уже стали звездами НТВ. Сидели и говорили. Мы съели тогда бесконечное количество бутербродов с сыром и колбасой. С тех пор я больше не ем бутерброды. С одной стороны, нынешняя философия здорового образа жизни просто не позволяет это делать, а может быть, потому, что тогда наелась на всю жизнь.
— А свой приход на восьмой этаж "Останкино", где все эти годы находится офис НТВ, помните?
— Конечно. Я, кстати, к тому времени уже уволилась из "Останкино", а заявление о приеме на работу на НТВ мы писали уже то ли в сентябре, то ли в октябре. Коридоры были пыльные, везде старая мебель в кабинетах, поломанные столы, стулья. Но потом все постепенно менялось. Мы, кстати, первые летние месяцы работали без зарплаты.
 |
ФОТО: ДМИТРИЙ ДУХАНИН "Для Олега особенно важна медицинская тема. Если у кого-то были проблемы со здоровьем, он лично этим занимался. Звонил министру здравоохранения, если было нужно" |
— Да нет, важно, конечно. Но тогда для нас все было новое, мы делали телекомпанию, которой еще никогда не было.
— Но потом все-таки вам стали платить. Преимущества частного телевидения над государственным вы почувствовали?
— Конечно, сравнивать это нельзя. Зарплата моя выросла раза в два, и это было очень ощутимо. Но мы и работали тогда чуть ли не сутками.
— Первым директором НТВ был Игорь Малашенко, при нем закладывалась атмосфера НТВ. Что было особенного?
— Малашенко производил впечатление человека-в-себе. Игорь Евгеньевич — это такой человек-стиль, у него особенные привычки. За ним всегда хотелось наблюдать: как одевается, как общается. Любопытно даже то, как на его столе были разложены различные предметы канцелярские. Малашенко всегда вставал, когда в кабинет заходила женщина. Потом это вошло в привычку у многих. И так и до последнего времени эта традиция сохранялась.
— А сейчас уже не так?
— Нет.
 |
ФОТО: ДМИТРИЙ ДУХАНИН "При Киселеве такое настроение было в компании, что любой уход с НТВ воспринимался очень тяжело. Портреты тех лауреатов ТЭФИ, кто уходил, висевшие перед входом в офис, сняли, и они вернулись только после прихода Йордана" |
— После того как ушел Малашенко и гендиректором стал Олег Добродеев, сильно все на НТВ изменилось?
— Олег был всегда. Малашенко занимался политикой, его это интересовало. Олег руководил информацией. Он всегда после выпусков звонил, разбирал, как это было. Когда он стал директором, ничего не изменилось, хотя он занимался уже целым каналом. Мы так же общались, все обсуждали. Мы были все свои.
— Телекомпания НТВ была частной телекомпанией и, кроме всего прочего, отличалась от других высокими зарплатами и, как теперь принято говорить, социальным пакетом. В этом смысле на НТВ не знали забот?
— Человеку очень важно чувствовать себя защищенным. Для Олега особенно важна медицинская тема. Если у кого-то были проблемы со здоровьем, он лично этим занимался.
— Что, сам водил к врачу?
— Звонил министру здравоохранения, если было нужно, звонил каким-то известным врачам — у него в этой сфере всегда были какие-то хорошие знакомства. Никогда не забуду, что однажды у ассистента режиссера из моей бригады возникли серьезные проблемы с сердцем. Ему понадобилась сложная операция на сердце — шунтирование, как у Ельцина. А это в общем был обычный рядовой сотрудник, фигура не публичная. На операцию нужно было $30 тыс. У него, конечно, таких денег не было, и НТВ их заплатило.
 |
ФОТО: ДМИТРИЙ ДУХАНИН "Нас изнасиловали, но жизнь продолжается. На чужаков мы смотрели почти с ненавистью. И Йордан знал, что мы его не любили и что вряд ли будем любить" (слева - Борис Йордан, справа - Альфред Кох) |
— Мы этот вопрос стали себе задавать тогда, когда начались все неприятности с "Медиа-Мостом".
— И потом, когда вас вызвали на допрос в Генпрокуратуру по поводу денег, полученных на НТВ?
— Да нет, задолго до этого стало понятно, что откуда.
— Вы сейчас тоже считаете, что дополнительные средства, которые тратились на звезд НТВ, помогали укреплению телекомпании? Или можно было ограничиться только выплатой зарплаты, пускай и высокой?
