С начала года в России с помощью нотариусов было обналичено около 5 млрд руб. Это в два с половиной раза больше, чем в 2018 году. На проблему обратил внимание руководитель Росфинмониторинга Юрий Чиханчин. По его словам, за последнее время резко выросло количество сомнительных операций с применением исполнительных надписей нотариусов. Что представляет собой эта схема? И почему власти до сих пор не смогли справиться с ней? Разбирался Григорий Колганов.
Фото: Виктор Коротаев, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Виктор Коротаев, Коммерсантъ / купить фото
Представим, что некая компания покупает товар фиктивно. Когда приходит время платежа, продавец идет к нотариусу и заявляет, что ему не выплачивают определенную сумму. Нотариус убеждается, что обязательство существует в указанном объеме и ставит исполнительную надпись — это юридический термин.
О том, что происходит дальше и как схема превращается в обналичивание или отмывание средств, рассказывает консультант O2 Consulting Георгий Мурзакаев: «Некоторые нотариусы, возможно, не особо вникают в детали, ставят исполнительную надпись в договор. Они могут идти сразу к приставам, чтобы денежные средства были списаны с банковского счета одной стороны, и банк будет обязан провести эту транзакцию. Таким образом, легализуются операции, которые могут иметь своей целью обналичивание средств».
Решать проблему Росфинмониторинг предлагает за счет самих нотариусов, обязав их убеждаться в прозрачности сделок. Но руководитель практики «ФБК Legal» Алена Ермоленко удивляется: добросовестные нотариусы и так этим занимаются, а потому исполнительная надпись у них — явление довольно редкое: «Заявление кредитора о том, что мне должны и в каком размере, недостаточно для того, чтобы совершить исполнительную надпись, поэтому нотариус должен убедиться в наличии долга и его размере — спросить должника.
Часто так бывает, что никакого ответа нотариусу они не дают.
И в нашей практике случаев, когда удалось бы такую исполнительную надпись получить, почти нет».
Сами нотариусы подобные обвинения категорически отвергают. Член правления Федеральной нотариальной палаты Александра Игнатенко настаивает: ее коллеги не могут требовать дополнительные доказательства законности договора. Но и права отказать в исполнительной надписи, если формальности соблюдены, у них нет. Предложения Росфинмониторинга помогут решить проблему, убеждена Игнатенко, так как нотариусы знают, по каким критериям определять сомнительные сделки и какие доказательства требовать от кредиторов и должников: «Это могут быть платежные документы о перечислении денежных средств, акты приема, передачи, расписки и так далее. Существуют методики, которые позволяют установить признаки сомнительности сделки, когда на очень короткий, например, срок якобы передаются очень большие суммы, и это даст возможность нотариусу отказать в совершении исполнительной надписи по такой сделке».
Но не приведут ли «заплатки» в законодательстве к тому, что пострадают вполне добросовестные пользователи нотариальных услуг? Именно этого опасается адвокат коллегии Pen & Paper Роман Пархоменко: «Совершенно нормальный, законный, чистый механизм, который позволяет и суды разгрузить, и кредитору быстрее получить деньги.
Если нотариусам обяжут проверять реальность обязательств, они крайне неохотно будут совершать исполнительные надписи.
Таким образом, подобные меры и добросовестным участникам затруднят использование этого инструмента».
Российские мошенники с поразительной изобретательностью обращают в свою пользу пробелы в законодательстве. Они уже научились взыскивать через суд фиктивную задолженность — так называемая модифицированная «молдавская схема». А еще довольно успешно отмывают деньги с помощью мнимой невыплаты зарплаты и решений комиссий по трудовым спорам. И за бурной фантазией злоумышленников власти пока не поспевают.
Как отметил глава Росфинмониторинга Юрий Чиханчин, всплеск использования документов от нотариусов для обналичивания денег произошел во втором квартале 2019 года — тогда объем сомнительных сделок достиг без малого 2 млрд руб.