С Альбионом все туманно

В Великобритании на этой неделе пройдут парламентские выборы, по итогам которых нынешний глава правительства Борис Джонсон имеет шанс сохранить за собой пост премьер-министра. Кто бы ни стал новым британским лидером, именно он получит шанс войти в историю как премьер, при котором Британия покинула Евросоюз. В том, как этот стратегический поворот может повлиять на российско-британские отношения, разбиралась в Лондоне корреспондент “Ъ” Галина Дудина. По данным “Ъ”, российские отраслевые ведомства уже проводят собственную инвентаризацию отношений с Британией.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Из Евросоюза — на выход

«Мы шутим, что после "Брексита" могли бы стать отдельным государством: от нас уходят поезда в Брюссель, и мы фактически окажемся приграничным районом»,— улыбается Джорджия Гулд, председатель совета депутатов Кэмдена. Лондонский округ Кэмден — это два десятка квадратных километров к северо-западу от центра британской столицы. Население — около 250 тыс. человек. Здесь одни из самых высоких цен на жилье, соответствующие зарплаты, модные бары и клубы, будущая штаб-квартира компании Google и сразу три вокзала. В том числе Кингс-Кросс, фигурировавший в книгах о Гарри Поттере, и Сент-Панкрас, откуда высокоскоростные поезда Eurostar уходят на Париж и Брюссель.

В 2016 году среди населения Кэмдена на референдуме о членстве Британии в ЕС за выход проголосовали около 25%, в то время как на национальном уровне этот показатель составил 51,89%. Как теперь повлияет «Брексит» на жизнь округа, сложно предсказать, признается Джорджия Гулд. Не пропадут ли европейские лекарства? Продукты? Что будет с обосновавшимися здесь крупными компаниями и небольшими IT-стартапами? Ждать ли очередей на вокзал, когда появится граница с ЕС? «Люди давно устали от этой темы, никто не хочет говорить о "Брексите", а значит, реально на местах к нему не готовы»,— говорит она.

Сейчас «Брексит» вновь отложен — до 31 января будущего года. Точно ли Британия покинет Евросоюз и на каких условиях, во многом зависит от итогов парламентских выборов 12 декабря. По данным последнего опроса компании Ipsos Mori, около 44% британцев могут проголосовать за Консервативную партию, около 32% — за Лейбористскую. Либеральных демократов готовы поддержать еще 13% опрошенных.

Эксперты в целом почти не сомневаются в победе консерваторов во главе с нынешним премьером Борисом Джонсоном — и чуть менее категорично, но в целом уверенно говорят о предстоящем отделении от ЕС. В предвыборной программе консерваторов основное внимание уделяется социальной и миграционной политике, вопросам безопасности, развития инфраструктуры. А главное, если победит Борис Джонсон, то еще до 25 декабря — то есть до Рождества — на голосование в парламент будет вновь направлено соглашение по «Брекситу».

А вот о политике в отношении России в ходе предвыборной кампании никто не спорит, хотя некая мифическая «российская угроза» и маячит за спинами лидеров партий. Так, Борис Джонсон еще в ноябре категорически отказался до выборов публиковать некий доклад, переданный спецслужбами правительству и якобы содержащий информацию о влиянии Москвы на итоги референдума 2016 года и о финансировании россиянами предвыборной кампании консерваторов. Обвинения в попытках скрыть тем самым российское вмешательство премьер назвал «ерундой вроде сказок о Бермудском треугольнике». Не избежал подозрений в связях с РФ и его оппонент: после того как в интернете всплыли неприятные для Бориса Джонсона материалы (подробности торговых переговоров Британии и США), в их публикации обвинили лейбористов и российские спецслужбы, которые якобы могли быть заинтересованы в сливе этой информации. «Конспирология»,— отрезал лидер лейбористов Джереми Корбин.

Кто бы ни победил на предстоящих в четверг выборах, будущий исторический поворот неизбежно поставит Лондон перед выбором, как строить свои отношения с миром и, в частности, с Москвой. Диалог с ней давно не входит в число приоритетов Лондона, а после дела об отравлении экс-сотрудника ГРУ Сергея Скрипаля и его дочери Юлии отношения и вовсе оказались заморожены. «Брексит» может дать отношениям шанс. Из уст британских дипломатов рефреном звучит: «Нам не нравятся отношения в их нынешнем состоянии».

«Теоретически "Брексит" дает основания инвентаризовать отношения — по крайней мере, торгово-экономические, и если британцы этого сами захотят»,— говорит российский дипломатический собеседник “Ъ”. «Полагаю, что в Британии считают Москву ответственной за ухудшение отношений, а значит, ей и делать первый шаг. Но поскольку Москва в этом не особо заинтересована, а Лондон занял выжидательную позицию, прорывов едва ли стоит ждать»,— отмечает, в свою очередь, Адам Томпсон, директор фонда European Leadership Network и бывший постпред Британии при НАТО.

«Главное — время и отсутствие новых инцидентов»

Конкретные сферы, в которых можно было бы ждать потепления, и британские, и российские собеседники “Ъ” вспоминают медленно и говорят в сослагательном наклонении. Тем не менее, помимо «безопасных» областей, таких как культура, искусство, образование и экология, таких направлений можно выделить четыре.