— Поймите, для меня совершенно очевидно, что телекомпания — это не банк, она не может выдавать кредит, не имеет права. Но она может организовать сотруднику кредит в банке под проценты, договориться о более или менее льготных выплатах. Гусинский был прав, что таким образом стимулировал работу журналистов. Но с точки зрения того, как это делалось, конечно, было неправильно.
— Когда вы получали кредиты, вам говорили, что эти деньги можно не возвращать?
— Мне, конечно, не очень приятно все это обсуждать. Когда мне давали кредит на квартиру, я с мужем и ребенком жила в общежитии медицинского института. Это было до 95-го года. В 94-м году мне оформили кредит. Мне тогда сказали, что это кредит на десять лет, но предупредили, что ситуация может измениться — с учетом курса доллара и все такое прочее. Но тогда кто думал о том, что будет через десять лет?
— С НТВ ушел Добродеев, телекомпанию пришлось возглавить Евгению Киселеву. Почувствовали разницу?
— (Очень длинная пауза.) После ухода Олега мы находились в течение года в таком шоке, что, кроме состояния чудовищной оглушенности, я сейчас даже плохо помню какие-то детали. Но для меня в один момент не стало хватать звонков Олега после эфира. Но время от времени, уже работая на ВГТРК, он все равно мне звонил и говорил либо "Ты молодец", либо "Вот на то-то и то-то обрати внимание".
— А с Киселевым таких отношений не сложилось?
— Мы с ним, конечно, тоже обсуждали нашу работу. Но в ежедневном ритме это не так часто получалось. У Жени была своя еженедельная программа, потом он очень плотно занимался всеми остальными делами компании. И потом, у Олега с Женей все-таки уровень работоспособности был разный.
— При Киселеве, когда за Добродеевым на РТР стали уходить корреспонденты, перед входом в офис НТВ, около лифтов, стали исчезать портреты лауреатов ТЭФИ из тех, кто уходил с НТВ. Сняли фотографии Ревенко, Лусканова, Масюк.
— Да, эти портреты вернулись на свое место только после прихода Йордана. Это было первое, что он сделал.
— Снимали потому, что кто-то решил, что ушедшие за Добродеевым — предатели?
— Такое настроение было в компании, любой уход с НТВ тогда воспринимался очень тяжело. Видимо, кто-то посчитал, что раз нас, таких замечательных, бросают, значит, те, кто бросает, предатели.
— Киселев, насколько я знаю, несильно вникал в бытовые и материальные проблемы сотрудников.
— Просто Женя по характеру другой человек. Он всегда был далек от этого, но тем не менее ему пришлось вникать.
— Но в те кризисные годы — 2000-й, начало 2001-го, когда НТВ возглавлял Киселев, у вас, сотрудников НТВ, материальных проблем все-таки не было?
— В этом смысле абсолютно никаких проблем не было. Что удивительно, поскольку холдинг "Медиа-Мост" испытывал уже серьезные трудности. А нам даже повышали зарплату.
— Гусинский пытался убеждать вас, что, несмотря на уход Добродеева, на то, что власть уже била со всех сторон, в компании все нормально, в том числе и материально?
— Да, была специальная встреча в Доме литераторов. Гусинский собирал нас, когда Добродеев уже ушел. Помню, что на этом ужине был и Аркаша Мамонтов. Он произнес тогда очень хороший тост за НТВ, за то, чтобы мы всегда были вместе. А через неделю подал заявление об уходе. Такие встречи с руководством и владельцем были на НТВ нормальной практикой.
— А в Лондон к Гусинскому вы летали уже незадолго до прихода на НТВ Йордана?
— Месяцев за пять до апрельских событий. Гусинский уже тогда был невъездным в Россию. В Лондоне он говорил, что все у нас будет хорошо, говорил, что скоро начнем строительство собственного телецентра. Потом стало понятно, что все это для того, чтобы мы продолжали держаться. Я помню, что сама, прилетев из Лондона, тем, кто туда только собирался или вообще не планировался к перелету, с горящими глазами рассказывала об этих планах. Очень хотелось верить тогда, что точка невозврата еще не пройдена.
 |
ФОТО: АЛЕКСЕЙ КУДЕНКО "У новых менеджеров совершенно другой стиль работы. О многих вещах мы вообще узнаем только из приказов. Как говорят знающие люди, так принято в 'Газпроме'" (на фото - Николай Сенкевич) |
— В апреле 2001 года на НТВ пришел Борис Йордан со своей командой. Вы не ушли с Евгением Киселевым на ТВ-6. Йордан до прихода на телевидение не имел понятия, как оно устроено, да и менталитет у него, выросшего в Америке, отличался от российского. Как вы притирались к нему в человеческом и профессиональном плане?
