Смелый стиль изложения, в котором автор работает и как исследователь, выступает на научных конференциях, по-моему, очень подходит для жанра статьи.
Однако при многих положительных моментах я бы хотела отметить и очевидные недостатки публикации. Во-первых, нельзя сваливать всю вину за фальсификацию истории на Сталина. Ведь его очевидно ошибочные суждения могли и не быть развиты историками. В этом есть и большая доля вины самих этих "историков", которые рады были услужничать вождю. Причем многие из них продолжали отстаивать необоснованные теории вплоть до 1980-х годов, когда уже это было не обязательно. Во-вторых, автор не привел целый ряд известных цитат современников, которые могли бы служить дополнительным подтверждением его тезиса. Явно недостает подробного описания Бородинского сражения (его хода), то есть именно его военных аспектов. Карта боя имеет свои огрехи: рейд казаков Платова слишком углублен, читателю не дается понять, что русские дивизии оставили уже в ходе боя свои позиции.
Есть проблема и с определением численности войск. Существуют мнения, что русская артиллерия при Бородине насчитывала не 648, а 636 орудий; под Березиной, как следует из ведомостей, Наполеон имел не больше 30 700 человек, а не 40 000, как пишет автор (он, видимо, неверно присовокупил нестроевых).
>Татьяна Привезенцева, старший научный сотрудник музея-панорамы "Бородинская битва"
Уважаемая редакция!
Предпринятая вами попытка сравнительного анализа бюджетной политики ряда стран ("Бахрейном общим не измерить", #37, 22-28 сентября 2003 года) заслуживает поддержки. В то же время она не достигла поставленных целей из-за допущенных авторами статьи существенных методологических ошибок.
В статье сравниваются данные о доле расходов на те или иные направления государственной политики в общем объеме расходов федерального бюджета Российской Федерации и бюджетов центральных правительств (насколько это можно понять из приводимых данных) ряда государств. Однако эти данные не позволяют сделать сколько-нибудь обоснованные выводы о приоритетах государственной политики, поскольку структура расходов центральных (федеральных) бюджетов в значительной степени определяется разграничением расходов между уровнями бюджетной системы той или иной страны, а также между собственно бюджетами и социальными фондами (пенсионным, социального и медицинского страхования, занятости).
Например, низкая доля расходов на судебную власть и правоохранительную деятельность в федеральном бюджете США объясняется не "давними демократическими традициями", как предполагают авторы статьи, а тем фактом, что значительная (если не основная) часть этих расходов финансируется из бюджетов штатов и органов местного самоуправления. В США, как и в ряде других федеративных государств, сложились "разделенные" между тремя уровнями власти судебная и правоохранительная системы, что и позволяет федеральным властям иметь относительно небольшую долю расходов на эти цели в своем бюджете. В России же 92% расходов на судебную систему и 84% расходов на правоохранительную деятельность и обеспечение безопасности государства финансируются из федерального бюджета.
Аналогично — низкая доля расходов на фундаментальные исследования и содействие научно-техническому прогрессу в федеральном бюджете США обусловлена, в частности, финансированием университетов и вообще высшего образования (где сосредоточена "бюджетная" фундаментальная наука) преимущественно из бюджетов штатов.
А вот бюджетное финансирование социальной политики и здравоохранения в Российской Федерации значительно более децентрализовано, чем в США (при этом похоже, что в данные по США попали расходы социальных фондов, а в данные по другим странам, включая Россию, нет).
Относительно низкая доля расходов на сельское хозяйство в федеральном бюджете России объясняется тем, что 54% этих расходов финансируются из региональных и местных бюджетов, тогда как в других странах поддержка сельского хозяйства в основном сосредоточена на федеральном уровне. Таким образом, 2,3% бюджетных расходов США на эти цели — это почти все, что имеет американское сельское хозяйство, а 2,7% расходов нашего федерального бюджета — лишь половина того, на что может рассчитывать российское сельское хозяйство.
Кроме того, существенное значение имеет и база сравнения. В настоящее время в расходах федерального бюджета Российской Федерации 30% занимает финансовая помощь другим бюджетам бюджетной системы (государственным внебюджетным фондам и бюджетам субъектов Российской Федерации), 11% — расходы на обслуживание государственного долга, что занижает долю расходов на другие цели по сравнению со странами с меньшей зависимостью бюджетов друг от друга и (или) меньшим объемом государственного долга.
Следует также принять во внимание и ряд особенностей статистики государственных финансов, публикуемой МВФ, ОЭСР и другими международными организациями.
По нашему мнению, поднятая вами тема, безусловно, представляет интерес для аудитории еженедельника (особенно в свете проходящей в настоящее время радикальной реформы межбюджетных отношений и подготовки реформы по реструктуризации бюджетного сектора), однако для ее адекватного освещения необходима более глубокая профессиональная проработка — в том числе по обеспечению сопоставимости используемых данных.
В случае если вы намерены и далее освещать эту тему, департамент бюджетной политики Минфина России готов оказать вам необходимую методологическую поддержку.
С уважением, руководитель департамента бюджетной политики Минфина России А. Лавров