Во-первых, это будущее санкционных ограничений и в целом нормативных политических документов, которые регулируют отношения России и ЕС, а значит — пока — России и Великобритании. Несмотря на продолжающийся с 2014 года политический кризис, остается в силе Соглашение 1994 года о партнерстве и сотрудничестве между РФ и ЕС. С Британией его можно было бы подписать заново, уже на двусторонней основе. Соответственно, пересмотрены могут быть и санкции в отношении РФ, принятые на уровне ЕС после 2014 года, хотя на сайте британского правительства и говорится, что в случае выхода из ЕС без соглашения действующие санкции останутся в силе.

Посол РФ в Лондоне Андрей Келин также считает, что санкционная политика будет продолжена, но отмечает, что «твердого убеждения» на этот счет пока нет. «Теоретически после "Брексита" Британия должна будет заново подписать документы по санкциям в отношении России. Вероятно, в силе останутся те санкции, которые были согласованы в ЕС»,— поясняет “Ъ” британский политолог Джеймс Никси, руководитель программы «Россия и Евразия» Королевского института международных отношений Chatham House. Едва ли отделение от ЕС заставит Лондон резко ужесточить политику в отношении Москвы, считает эксперт, а вот смягчения отдельных позиций в поиске новых рынков он не исключает, несмотря на общее критическое отношение к РФ.

Второе направление — торгово-экономические связи. Хотя двусторонний внешнеторговый оборот вырос в 2018 году с $12,7 млрд до $13,7 млрд, а в этом году, как ожидается, составит $15 млрд, эти цифры по-прежнему далеки от «докризисных» $22 млрд (показатель 2013 года). «Могут открыться возможности в плане того, что будут сняты те барьеры, которые выставлял ЕС для нашей торговли. Их довольно много, порядка 20»,— заявил на прошлой неделе посол Келин в интервью телеканалу «Россия 24». По его словам, в повестке дня остается вопрос заключения нового двустороннего торгового соглашения, переговоры по которому тянулись с 2008 года, а также авиационного соглашения и соглашения в сферах морского торгового судоходства и торговли расщепляющимися материалами. По данным “Ъ”, российские отраслевые ведомства уже проводят своего рода инвентаризацию отношений с Британией, анализируя, в каких аспектах они зависят от ее членства в ЕС. «Москва будет готова обсуждать с Лондоном, как минимизировать отрицательные последствия "Брексита" и как использовать открывающиеся возможности»,— заверил “Ъ” один из официальных собеседников.

Третье направление — политические контакты различного уровня, особенно если к власти придет Джереми Корбин (а такую возможность исключать нельзя). «Корбин по европейским меркам не умеренный политик, а представитель крайнего фланга, куда более левый, чем, например, скандинавские социал-демократы. Это социалист, традиционный представитель левого крыла, думающий, что на нынешнюю Россию во многом повлияли прошлые ошибки Запада»,— отмечает Джеймс Никси.

Сейчас заморожены все официальные двусторонние форматы сотрудничества — встречи «2+2» (на уровне глав МИДов и Минобороны), Энергетический диалог высокого уровня, Межправкомиссия по торговле и инвестициям, а также Комитет по науке и технологиям. С Борисом Джонсоном президент РФ Владимир Путин не встречался. Зато дважды виделся с его предшественницей на этом посту Терезой Мэй — в частности, этим летом на полях саммита G20. «Обсуждались торгово-экономические отношения двух стран, а также международные вопросы. В частности, состоялся обмен мнениями по Украине, Сирии и Ирану» — вот и все, что сказано о 80-минутных переговорах на сайте Кремля. «Встреча Путина и Мэй на полях G20 хотя и не была прорывом, показывает, что даже в нынешних условиях нельзя исключать каких-то минимальных подвижек. Сейчас численность дипломатов (в Лондоне и в Москве соответственно.— “Ъ”) постепенно растет. И с точки зрения каналов коммуникации это также лучше, чем ничего. Очень важно продолжать говорить друг с другом, даже если обе стороны не могут прийти к согласию»,— говорит Адам Томпсон.

Четвертое направление — взаимодействие на международной арене, в том числе переговоры по КНДР, Сирии и Ближнему Востоку. «На время "Брексита" Британия погрузилась в беспрецедентные внутренние дебаты и сама несколько отдалилась от внешнеполитических вопросов. Что касается России, наши отношения зашли далеко в тупик, и хотя сейчас кажется, что что-то стало сдвигаться с мертвой точки, полагаю, что перемен со стороны Британии стоит ожидать в последнюю очередь»,— говорит Тони Брентон, бывший посол Британии в РФ. Впрочем, и он готов согласиться, что переговоры по вопросам терроризма, киберпреступности, контролю над стратегическими вооружениями могут продолжиться, и если будет прогресс, то круг тем в повестке дня может расшириться.

«Главное — время и отсутствие новых инцидентов, подобных делу Скрипалей. Только тогда возможно искать точки соприкосновения»,— говорит господин Брентон. Впрочем, цена, которую Москва заплатила за этот конфликт,— полторы сотни российских дипломатов, высланных из трех десятков стран,— ему кажется достаточной для того, чтобы в Москве отдавали себе отчет в рискованности любых новых инцидентов. «Нужно смотреть не только на российско-британские отношения, которые достигли дна после дела Скрипалей,— согласен Адам Томпсон.— На британский подход к России влияет и позиция союзников Лондона. Так что если новый саммит в "нормандском формате" позволит добиться прогресса, это повлияет и на российско-британские отношения. А пока главное послание из Лондона звучит так: "Не навреди!"».