— Да, мы почти все время, что Йордан и его команда работали на НТВ, притирались друг к другу и, наверное, притирались бы еще несколько лет. Знаете, они нас в начале очень боялись.
— Почему, вы ведь согласились с ними работать?
— Вы вспомните фон, при котором они пришли на НТВ. Они прекрасно понимали, что им в телекомпании никто не рад. Тогда, в апреле, на канале просто остались люди, которые хотели работать в своей компании. И Йордан знал, что мы его не любили и что вряд ли будем любить. И он, и его команда на это и не претендовали с самого начала. Но вся команда Йордана с самого первого дня сделала все, чтобы заслужить наше уважение. И надо сказать, им это удалось. Максимально пытались сохранить лучшие традиции, существовавшие на НТВ.
— Портреты на стены вернули. Это им, кстати, кто-то подсказал сделать?
— Я тогда Рафу Акопову (в 2001-2002 годах первый замгендиректора НТВ.— "Власть") сказала, что здесь были портреты наших лауреатов ТЭФИ, ушедших с НТВ, и фото Добродеева. Он очень удивился, что портреты сняли, спросил, где они. Я сказала, что понятия не имею. Акопов дал команду, их стали искать и достали из какого-то чулана, где складывали старую мебель. А Йордан интересовался всем: распорядком дня в телекомпании, когда проходят летучки, кто на них обычно присутствует. Он с самого начала сказал, что для него приоритет — это информационная служба и начнет он именно с нее. И первое время он у нас дневал и ночевал.
— Вникал во все?
— Узнавал все детали. Ходил по комнатам, смотрел, как сидим. Приходил в аппаратную, тоже смотрел, как там люди работают. Очень смешная деталь: в первые две недели прихода команды Йордана на НТВ нам, извините, сделали новый дамский туалет. А тот, что был, это еще позор с советских времен.
— А микроклимат какой был в компании?
— Если кратко: нас изнасиловали, но жизнь продолжается. На чужаков мы смотрели почти с ненавистью. А Йордан же привел с собой много новых людей. Мы привыкли, что мы из года в год видим в коридорах только своих. Гнетущая была атмосфера.
— А когда это стало проходить?
— В процессе повседневной работы, она со всем примиряла. А Йордан внедрял на НТВ новые управленческие технологии.
— А вы не протестовали против этого?
— Конечно, протестовали. А поскольку все делалось ими открыто, то и мы протестовали громко. В процессе дискуссии что-то они принимали, на чем-то настаивали и говорили, что нужно привыкать и учиться жить по-новому. Доходило до открытых противостояний. Йордан был достаточно вспыльчивым человеком.
— Были вещи на НТВ, которые Йордан так и не смог принять?
— Нет. Ему очень нравилось, что здесь такая демократическая атмосфера. По субботам и воскресеньям он приходил на НТВ в джинсах — в обычные дни он себе такого не позволял, всегда был в костюме и при галстуке. Вот чего он никак не мог понять и так до конца, по-моему, и не принял, но смирился, почему после каждого эфира мы собираемся прямо в коридоре и проводим разбор программы прямо на месте, причем стоя со стаканами чая или кофе, с какими-то папками, бумажками в руках. И все стоим, обсуждаем, что было в эфире не так, что будет завтра. Тут же кто-то приносит график на завтра. И все это в коридоре. Йордан не понимал, почему нельзя это сделать в комнате, до которой дойти десять шагов, и сев за стол. Он говорил: "Что вы стоите? Сядьте". А мы объясняли, что не можем мы сесть, мы так стресс снимаем. Так что они в итоге сделали — на девятом этаже оборудовали нам специальную просторную комнату, которую назвали переговорной. Там была специальная связь. Нажал кнопку — и со всеми службами канала можешь по громкой связи общаться. В результате эта комната нами так и не использовалась.
"Так, как сейчас, было на советском телевидении"
— И в этой комнате после отставки Йордана вам глава "Газпрома" Алексей Миллер представил нового гендиректора НТВ Николая Сенкевича.
— И в этой же комнате Йордан сообщил нам, что принято решение о том, что он должен уйти.
— Но уход Йордана и уход Добродеева были разные вещи?
— Нет, конечно, сравнивать это нельзя. Но мы очень жалели, когда ушли Йордан и Акопов. Представить себе такое в апреле 2001-го было невозможно. Понимали, что нас остановили на взлете. Я первые полгода работы с Йорданом приходила домой и плакала от усталости, думала: "Ну когда же это кончится!" А теперь вот думаю, что я как накликала. На самом деле это было интереснейшее время на НТВ. Мы очень многому научились за эти два года с Йорданом, но думаю, что ничего не пропадет зря. После ухода Йордана и Акопова с НТВ на том же фасаде, где висят портреты наших лауреатов ТЭФИ, кто-то сразу повесил их портреты. А в августе, когда я вернулась из отпуска, увидела, что их портреты были сняты.
— Вы были на взлете, а что сейчас на НТВ — падение или стагнация?
— Сейчас падение, хотя, по-моему, ниже падать уже некуда. Поэтому сейчас можно даже говорить, что стагнация.
— С Сенкевичем сложившуюся кризисную ситуацию обсуждаете или считаете, что в этом нет смысла?
— У новых менеджеров совершенно другой стиль работы. Все предыдущие руководители НТВ — Малашенко, Добродеев, Киселев, Йордан — были открыты для обсуждения всех тем и проблем. Они не представляли, как можно обсуждать важную для канала творческую проблему, не приглашая для участия ключевых лиц канала. Сейчас на НТВ совершенно другая политика. О многих вещах мы вообще узнаем только из приказов.
— Отвыкли от этого?
— Для меня это не ново. Так когда-то было, когда я работала в "Останкино". Это абсолютно совковая манера. Как говорят знающие люди, так принято в "Газпроме". Я уж не знаю, я никогда там не работала, но то, что так было на советском телевидении, это точно. Такое ощущение дежавю.
— Изменилось что-то внутри коллектива сейчас?
— Компания сейчас раздута очень сильно, в некоторых звеньях — в два-три раза. Руководство не считает нужным представлять новых сотрудников, поэтому многих я просто не знаю. У нас больше нет общих летучек. Сейчас мы работаем не на канале, мы работаем на свои программы, на свою личную репутацию. Мы имеем возможность сохранить себя в профессии и будем использовать это до конца. Для меня, как и для многих, кто остался на НТВ, кто вернулся на НТВ с ТВС (я никого не разделяю): мы здесь для того, чтобы делать новости, заниматься документалистикой. Таким образом мы поддерживаем брэнд НТВ.
— Вы сказали, что когда пришел Йордан, его не любили и даже ненавидели. А при приходе Сенкевича такие же чувства были?
— Ну что вы! Ненависть — это слишком сильное чувство. Так же, как и любовь.
— А вы думаете, что Сенкевичу и тем, кто с ним пришел, безразлично, что к ним так относятся?
— Я думаю, что им все равно.
Все директора НТВ
Игорь Малашенко В сентябре 1993 года стал президентом и генеральным директором телекомпания НТВ. 10 декабря 1997 года занял пост гендиректора "НТВ-холдинг".
Олег Добродеев В декабре 1997 года после ухода Игоря Малашенко назначен гендиректором НТВ. 19 января 2000 года на собрании сотрудников НТВ объявлено, что Добродеев уходит "в длительный творческий отпуск". 31 декабря 2000 года назначен председателем ВГТРК.
Евгений Киселев В январе 2000 года стал и. о. гендиректора НТВ. С декабря того же года — гендиректор. Покинул канал после прихода команды Бориса Йордана. Пытался оспорить назначение Йордана в суде, однако проиграл дело.
Борис Йордан 3 апреля 2001 года решением собрания акционеров НТВ назначен гендиректором телекомпании. 22 января 2003 года объявил об отставке.
Николай Сенкевич В январе 2003 года сменил Бориса Йордана на посту гендиректора НТВ. Коллективу телекомпании Сенкевича представил глава "Газпрома", акционера НТВ, Алексей Миллер.